– А что ты хотел? – возмутилась Марина. – Мне странно, что в твои шестнадцать я должна тебя уговаривать, не пять же тебе, в самом деле.

– Хорошо, – деваться ему было некуда, – только ты папе, пожалуйста, не говори.

Марина удивилась:

– Это почему?

– Да стыдно.

– Когда врёшь – всегда стыдно, так что лучше не врать, – она отошла от подоконника и открыла дверцу холодильника, – ладно, папа о нашем разговоре и договоре не узнает, но пусть такие вещи больше не случаются. Дань, я у тебя мама вполне понимающая, слышишь? Даже если случится что-то страшное, ты мне всё равно можешь рассказать – и мы вместе подумаем, как из этого страшного выбираться. Хорошо?

Марина доставала из холодильника еду в кастрюлях и мисках.

Данька встал со стула и обнял её.

– Ты у меня самая лучшая, мам! Самая-самая!

– Ну а то! – Она ему подмигнула. – Всё, хватит мучиться угрызениями совести. Будешь грибной суп?

– Буду!

Я стою спиной к двери. Жду. Он разговаривает с ней. Через десяток долгих и странных СМС они всё-таки разговаривают. И я мучаюсь сомнениями – написать ей от себя или нет? Я очень хочу, чтобы всё было так, как он хочет, и одновременно, чтобы всё было правдой. И не знаю, возможно ли. Если честно, сама эта девочка меня не очень интересует, я хочу, чтобы было хорошо ему.

Мимо проходит мама девочки из угловой палаты, кажется, её зовут Кира, а девочку Даша Исаева. В знак солидарности мама побрилась наголо, и сейчас волосы отрастают смешным ёжиком. Мы коротко кивнули друг другу. Тут вообще мало разговаривают – слова как-то не очень приживаются в этом месте.

Я оглядываю желтоватые стены – я живу здесь. Мы живём. Иногда я вспоминаю, что у нас есть дом. Наша квартира. В которой сейчас чисто и пустынно. Раз в неделю туда заходит соседка, которой я оставила ключи, – просто проверять, всё ли в порядке. Всё всегда в порядке. Цветы давно перекочевали к ней. Спасибо Лидии Степановне за доброту.

Домой я вернусь без него. И стараюсь об этом не думать.

Что-то они долго болтают… Я осторожно стучу в дверь. Тихо.

Открываю.

Телефон валяется на полу. Он лежит на кровати навзничь, без сознания, простынно-белый. Из носа кровь. Датчики истерят прерывистой тахикардией, и больше никого нет.

Мгновение до… ДО… В глазах кипяток, сердце заколотилось адреналином. Жму кнопку, хватаю его за плечи, кричу:

– Нет, НЕТ!

Что? Сейчас? Вот уже СЕЙЧАС?!

Отпускаю. Толкаю дверь, снова кричу:

– М-Марта! Фёд-доров! Д-доктор Фёдоров?!

Они бегут. Они уже бегут…

Глава 6

Дмитрий пришёл домой, когда Данька уже спал, как часто бывало в последнее время. Марина об этом уже и не думала. Её ожидание конца мифически нескончаемого «проекта» как-то перемололось, растолклось и рассыпалось сверху будничной рутины, которая едва заметно изменилась. И не то чтобы нарочно, просто «я не смогу», «буду занят», «командировка», «работа» слышать надоело. Поэтому она научилась обходиться сама.

«Не сможешь забрать сына из больницы? Работа у тебя? Не вопрос, я заберу сама. Да, на такси, да с премии, которую мне выплатил добренький дядя-заказчик. Между прочим, в прошлом врач и со мной кокетничает, в отличие от тебя».

Это были диалого-монологи, которые она постоянно вела внутри себя. Внешне же всё было замечательно. Для мужа всегда был готов ужин, и в доме чисто-красиво. Только вот секс…

Если поначалу она придумывала всяческие уловки и ухищрения для того, чтобы близость случилась, то сейчас ей надоела игра в одни ворота. Ну не хочешь ты, да и бог с тобой, я тоже не хочу. Впервые в жизни она обзавелась вибратором, посмеялась и поплакала на тему «при живом-то муже», но игрушку далеко прятать не стала.

«Может, у него есть кто-нибудь? Задержки эти на работе, хотя с чего вдруг. У нас вроде всё хорошо всегда было. Секс куда-то подевался. Правда, и устаёт он сильно. Может, у него проблемы мужские? Но раньше ведь не было, да и обнимает-целует при встрече, всё рассказывает, как всегда». Мысли стайками проносились в голове.

– Дим. – Она смотрела как он поедает грибной суп.

– А? – Он поднял голову от тарелки. – Марусь, я, конечно, совсем козёл, но не могу я завтра отменить этот дурацкий митинг. А ты ведь знаешь, я ведущий архитектор…

– Знаю-знаю, – отмахнулась Марина, – я не об этом.

– А о чём? – Он посмотрел на неё заинтересованно.

– Гм… Тут вот такое дело, я даже не знаю, как спросить и как о таких вещах спрашивают, так что спрошу прямо – у тебя есть кто-нибудь?

Он замер, не донеся суп до рта.

– Что? – Опустил ложку обратно в тарелку. – Что ты имеешь в виду? В каком смысле?

– В смысле женщины, – она покраснела от собственного вопроса, – ну любовницы.

Он захохотал, едва не расплескав суп, и Марина не поняла, как этот смех интерпретировать.

– Три, – отсмеявшись сказал Дмитрий, – нет, четыре или пять. И со всеми развлекаюсь в перерывах между работой и домом.

Он разозлился. И обиделся.

– Дим, – она почувствовала себя виноватой, – ну послушай…

Ей хотелось объяснить, рассказать, что она не вдруг задала такой вопрос.

– Слушаю, – жёстко сказал он и выразительно посмотрел в глаза, – очень внимательно слушаю, Марина.

Полным именем он называл её, только если был зол всерьёз. И она поняла, что дальше говорить бессмысленно – только ссора разгорится, посыплются взаимные упрёки и обвинения.

Ей очень хотелось крикнуть: «Тогда почему ты не спишь со мной? Что не так? И если у тебя никого нет, то почему в последний год это случается так редко?!»

– Ладно, – она устало выдохнула, – я, кажется, глупость сморозила, не обижайся, доедай спокойно, я пойду умываться, завтра хотела встать пораньше, пирог Егоркин любимый испечь.

Он молчал.

– И у Даньки ушиб так и не прошёл, запишу его после соревнований к Егорову врачу. Просто чтобы ты знал, может быть, это будет сколько-то денег стоить, хотя обещали провести по ОМС. Спокойной ночи.

Она развернулась и вышла из кухни. Перед дверью в ванную остановилась, обернулась – увидела, как он тарелку вместе с недоеденным супом ставит в раковину и достаёт с верхней полки коньяк.

«Давай-давай, нажрись, как свинья!»

Когда она помылась и вышла, дверь в кухню была плотно закрыта, Марина отправилась в кровать. Легла, долго не могла согреться, ворочалась с боку на бок, невольно прислушиваясь к тому, что происходит в квартире, и ждала, когда Дима всё-таки придёт в постель, но, так и не дождавшись, уснула.

К середине апреля весна разошлась вовсю – синоптики наперебой говорили о небывалой, почти летней жаре. И все этому радовались. Правда, эти же синоптики прогнозировали к маю заморозки.

– Мам, а можно… – Егор подковылял на костылях и замялся.

– Да? – Марина не повернула головы, вымешивая желтки на крем-брюле. – Не могу оторваться. Говори.

– Можно я Гулю тоже позову? А то к Даньке Вероника придёт, а я…

– Замётано.

Егор ушёл звонить, а на кухню зашёл Дмитрий:

– Ну что, дорогая хозяюшка, как идут дела?

О прошлой ссоре они не разговаривали и не вспоминали. На следующий день он пришёл домой пораньше и вёл себя словно ничего не произошло.

Марина сначала тихо злилась, а потом рутинные повседневные дела разбавили эту злость, и она понемногу улеглась – жизнь вошла в привычную колею, разравнивая поверхность.

– Идут потихоньку, поставь шампанское в холодильник.

– Слушаюсь! – сказал он, шутливо козырнув.

Она не хотела гостей, но как-то было неловко – обещали собраться, отпраздновать Егоркино возвращение домой. И сегодня с самого утра Марина хлопотала по хозяйству, наготавливая блюда, как в ресторане.

Так часто бывает, когда общаешься с кем-то по инерции, – уже не знаешь зачем, уже не понимаешь о чём, но взять и перестать почему-то невозможно. Она жалела своего выходного.

«Можно было по городу погулять. Давно я не была на Петроградке».

– Данька, помоги мне с салатом. – Она увидела, что сын вошёл в кухню.

Он не горел энтузиазмом, но всё равно сказал:

– Ладно.

– Натри свёклу.

«Походить бы по Каменоостровскому, поболтать с Семёном…» Так, стоп!

Ей стало стыдно от собственных мыслей, и она попыталась отвлечься действиями, яростно вымешивая тесто.

«Чёрт бы их всех побрал!»

– Не хочу я лепить эти долбаные пирожки! Не-хо-чу! – сказала она вслух, глядя в окно.

– Мам… – Данила давно не видел её такой раздражённой.

Она и забыла, что он на кухне.

Обошлись без пирожков. Петровы опоздали на час, но Марина была этому только рада, она даже смогла немного отдохнуть.

Приехала темноволосая Гульбахор, и Егор светился, будто прожектор. Старший брат смотрел на него как «бывалый», подмигивал и говорил Веронике на ухо: «Вот малышня, да?»

«Хорошее у меня семейство, – Марина смотрела на них, чуть наклонив голову, – смешные такие».

Все сидели уже за сладким. На столе красовался старенький, но тем и ценный бабулин чайный сервиз с голубыми завитками и лёгкой позолотой. Хозяйка дома им очень дорожила, это было словно связь времён и поколений. Она знала, что сервиз этот купила бабушкина мама ещё до войны. И что многие гости, которых давно уже нет в живых, праздничными вечерами пили чай из этих чашек и ели пироги и ватрушки, торты и печенья из этих блюдец.

Разговор медленно перекочёвывал из одного угла стола к другому, то затихая, то возникая вновь, будто костёр на ветру.

– Да, вот! – Егор хлопнул себя по лбу, подтащил костыли и проковылял в детскую, вышел оттуда с железной звездой, в которой была ещё звезда. – Я же собрал! Гуля, смотри!

Она улыбалась чёрными глазами и кокетливыми ямочками.

– Я знала, что у тебя получится! Здорово! Быстро собрал?

– На следующий день, – слегка приврал Егор, – часа три сидел и потом понял. Получилось, как тогда у мамы, – вот так р-р-раз, и всё.

И он продемонстрировал, как две звезды одним движением разъединяются, а потом снова соединяются.

– Что там у вас такое получилось, как у мамы? – подал голос Татьянин муж, Костя. – Ну-ка, шкет, покажи.

С самого детства он их называл шкетами, это было привычно и не обидно.

– А вот смотри, дядь Кость, оп-па, – Егор продемонстрировал чудо, – а теперь попробуй ты.

– Ха! Да что тут пробовать? – Константин взял огромными руками две железяки и попытался их соединить – не тут-то было. – Гм…

Света посмотрела на него чуть брезгливо:

– Дай я.

Выхватила головоломку и тоже не справилась с нею.

– А наша мама с первого раза сложила, – простодушно объявил Егор, – вот так!

Марина смутилась:

– Просто повезло. Я и тогда говорила. Это была случайность.

Дмитрий улыбался, с гордостью глядя на жену:

– Просто у меня жена – гений!

Света как-то странно посмотрела на Диму, будто бы с обидой, и быстро отвернулась, замолчав.

За столом наступила неприятная тишина, и Марина смутно подумала, что, наверное, сделала что-то не то и не так.

– Свет… – она потянула подругу за рукав, – ты чего?

– Отстань! – буркнула та, но снова посмотрела на Диму.

Тот растерянно уткнулся взглядом в пол.

Света порывисто поднялась и толкнула Костю в плечо.

– Вставай.

– Что? – не поняла он, накладывая себе ещё кусок пирога.

– Вставай, – грубовато и зло сказала она, – нам домой пора! Вероника! – Она поискала глазами дочь, увидела, что та сидит рядом с Даней на кресле. – Хватит там обжиматься по углам, нам пора домой!

– Мама… – Девушка опешила и отодвинулась от Данилы.

– Свет, – тут же подхватила Марина, – да что ты, в самом деле. Из-за дурацкой звезды?

– Да прям! Просто поздно уже, а завтра…