Он знает, насколько я вспыльчивая, и уже много лет напоминает о необходимости сдерживать порывы.

И тогда я велю сердцу заткнуться, как и другой части тела, которая слишком бурно отреагировала на сон с участием Космина.

* * *

– И он не просто отказывается подчиняться, – жалуюсь я Клаусу за ужином, – вдобавок к этому Арделян хвастун, который вечно посылает смешанные сигналы. Если бы он знал, что такое совесть, и вел себя соответственно роли придурка, коим и является, я бы смогла ненавидеть его, и, возможно, у нас бы не было таких проблем с общением. Я бы знала, чего ожидать!

Болтаю не переставая, поэтому паста примавера стоит практически нетронутая. За те восемь лет, что мы с Клаусом проработали вместе, ему не раз приходилось выслушивать мои жалобы на работу, семью, мужчин и дискриминацию. Сегодня вечером он, как обычно, с хирургической точностью орудует ножом и вилкой, расправляясь с рыбой и тушеными овощами, пока я разглагольствую сначала о своем беспокойстве за папу, а теперь о Космине.

– Вот он ведет себя как мерзкий кобель или упрямый мудак, который не желает слушать своего гоночного инженера, а потом берет и выкидывает какую-нибудь праведную хрень вроде той истории с пьяной девушкой или помогает потерявшемуся ребенку в Мельбурне.

– Космину пришлось нелегко. Скорее всего, он сам не до конца понимает себя.

На это я фыркаю:

– Да-да, конечно, тяжелое детство избалованного ребенка, который рос с богатым дядюшкой. Уверена, малышу Косу приходилось хромать по Бухаресту в одном ботинке.

Вилка Клауса зависает в воздухе.

– А что, твое детство можно считать счастливым лишь благодаря наличию денег? Нет. Твой отец любил тебя. Родители Космина умерли. Уже лет десять я слежу за успехами Космина, еще с тех пор, как он выступал в KF1. У Андрея Арделяна была репутация жестокого человека. Ходили мерзкие слухи.

Подцепляю вилкой часть своей уже остывшей пасты.

– Какие именно?

– Не предназначенные для женских ушей.

Я бросаю вилку на тарелку.

– Теперь и ты решил проявить высокомерие и скормить мне эту хрень.

Он медленно берет кусочек рыбы и смотрит на меня, будто принимая решение.

– Поговаривали, что он выставил девственность сестры Космина на аукцион… среди соратников… когда ей было пятнадцать. – Он прижимает к губам белую льняную салфетку, затем прочищает горло: – И что он лично «обучал» ее.

Мой желудок сжимается.

– Охренеть.

– Не исключено, что все это лишь отвратительная выдумка.

– Сомневаюсь, что кто-то стал бы выдумывать такое.

– А еще он с легкостью применял силу. Однажды мой друг присутствовал на банкете и стал свидетелем того, как молодой официант лишился глаза. Андрей Арделян влепил парню пощечину тыльной стороной ладони, а на одном из пальцев было кольцо.

– Обалдеть. – Я гоняю пасту по тарелке.

– Schatzi, – мягко продолжает Клаус. – Тебе не понравятся мои слова, но я хочу, чтобы ты выслушала их и доверилась мне.

Крепче сжимаю вилку.

– Ты один из лучших гоночных инженеров в своем деле, и «Эмеральд» повезло, что ты работаешь с нами.

– Мне уже не нравится начало, – шучу я, затем подцепляю кусочек брокколи и кладу его в рот.

– Но если вам с Космином не удастся найти общий язык и установить взаимопонимание, в этом чемпионате «Эмеральд» лишится очков. Я разочарован твоим нежеланием вести себя как профессионал, каким я тебя знаю.

Несмотря на то что я ожидала услышать это, слова все равно больно жалят. Глядя в свою тарелку, я гоняю спагетти, пытаясь понять, что лучше: извиниться или броситься в атаку. Самое неприятное – это то, что я понимаю: Клаус прав.

Не успеваю придумать достойный ответ, как он продолжает:

– Из ста двух очков, которые распределяют по результатам гонки, – говорит он с присущей ему спокойной настойчивостью, – как минимум двадцать полагается «Эмеральд». Согласны ли мы с этим?

– Да, – выдавливаю еле слышно, потому что слишком нервничаю, даже чтобы смотреть на него.

Он тянется через стол и берет меня за руку.

– Хорошо. И ты знаешь, что некоторые компании проводят выездные мероприятия для сотрудников? С разными занятиями для, хм, «единения» команды?

Меня охватывает ужас, и я поднимаю голову.

– Угу, да. Слащавая чушь. Пожалуйста, не надо делать из нас «дружную гоночную команду» и заставлять всех участвовать в таком.

– Я не планирую заставлять участвовать в этом всех. Дело касается лишь вас с Космином.

Убираю руку и делаю глоток воды, пытаясь убить Клауса взглядом, как одна из жутких ядовитых жаб.

– Очень смешно. Я не стану этого делать.

– Станешь. Короткая поездка после Гран-при на следующей неделе. Две ночи в Греции, на острове Санторини. Остановитесь в моем коттедже.

Уже открываю рот, чтобы выдать еще одно возражение, но вижу, как Клаус хмурится. Они с женой часто проводили отпуск в том доме на Санторини. Сейчас он редко бывает там, и это честь, что он посылает меня.

Я обожаю Клауса, поэтому не могу ранить его отказом.

– Спасибо. – Выдавливаю улыбку, которая вряд ли затрагивает глаза. – Очень… великодушно с твоей стороны. Там ведь больше одной спальни, верно?

– Это дом в своего рода деревенском стиле, но он большой. Четыре спальни, помимо спальни Елены, моей экономки и отличного повара.

Клаус отпивает вино, изучая меня. Я отодвигаю тарелку, потому что аппетит пропал.

– Неприязнь между тобой и Космином, – мягко говорит он, – разрушает важнейшую связь между гонщиком и гоночным инженером. Команда – это своего рода семья, Schatzi. Ты ведь сама знаешь.

– Мы были семьей, когда за рулем сидели Аугусто и Арво, – буркаю я.

– Времена меняются. Ты очень оперативно реагируешь на постоянно обновляемые показатели, но при этом крайне строга по отношению к Космину. И твое отношение ставит его в тупик.

– Он так сказал? – В груди что-то сжимается, когда я представляю, как Космин говорит обо мне.

– Это совершенно необязательно, я и сам все вижу. – Клаус крутит бокал с вином. – Поездка пойдет на пользу вам обоим. Я хочу, чтобы вы провели время вместе. Гуляли, разговаривали, обедали, ходили по магазинам, любовались достопримечательностями. Узнайте друг друга и проникнитесь доверием, которого вам так не хватает.

– Он явно сделает что-нибудь вульгарное или грубое, например предложит сыграть в покер на раздевание.

– Я уже дал ему указание не шутить с тобой на этот счет. И уверен, ты в состоянии устоять перед соблазном, потому что обычно не увлекаешься блондинами.

– Ты сначала поговорил с ним? Какого хрена?

Клаус поднимает руки:

– Лишь потому что выпал удобный случай.

– И что он ответил?

– Он упрямился, однако я его переубедил.

Клаус снова тянется ко мне, и я позволяю ему коснуться моей руки и сжать ее.

– Ты многим пожертвовала ради своей работы. Мало кто переживает об успехе команды так же, как ты. Пожалуйста, пойди на еще одну маленькую жертву.

Тоже сжимаю его руку.

– Хорошо. Но если Арделян попробует приставать ко мне, сам станет жертвой, я брошу его в вулкан.

* * *

Ожидаю, что во время полета на Санторини Космин будет доставать меня, например оккупирует подлокотник или начнет отпускать тупые шутки на тему «Клуба десятитысячников»^[9], но он ведет себя необычно сдержанно. Подозреваю, что причина в происшествии на финальном круге.

Он пробился с восьмого места на третье и только преодолел последний поворот. Команда обезумела от понимания, что может занять место на подиуме. Но потом что-то случилось с системой рекуперации энергии, которая должна была дать Космину дополнительный заряд мощности. Сейчас, пока мы сидим в первом классе с Мимозами, машину разбирают и выясняют, что пошло не так.

Диагностика неполадок – неотъемлемая и важная часть «Формулы-1». Автомобили «Формулы-1» отличаются друг от друга дизайном, каждая команда создает их с нуля. Разнообразие в конструкции и проводимые в течение сезона обновления могут способствовать возникновению проблем… именно так обычно и бывает. Нам необходимо всегда держать руку на пульсе.

С тех пор как мы поднялись в воздух час назад, Космин не выпускает из рук iPad, на котором читает информацию о компьютерной системе автомобиля и делает пометки, создавая перекрестные ссылки. Думаю, в этом мы с ним похожи – когда что-то идет не так, его волнует только поиск решения проблемы. Он настолько сосредоточен на деле, что за все время сделал лишь один глоток бесплатного коктейля и с тех пор не притрагивался к нему.

Опустошив свой бокал, я забираю его коктейль.

– Твое здоровье! – дразню его, поднимая бокал. Он тихо хмыкает и проводит пальцем по экрану, переворачивая страницу. – Оставь эту работу волшебникам технического отдела, – вздыхаю я. – Вряд ли тебе удастся найти что-то, что они упустили.

Он не отрывается от экрана.

– Может, и нет.

– Не исключено, что поломка машины даже не имеет отношения к программному обеспечению.

– Согласен.

Потягивая коктейль, изучаю его профиль. Вьющиеся светлые волосы карамельного оттенка спадают на лоб, он прижимает одну ладонь ко рту и сердито смотрит на экран, наклонив голову набок.

Кожа с легким оттенком загара чуть обветренная, но ровная, словно у него никогда в жизни не было прыщей. Бесит. Нос длинный и прямой, а благодаря идеальным ноздрям он всегда кажется настороженным. Даже его глупые уши красивы.

– Откуда ты знаешь, что дело в программном обеспечении? – спрашиваю я.

– Если бы проблема была исключительно в механике, я бы почувствовал. Но если проблема в коде, дело обстоит иначе.

Откидываю спинку кресла чуть назад и в сторону.

– Хм, уверена, скоро мы все узнаем.

После второго коктейля я ощущаю легкость и счастье. Даже не думала, что мне захочется брать отпуск, пусть и короткий, ведь в начале девятимесячного сезона куча дел. И еще меньше мне хотелось застрять в коттедже у залива Амуди с этим придурком. Но шампанское подсказывает, что я смогу развлечься: если Космин скажет или сделает глупость, у меня будет отличная история для Нат.

Подключаюсь к Wi-Fi, чтобы написать ей сообщение.

Я до сих пор не призналась, что знаю, кто тот таинственный незнакомец, который писал ей в Мельбурне. Надеялась, что она разоткровенничается сама, но она пока хранит молчание. Признаться, ее скрытность меня задела. Из-за сказанного тогда Космином я оказалась в неудобном положении. Все равно у Наталии с Клаусом ничего не выйдет. Причина не только в том, что он не сторонник серьезных отношений, вдобавок к этому он питает особую неприязнь к журналистам. И все же хочется верить, что ей удастся пробить его броню, к тому же он хотя бы не очередной женатый обманщик, сочиняющий истории о предстоящем разводе… Нат и без того слишком часто попадались такие типы.

Она хороший человек, а не какая-то подлая разлучница. Причина в том, что она настроена слишком оптимистично и склонна верить одним и тем же избитым фразам.

Я печатаю сообщение:

Привет, подружка. Ни за что не догадаешься, где я. Лечу в Грецию с Дракулой.

В поле ответа сразу же появляются три точки.

Нат: Боже! А я ведь знала, что ты к нему неравнодушна.

Я: Что? Нет. Вообще-то я прикалываюсь. То есть отчасти. Я правда лечу с ним на Санторини, но никаких амурных дел. Сугубо деловая поездка.

Нат: Да что ты говоришь! И кто еще едет с вами?

Я: Только мы. Клаус заставляет нас «сблизиться», потому что моя очевидная неприязнь мешает работе. Мы будем проникаться доверием и обсуждать наши эмоции, ха-ха.

Нат: Может, построите шалаш из палок, как в сериале «Голые и напуганные»?

Я: Фу, нет, гадость.

Нат: Парень просто ходячий секс. И не отнекивайся.