Сергос прижал ладонь ко лбу.

– Ты не говорила об этом сне, – пробормотал Марис.

– Можно подумать, я тебе все сны рассказываю. И мне даже сейчас страшно о нем вспоминать. – Она притянула к себе рыжего, будто кто-то собирался его у нее отобрать. – Не хочу.

Марис закивал, демонстрируя понимание, и обратился к Сергосу:

– Ну, я так думаю, что вопрос решен?

Три пары глаз вперились в него, даже кот смотрел выжидающе.

– Да делайте вы что хотите! – Сергос не усидел на месте, подскочил, прошагал туда-сюда по гостиной, остановился у окна.

– Так не пойдет, дружище. – Марис встал рядом. – Решение должно быть единогласным.

– Конечно, я вот так и вижу, как все здесь жаждут единогласных решений.

– Сергос, – мягко произнесла Альба, – ты бы только переживал лишний раз и не позволил.

Тиша поддакнул ей мяуканьем.

Марис в нетерпении подался вперед:

– Так что?

Сергос шумно выдохнул и покачал головой:

– Что-что? Раз Альба так поступила, то и я согласен. Не хочу состариться быстрей своей жены.

* * *

Вернуться в Олту после Гардена вышло совсем ненадолго: Лидисс переночевала на постоялом дворе и собиралась утром снова пойти к покосившемуся домику на галечном берегу, но, едва она проснулась, как ее разума тут же коснулся призыв.

Мистерис созывал подданных.

Вечером следующего дня в тронном зале Алебастрового замка Марис торжественно объявил, что теперь Совет Троих готов подарить подданным в числе прочих благ еще и молодость, «крайне длительную, если не вечную», как изволила пояснить Альба.

Сказанное произвело ошеломляющий эффект. Народ Мистериса славил Мариса, как славят разве что великих князей, когда они восходят на престол. Общество магов и так переживало расцвет, наконец получая то, что всегда у них отнимали: безопасность, уважение, возможность не скрываться, а новый дар Совета еще больше возвысит их над обычным людом. Хотя, казалось бы, куда еще возвышаться тем, кто и так живет в небесах. Нечеловечески долгая жизнь, а главное – столь же длинная молодость, обещанная Советом. О чем еще можно мечтать?

Когда первые восторги улеглись, Альба объяснила, что новая магия не сможет повернуть время вспять, только сохранить имеющееся. Старикам она только продлит жизнь, но молодость уже не вернет. Дети же получат возможность воспользоваться этой магией в любой момент после совершеннолетия.

Сергос осторожно упомянул, что заклятие долгой жизни пока мало испытано, а потому первыми ему подвергнутся исключительно добровольцы.

В следующие несколько дней толпа на площади перед Алебастровым замком не расходилась – народ Мистериса жаждал пройти ритуал. Не отказался никто. А те, кто еще не успел получить медальон, требовали принять их клятвы верности немедленно.

Лидисс повезло стать одной из первых счастливчиков. Ей поднесли небесной воды – так Марис назвал иссиня-черное с искристыми переливами варево, пахнущее землей и металлом, – затем Трое стали в круг и спеленали ее сетью заклятий, ни одного из которых Лидисс никогда в жизни не смогла бы повторить.

Процесс оказался не из приятных. Ее ломало и жгло изнутри, тело будто звенело, рассыпаясь на тысячи осколков и собираясь вновь. Лидисс три дня не могла подняться с постели, терзаемая лихорадкой. Ей казалось, она умирает, а Совет просто обезумел и вознамерился извести всех магов Мистериса разом. Но вскоре мучения сошли на нет.

Проснувшись на рассвете пятого дня, она поняла, что за всю жизнь никогда еще не чувствовала себя и не выглядела так прекрасно. Что-то необратимо изменилось внутри, от этого хотелось петь и плясать.

И, похоже, не ей одной. Марис объявил, что весь следующий месяц Мистерис проведет в балах и гуляниях.

Лидисс собралась было с воодушевлением влиться в эту волну кутежа и уже прикинула, сколько ей нужно новых нарядов, но вспомнила о незавершенном деле – олтинском малыше. Прелесть грядущих празднеств тут же померкла. Как она может развлекаться, когда такой одаренный мальчик недоедает, живет в полуразрушенной халупе с этой своей недалекой мамашей, которая никак не может взять в толк, какое счастье, что ребенку открыта дорога в Небесное княжество? В Мистерисе малыш по праву рождения получит все то, о чем не мог бы даже помыслить, появившись на свет у торговки рыбой, если бы не его Дар. Как вообще у такой никчемной женщины могло родиться такое чудо? Она же, поди, даже не знает, кто отец! Вот почему у этих кошек все так просто?

Лидисс очень хотела ребенка. Но понести она могла бы только от человека, а это равносильно тому, как если бы не могла понести вообще. Потому что никто из этой земной черни больше никогда к ней не прикоснется! И кроме того, ведь никаких гарантий, что ее дитя родилось бы с Даром. А если нет? Это же хуже всех земных мужиков, вместе взятых! Так случилось с лекаркой Корой.

Та пришла в Мистерис уже тяжелой и все время до родов молила Сауле о том, чтобы ребенка отметил Дар. Но Солнечная Мать не услышала молитв. Коре пришлось покинуть Мистерис: расстаться со своим ребенком она не смогла. Ее, конечно, не бросили, поселили в Гории, она вышла замуж за какого-то зажиточного торговца, говорят, даже по любви. Но Гория не Мистерис. Грязный земной лагерь торговцев, хоть и сильно разросшийся, никогда не сравнится с городом-княжеством, парящим в небе. А в свете последних событий различие еще значительнее – Кора состарится, и едва ли что-то останется от ее былой красоты, а следом и от мужниной любви. Лидисс же теперь может не бояться иссушающего жнеца.

А дитя можно и чужое вырастить как свое. Не зря же ей этот мальчик так в душу запал?

Дело за малым: забрать его. А потом можно и праздновать.

* * *

Он сделал все, что должен был.

Народ Мистериса, за исключением детей и подростков, не достигших совершеннолетия, и тех немногих, кто еще не принес клятву, испил небесной воды, а это значило, что сну Мариса теперь никак не сбыться в ближайшие лет сто.

Он знал, что не пророчествует, мог объяснить разумом, откуда взялись видения – Сергос рассказал о смерти князя Деннарда, и воображение Мариса в ту же ночь отозвалось ярким кошмаром, – но вздохнуть спокойно смог лишь теперь, когда сам прошел через ритуал долголетия. Последним из всех.

А до того стоило только прикрыть глаза, и он раз за разом видел пыль и пепел, которыми рассыпались все, кого он знал и любил.

Сергос, Альба, Элирен, Тэй и Керро, Лидисс и сотни других – в его повторяющемся кошмаре все они иссыхались, дряхлели и превращались в песок. Марис вдыхал этот песок, задыхался и чувствовал, как иссыхает сам. Его руки наполнялись песком и пеплом, которыми рассыпалось и его собственное тело, ужасная пыль утекала сквозь пальцы, и ее уносил ветер.

Но теперь пусть ветер унесет дурные сны, а больше ему ничего не забрать.

4. Ничьи дети

Галечный берег, на котором расположилось жилище торговки, больше не был пустынным. Несколько групп людей рыскали вдоль кромки воды, дюжина человек сгрудилась вокруг покосившегося домика. С моря дул сильный ветер, он заглушал слова, но Лидисс все равно смогла разобрать в гуле голосов проклятия и причитания. Да и взгляды, вмиг обратившиеся на нее, едва рассеялся туман, говорили сами за себя. Лидисс невольно сделалось тревожно. Такие взгляды она очень хорошо помнила из детства.

«За тобой Мистерис, дура! Что они тебе сделают, эти убогие? – подбодрила она себя. – И что здесь произошло?!»

Из толпы, растолкав утешительниц локтями, на нее бросилась мать малыша. Кажется, ее звали Дора.

– Где мои дети?! – взревела женщина. – Отвечай, ведьма!

– Какие дети? – растерялась Лидисс.

– Мои дети! Я не отдала тебе Ларса, и ты решила забрать у меня их всех, так?!

«А, ну да, у нее же еще мальчик и две девочки», – сообразила Лидисс.

Не отмеченные Даром остальные дети торговки Лидисс интересовали мало, оттого и не запомнились.

– Забрать? Я? – Лидисс с трудом осознавала происходящее.

– Не смей отпираться! Я видела тебя здесь ночью четвертого дня. Появилась из тумана своего колдовского и исчезла. Все высматривала, да? Примерялась? А вчера вечером я тебя, ведьма, поди, и не увидела! Тварь! – Дора рванулась к Лидисс с явным намерением расцарапать ей лицо.

Лидисс отшатнулась и уже готова была бросить в разъяренную торговку заготовленное заклятие, но кто-то схватил Дору за плечо и оттащил назад.

– Не надо делать глупостей, – громко объявил Гедеон, обращаясь как бы к Доре, но явно намекая всем.

– Вы? – задохнулась Лидисс.

Сложно было представить человека, которого бы она ожидала здесь встретить меньше, чем этого гарденского пижона. Он и в княжеском замке-то выделялся, а среди грязной толпы выглядел будто Тэйвас-громовержец, разящий йодасов, с росписей в храмах Светозарных.

– Отпусти меня! – завопила Дора.

– Обязательно, – спокойно проговорил Гедеон. – Как только успокоишься.

– У меня дети пропали!

– Знаю. Но не думаю, что ты изливаешь свой гнев куда следует. Небесные не крадут детей, – громко заявил он.

– Она ходила здесь! Примерялась! Я видела ее.

По толпе прокатился возмущенный гомон.

– Мало ли кто где ходил. Это еще ничего не значит. Тем более им не нужны наши, – Гедеон выделил голосом последнее слово, – дети. Я прав? – обратился он к Лидисс.

Лидисс безотчетно кивнула. К горлу подкатывал тошнотворный комок, а ноги предательски онемели – в окружении этих обозленных людей старый, тщательно изгоняемый ею страх снова впивался кривыми когтями под кожу.

– Я прав, – подтвердил Гедеон. – А потому повторюсь: не надо делать глупостей, – он отпустил Дору.

Толпа притихла. Проклятия сменились взволнованным шушуканьем.

– Что здесь произошло? – спросила Лидисс, взяв себя в руки.

Дора недобро зыркнула, но заговорила наконец-то не криком.

– Ларс пропал ночью. И Фоли с Линой. И Фиро, – женщина шмыгнула носом.

– Как это Ларс пропал? – внутри у Лидисс похолодело. – Ларс – это же тот ребенок, которого я хотела забрать в Мистерис?

Этот чудесный малыш, ее малыш, пропал?!

– Да. Они играли на берегу. А потом я вышла – а их нет.

– Может, утопли, – донеслось робкое из толпы. – Всю ночь же искали, нет их нигде.

– Где утопли, дурень?! Они плавали что твои рыбы, – тут же зашикали в ответ.

– Надо его найти! – выпалила Лидисс.

Терять малыша она не собиралась. Как и верить в то, что с ним могло случиться что-то плохое.

– Надо найти их всех! – Торговка снова перешла на крик.

Скандальная баба. За ребенком уследить не могла. Отдала бы сразу мальчика, и ничего этого не случилось бы. Ну, или случилось бы почти то же самое, но Лидисс бы это уже не заботило.

– Я буду искать Ларса, – заявила Лидисс. – Если остальные дети с ним, то найду и их.

– Я помогу! – мгновенно вызвался Гедеон.

Да уж, только помощника ей не хватало! Откуда он вообще здесь взялся?

– Я в помощниках не нуждаюсь! – возмутилась она.

– А я и не спрашиваю. – Гедеон вскинул голову. – У меня есть навыки, которые пригодятся в этом деле. Значит, я могу помочь.

– И какие такие полезные в поисках навыки могут быть у доверенного лица князя? – усмехнулась Лидисс, сложив руки на груди. – Вы за пределы замка-то выходили?

– Ну, например, в отличие от некоторых, я умею разговаривать с людьми. – Гедеон улыбнулся. – Мы найдем детей! – пообещал он Доре. – Всех.

– Сделайте это, добрый господин, прошу вас! – взмолилась торговка.

Гедеон кивнул и участливо похлопал ее по плечу.

– Добрые люди! – обратился он к зевакам. – Спасибо за ваше неравнодушие к беде этой женщины! Прошу, если вы что-то видели или слышали – расскажите! Любые сведения могут помочь нам…

Дальше Лидисс не слушала.

– Мне нужна твоя кровь, – обратилась она к Доре. – Я попробую отыскать детей по ней.

Дора изменилась в лице.