Незнакомец сразу сообразил, что я тоже не потрудилась ее найти. Видимо, интроверты понимают друг друга с полуслова.

– Идемте поищем ее, – предлагает он. – Если честно, я понятия не имею, как она выглядит. Слышал только, что ее голые груди отлично смотрелись над Невским проспектом, но по этому признаку мы долго будем ее искать.

Уверена, Лео и большинство наших на его месте сказали бы: «Ее груди отлично смотрелись. Это, случайно, не ты?». Я почти слышу эту реплику, все ее интонации. Становится приятно, что незнакомец хоть и амур, но сторонится дешевых подкатов. Я вовсе не злюсь на остальных, амуры, считай, сотканы из любви, она выплескивается из них сама – кстати, Лео обсмеял бы даже это слово и рассказал бы, что еще он бы с удовольствием выплеснул, – но здорово, что среди нас есть еще одна черная овца.

Я делаю незнакомцу знак следовать за мной и ухожу в дым, туда, где звуки кажутся громче. Все дальше от морской прохлады, туда, где дым пахнет слаще, где его подсвечивают вспышки магических огоньков. Гость, не приближаясь, шагает за мной. Мы бродим по закоулкам в поисках нимфы. Спрашивать бесполезно, поскольку повсюду уже сплетенные парочки, им не до поздравлений. Сколько времени я провела на вечеринке? Силюсь вспомнить, когда в последний раз били часы, и не могу. Музыка больше не бьет по ушам, она стала протяжной, как для медленных танцев.

В конечном итоге мы оказываемся в центральном пространстве, где стоят столы с выпивкой, пианино и расположен угол двух полуразрушенных стен, в котором прорицает Аврора. Сейчас ее нет. Похоже, тоже где-то веселится.

– Пока мы шли, я встретил немало нимф, – заявляет незнакомец, прямым ходом направляясь к столу с выпивкой. – Будем считать, что мы повидались с нужной.

– А где хоть одна шутка про «они тоже были голые»? – не выдерживаю я.

Незнакомец бросает на меня взгляд через маску – неприветливый, совсем не флиртующий. Читать его эмоции все равно что пытаться разглядеть что-нибудь на улице в темную безлунную ночь. Он берет из ведерка бутылку игристого. С нее капает вода, поскольку лед давно растаял. Однако шутки про «люблю, когда все мокрое» я тоже не слышу. Лишь только музыку, которая заполняет пространство, пульсирует в душном воздухе.

Он наливает вино в два бокала и протягивает один мне. Тост за приятное знакомство отсутствует. Незнакомец даже не касается своим бокалом моего, просто пьет, изучая окружающую обстановку. Мы не одни, на лежанках и диванах валяются другие гости. Утехам предаются не все: кто-то болтает, кто-то уснул.

– Там, где вы живете, вечеринки примерно такие же? – спрашиваю я, сама не веря, что выступаю в роли того, кто первым нарушает молчание.

– Абсолютно точно такие же, – серьезно отвечает незнакомец.

Я невольно обращаю внимание, что светлая прядь, падающая ему на лицо поверх маски, действительно седая. Амуры физически совершенны, а если поранятся и повредят свою оболочку, исправить такой мелкий недостаток ничего бы не стоило с помощью магического эликсира. Факт, что он этого не сделал, вызывает у меня внезапное уважение.

– У вас никогда не возникало мысли, что система несправедлива? – произносит он, рассеянно прикладываясь к бокалу. – Способность умереть делает жизнь острее. Какая жестокая шутка: создать существ, миссия которых обслуживать любовные потребности людей, и сделать их бессмертными.

– Все вопросы к Афродите, – отшучиваюсь я.

Как странно обсуждать такую запретную тему.

– Взгляните на них, совсем не возражают. – В его голосе мрачная ирония. – Когда дело касается любви, амуры такие же наивные, как люди. Меняют свободу на возможность пощупать кого-нибудь за ляжки.

Он смотрит на парочку амуров, которых я хорошо знаю, но близко мы не общаемся. Те сидят, обнявшись, и о чем-то щебечут. У них, как сказали бы люди, постоянные отношения. Очевидно, гостя нашей вечеринки тошнит от таких вещей. Это меня неожиданно забавляет. Мои взгляды непопулярны, и до встречи с ним я даже не представляла, как здорово, когда их кто-то вдруг разделяет.

А потом он снова удивляет меня.

– Давайте потанцуем?

– Думала, вас такое не интересует.

– Музыка – высшее выражение красоты и порядка, – пожимает он плечами. – Не вижу в ней ничего плохого.

– Не видите ничего плохого? – повторяю я и подхожу ближе. Сам он не сокращает расстояние между нами ни на шаг. – Музыка вам премного благодарна.

Я ставлю пустой бокал на стол. Беру второй из его рук и тоже ставлю. Мной овладевает то же настроение, которое заставило меня сегодня надеть босоножки из переплетенных ремешков. Перспектива немного развлечься, почувствовать некоторую легкость иногда манит даже меня. Ничто амурское мне все-таки не чуждо. Да и просто интересно полюбоваться на ворчуна танцующим. С трудом представляю себе это зрелище.

А он хорош. Как только кладет ладонь мне на талию, а второй берет мою руку, я понимаю, насколько незнакомец старше меня. Возможно, он танцевал еще в те времена, когда Эвтерпа и Терпсихора, покровительницы музыки и танцев, бродили по земле среди смертных. Он чувствует музыку, вести у него получается ненавязчиво и спокойно. Он не притискивает меня к себе, норовя погладить по бедрам и бокам. Наши делают так постоянно, причем не с целью обидеть, просто флирт считается среди амуров комплиментом. Да не пройдет ни дня впустую без любви!

Незнакомец танцует, просто чтобы танцевать. Это непривычно. Его глаза в прорезях черной маски поблескивают, отражая свет огней. Я не могу разобраться, нравится ли ему наше занятие, но мне точно нравится, и тело легко ловит его ритм. Он не охотится за мной, не заигрывает. Все эти скучные телодвижения обычно происходят в горячке, а он спокоен, и мне передается его спокойствие.

Когда я собиралась на вечеринку, даже не предполагала, что проведу время с удовольствием, но завершение кажется действительно приятным. Незнакомец выглядит хмурым и сосредоточенным – ему, наверное, уже пора. Сейчас мы попрощаемся, и на следующую вечеринку, возможно, я тоже заскочу. Вдруг он снова приедет в наш холодный город.

Но пока танец продолжается, я позволяю себе раствориться в ощущениях и забыть обо всем. От незнакомца пахнет чем-то прохладным, морским, с нотками табака. Или мы оба уже пропитались рассеянным вокруг дымом. Я скольжу взглядом по его лицу, по жестко сжатым губам. Стоит мысленно отметить их близость, как я чувствую прикосновение. Мозг не понимает, где я соприкасаюсь с тем, кто держит меня в руках, мне просто очень приятно и очень страшно. И пусть почти больно, но великолепно, ощущение, как будто мое сердце сжали в руке и… не пытаются раздавить, нет. Гладят. Вот что делают его губы – гладят мои, коротко прихватывают, лижут, раздвигая их языком. Колени подгибаются, я испытываю что-то такое, отчего в древности, задолго до моего рождения, гибли царства и народы. Его руки ненавязчиво давят мне на спину, запах моря и дыма от кожи становится теплее. Я ничего не слышу: ни стонов, ни тяжелого дыхания, ни влажных звуков, обычно сопровождавших увиденные мной поцелуи. Другие гости и музыка тоже словно бы исчезли. Где-то вдалеке я смутно различаю бой часов, и снова все накрывает абсолютная, кристальная тишина. Мир схлопывается до точки поцелуя.

Поце… стоп. Секундочку. Поцелуя? Осознание накатывает на меня, как волна. Мы с незнакомцем целуемся. Он тоже амур. Он знает, что от этого такие, как мы, умирают. Мои губы, которые только что двигались, ловя прикосновения, замирают. Я медленно отстраняюсь и натыкаюсь на взгляд сквозь прорези маски. Насмешливый, холодный взгляд. Тот, кто стоит напротив меня, не испуган, и я осознаю сразу несколько фактов.

Во-первых, я с кем-то поцеловалась. В губы. С чувством. Что на меня нашло? Ладно, это потом, ведь главное, что амуры от такого умирают. Сама не видела, но если легенда правдива…

Во-вторых, тот, с кем я целовалась, смотрит так, словно обдурил меня. Так, будто мы играли в покер, и он в последний момент забрал банк.

Озарение настигает меня, как вспышка.

– Ты… Темный Амур? – обреченно шепчу я.

Страха пока нет. Наверное, он придет позже, сейчас я даже мыслей своих не слышу, только стук крови в ушах и все звуки, что разом обрушиваются на меня снова: смех, разговоры вокруг, пульсация музыки. Незнакомец не считает нужным мне отвечать, давать какие-то пояснения. Просто выпускает меня из объятий, резко и без единой эмоции разворачивается и стремительно покидает зал.

Я яростно бросаюсь следом за ним, и тут меня подводят босоножки. Колени дрожат, я неловко делаю шаг, цепляюсь ногой за ногу и с размаху падаю на пол. Вскидываю голову, но… догонять уже некого. Незнакомца и след простыл. С трудом поднявшись, я отчаянно озираюсь, и мне кажется, будто тяжесть проступка прибивает меня к паркетному полу.

Меня соблазнил Темный Амур.

Я не знаю, как его зовут и кто он.

Мы с ним целовались.

Через тринадцать дней я умру.

Глава 3. Последствия

Если долго живешь, умение испытывать шок притупляется. Ничто уже не удивляет, ко всему привыкаешь. Но эмоции, которые я ощущаю сейчас… Вспомнилось, каким оглушительным воспринимался мир, когда меня только создали.

Звуки вечеринки постепенно затихают вдалеке. Приближается утро. Я лежу в своей комнате, неподвижная, как мраморное изваяние на средневековых гробницах. Как я могла так влипнуть? Что теперь делать? Каким заклятием незнакомец вынудил меня поцеловаться? Существа не способны накладывать любовные чары друг на друга, только на людей, но… не верю, что совершила подобную глупость по собственной воле!

Больше всего я поражена тем, что во время злосчастного поцелуя у меня создалось впечатление, будто я ничего не слышу: ни музыки, ни голосов. Либо поцелуи в целом производят такой эффект, в чем я сомневаюсь, либо незнакомец сумел ненадолго остановить время. Причем не для людей, а для существ. Нам, амурам, доступна слабая магия, но для такого нужно иметь огромную силу. Кто же он такой? Сейчас, когда горячка паники немного улеглась, мне начинает казаться, что я где-то видела его глаза раньше, но где – не могу вспомнить.

Сразу после катастрофы я бегала по лабиринтам вечеринки, для скорости сняв босоножки на шпильках и таская их за собой в руке. Спрашивала всех, кто попадался, не видели ли они брюнета с седой прядью. Никакого результата: одни качали головами, другие меня игнорировали. Устав от беготни, я приползла в свою комнату, с отвращением сбросила одежду и попробовала заснуть в надежде, что случившееся – всего лишь кошмар, который мне приснился.

Только вот сон не идет. Я лежу, уставясь в потолок, и точно знаю, что все это реально. На губах будто сохранился отпечаток поцелуя, он пылает, словно клеймо.

И вдруг меня пронизывает острое чувство надежды. Ладно, поцелуй произошел на самом деле, но кто сказал, что меня ждут последствия? Я не умру. Наверняка это просто страшилки. Да, я слышала их много раз, но ведь никто из амуров не умирал на моих глазах.

Я небрежно спихиваю с себя одеяло и выбираюсь из любимой постели.

Лиловое платье валяется на полу, а рядом с ним любимые босоножки на каблуках. Они как будто смотрят на меня с укором. Бросив на них печальный из-за воспоминаний о прошедшей ночи взгляд, я собираю вещи с пола и засовываю в мусорное ведро.

* * *

Аврора спит. Устав от прорицаний, танцев и кто знает чего еще, сладко посапывает в своей белоснежной постели. К слову, у нее даже это получается мило. Я расталкиваю Аврору, и она недовольно стонет.

– То, что от поцелуя мы умираем, – это ведь слухи, да? – спрашиваю я, нависая над ней, и чувствую, как колени тонут в мягком матрасе. – Я не для себя, для знакомого.

Не могу признаться в собственной дурости даже лучшей подруге.