– О, а я и не знала! Можно будет потом как-нибудь взять у него интервью?

Официант с ревнивым вздохом согласился:

– Можно, отчего ж нельзя. Он покрасоваться зело любит, реклама к тому же. Только вот вы кто?

– Я редактор издательства «Интересно о разном», – Оливия потянулась к сумочке за визиткой, но официант махнул рукой.

– Слыхал я про ваше издательство, – парень принял умный вид всезнающего человека. – Хорошая вещь. Анфиса Борисовна, хозяйка наша, как-то сказала, что нужно с вами обговорить какой-то рекламный ролик. Так что на ловца и зверь бежит. Я вам ее визитку дам, созвонитесь, сейчас ее здесь нет, она на других объектах. Таких, как этот, у нее в Питере несколько.

Оливия кивнула и принялась изучать поданное им меню в блестящей глянцевой обложке. Выбор был большой, от польских блюд типа бигуса до японских суши. Изучающий свой экземпляр Макс озадаченно сказал:

– Какая-то эклектика сплошная, а не меню. Раньше вроде логичнее было.

Официант поднял глаза к низкому потолку, пожевал губами и тихо признался:

– А здесь все то, что любит готовить наш шеф-повар и к чему чувствует особое расположение. Ну и продукты свою роль играют. Их ведь когда пусто, а когда густо. К тому же сегодня наверху всероссийское совещание, гостей много. Вот шеф и расстарался и вашим и нашим, чтоб в грязь лицом не ударить.

Чувствовалось, что процитировал он чьи-то слова, скорее всего того самого мишленовского повара.

– Ага, – Максим прикинул, сколько же им придется ждать заказанные блюда. Получалось не меньше часа, что вполне его устраивало, хотелось подольше посидеть рядом с понравившейся женщиной. – Хорошо, – и он перечислил то, что захотел.

Оливия же, пунктуально выбирающая то, что подешевле, завистливо вздохнула. Ей тоже хотелось и набор морепродуктов, и салат из настоящих крабов, и на десерт изысканного миндального печенья с разной начинкой, да и вообще всего того, что заказал ее визави. Но вот только где взять столько денег? И почему она не взяла у мужа пару-тройку тысяч? Но просить не хотелось, а Игорь сам никогда не предлагает.

Только она открыла рот, чтобы перечислить то, что решила заказать себе – салат из пекинской капусты с кедровыми орешками и ростбиф с цветной капустой, как Максим небрежно заявил:

– Думаю, моя спутница не станет возражать, если вы принесете для нее все то же, что и мне. Ничего слишком жирного и сладкого в моем заказе нет.

Опытный официант тут же смылся, не дав даме ни малейшей возможности возразить. Оливия с негодованием посмотрела на улыбающегося спутника.

– Ничего страшного, – Макс вкинул ладони в извиняющемся жесте. – Если что-то не понравится, вы просто не станете это есть, только и всего. – И добавил уже серьезно: – И учтите, я этих феминистических штучек не приемлю. Если я приглашаю даму перекусить, то и плачу за нее сам. И прошу не возражать.

Оливия не преминула его подколоть:

– То есть вы настоящий мачо?

– Я нормальный русский мужик, только и всего, – он посмотрел на нее с укором. – Причем тут испанцы? У них сейчас как раз в самом разгаре гендерный идиотизм типа все равны, и право ухаживать за дамами у кавалеров отобрали. Не знаю, как в испаноязычной Америке, но в Испании точно, в Мадриде в свое время бывать доводилось неоднократно. На мой закоснелый взгляд, срам один. Но меня мучит вопрос – откуда у вас такое необычное имя? Ни у кого такого не встречал.

Девушка слегка смутилась и пояснила:

– Моя мама в молодости увлекалась Шекспиром, это и сейчас ее любимый писатель. Вот и результат. Но давайте поговорим для интервью? Если вам что-то не понравится, я потом удалю, – и она деловито достала профессиональную видеокамеру.

Он широко ухмыльнулся.

– Давайте, если уж вам так не терпится прижать меня к стенке.

Это прозвучало так двусмысленно, что она стыдливо зарделась и удивилась сама себе. Что это с ней? Она взрослая женщина и не должна подобным образом реагировать на глуповатые подколки.

Сделав строгое лицо, она установила камеру, поймала нужный ракурс и принялась задавать заранее подготовленные вопросы. Максим отвечал четко и просто, много шутил, отчего она поневоле смеялась. С ним было легко и приятно, она даже и не помнила, когда с таким удовольствием брала интервью.

Когда официант принес закуски, треть интервью уже была готова. С удовольствием вдохнув призывные ароматы, Максим указал на видеокамеру. Оливия понятливо отключила ее, остро захотев перекусить. Положив в рот маленькое канапе с лесными грибами, Максим удовлетворенно констатировал:

– Вкусно. Недаром когда я бываю в Питере, всегда заглядываю в этот непритязательный с первого взгляда ресторанчик.

Указав рукой на красивый дорогой антураж, Оливия уточнила:

– Вы имеете в виду незаметный вход? Здешнюю обстановку я бы непритязательной не назвала, уж скорее наоборот.

– Естественно, – он закинул в рот еще несколько профитролей, прожевал и спросил у нее:

– А вам здесь нравится? Вкусно готовит мишленовский повар?

Она кивнула, наслаждаясь едой. Ее небрежно уложенные волосы от света лампы заблестели, чуть взлетев над головой.

– О, я ужасно голодна! А голод, как известно, лучшая приправа к любой еде. Но это шутка. Кормят здесь отменно, вы правы.

Улыбнувшись, он молча продолжил насыщаться. Оливия с облегчением подумала, как хорошо, что не ей платить за это царское угощение. Если не считать, что у нее попросту не оказалось денег, было жаль истратить на себя такую сумму. Привычка жить скромно въелась в нее еще с той поры, когда родители вынуждены были экономить на всем, ведь родить и достойно вырастить трех детей во все времена было непросто.

Вина Максим не заказал, за что она была ему искренне благодарна. Во-первых, это говорило о его знакомстве с этикетом, в обед спиртное не пьют, во-вторых, она просто не любила никакие, даже самые элитные вина, а в благодарность пришлось бы составлять ему компанию, пусть и чисто символически.

Но вот обед подошел к концу. Оливия закончила интервью и с чистой совестью дождалась, когда он, расплатившись, с сожалением поведет ее к выходу. Ей понравилось, что расплатился он не моргнув глазом и оставил довольно-таки приличную сумму «на чай». У нее мелькнула мысль, что ученые в нашей стране получают больше, чем она думала, но он спросил, сбив ее с этой меркантильной мысли:

– Когда будет готов окончательный вариант нашего разговора? – и принахмурился, что-то прикидывая в уме.

Она тут же приняла строго профессиональный вид.

– До окончательного варианта еще далеко. Я с коллегами сверстаю интервью, согласую его с вами, потом мы поправим все, что вы не одобрите. Опубликуем его только после вашего согласия, причем письменного, в виде договора. Так что дело это небыстрое. Как, кстати, с вами связаться? Вы же скоро уезжаете?

Он вынул визитку и протянул ей.

– Только никому не давайте мои личные данные, – суховато попросил. – Нам запрещено, вы же понимаете.

Оливия кивнула, удивляясь, почему он говорит ей столь очевидные вещи, и бережно убрала визитку в сумочку. Они уже поднялись наверх и стояли у выхода из кабачка. Пристально глядя на спутницу, Максим обходительно распахнул перед ней двери.

Они вышли на проспект и тут же были вынуждены отпрянуть в сторону – в подвальчик ринулась целая толпа молодняка, похоже, проголодавшиеся студенты во время большой перемены спешили восполнить потраченные на учебу калории.

Оливия проводила их снисходительным взглядом, а Максим в это время любовался ее милым лицом. Чувствовал он себя преотвратно. Всегда избегал замужних дам, считая это непорядочным, и был искренне уверен, что волочиться за ними – себя не уважать. И вот теперь не знал, как быть. Оливия зацепила его до дрожи в коленках, до мути в глазах. Но она замужем, и этим все было сказано.

– Вы счастливы с мужем? – спросил и сам поразился этому неприличному вопросу. Но ответа ждал с нетерпением.

Она не сразу поняла, о чем речь. Но, поняв, сразу посмурнела и ответила слишком уж чопорно:

– Конечно!

Почувствовав фальшь в ее нарочито укоризненном тоне, Макс приободрился. Может, еще ничего не потеряно? Лезть в чужую семью, конечно, неправильно, но, если она с мужем несчастлива, то попробовать-то можно?

В его кармане требовательно зазвонил телефон, и он, не глядя на дисплей, ответил:

– Слушаю!

– Почему ты не звонишь мне, дорогой? – раздался хорошо знакомый ему звонкий настойчивый голос.

Он скрипнул зубами, отключаясь. Вот ведь нахалка! Ухлестывающую за ним коллегу из другого отдела он откровенно не одобрял, наоборот, вел себя с ней как церемонная девица прошлых времен. Избегать ее не получалось – они работали в одном здании и даже на одном этаже. Похоже, Светлана всерьез вознамерилась сделать его своим супругом, не спрашивая его пустячного мнения на этот счет. Ведь что он понимает в женском, да и собственном счастье? Да ничего!

Молча выключил смартфон, опустил в карман. Телефон тут же зазвонил снова. Вот же зараза! И не надоело ей? Придется снова заносить ее номер в черный список, причем далеко не в первый раз.

Сколько Светлана поменяла и номеров и операторов, и все для того, чтобы лишний раз нарваться на короткие гудки отбоя, наверняка не помнила и сама. И послать ее куда подальше у Макса язык не поворачивается – ее отца, заместителя генерального директора их НИИ, он искренне уважал за справедливость и ум, вот и приходилось терпеть ее тупые закидоны.

Оливия стояла с непроницаемым выражением лица, выразительно поглядывая на светящееся напротив табло с быстро меняющейся информацией – температура, время, погода.

– Извините, – Максиму было крайне стыдно за звонок Светланы, – когда мне ждать от вас сообщения? – Ему очень хотелось договориться о новой встрече, но он решил сделать паузу – вдруг по прошествии некоторого времени это наваждение само по себе рассеется?

– Думаю, через пару-тройку дней, раньше не получится, – она улыбалась официально, как случайному знакомому, и мужчина почувствовал искреннюю досаду. Вот ведь дернул черт эту поганку Светлану звонить так не вовремя!

– Хорошо, – он по-деловому первый протянул руку, нарушая этикет.

Оливии на мгновенье показалось, что он вздумал поцеловать ей руку, и она протянула свою по-мужски, для пожатия. Чуть усмехнувшись, он сдавил ее ладонь довольно крепко, но все же не так сильно, как жал бы мужчине.

Кивнув на прощанье и пожелав удачи, она быстро ушла, а он, пару раз взглянув вслед ее легкой изящной фигурке, в полном раздрае вернулся в Дом науки. В банкетном зале стояли столы с закусками, народ разбрелся по сторонам, образовывая группы по интересам и заливаясь кто коньяком, кто легким вином.

Подхватив со стола бокал шампанского, Макс оглянулся, думая, к кому бы пристроиться, пить в одиночку не хотелось. Ему призывно помахали сразу из нескольких мест, но он, заметив Михаила Владимировича, молча присоединился к нему.

Тот, нахально подмигнув, спросил чуть заплетающимся языком:

– Как дела? Удалось охмурить ту кралю?

Максима передернуло. Он никогда о своих женщинах не говорил, а вот Михаил Владимирович считал это вовсе не зазорным. Несмотря на наличие жены, он периодически заводил определенного рода знакомства, чем с удовольствием хвалился.

– Это не краля, а редактор одного из питерских издательств. Замужем, кстати.

Видимо, в его голосе что-то такое промелькнуло, потому что Михаил Владимирович прищурился и заметил:

– А ведь тебе она понравилась. Что, даже и пробовать не станешь?

Максим начал злиться уже по-настоящему. Что за манера лезть грязными лапами в чужую душу?

– И не собираюсь. Я по замужним дамам не ходок.

– Да ладно тебе! Я ж видел, какие ты на нее взгляды кидал, – Михаил Владимирович шумно хлебнул из своего бокала и отсалютовал им собеседнику. – Попался, воробышек!