– Это деньги моего брата, которые ты обязана потратить, потому что обратно он их не возьмёт. И это не барсетка, а тоут, – впихнув сумку мне в руки, Каролина несколько секунд пристально меня разглядывает и затем тараторит: – Так, теперь всё ясно. Нам нужны замшевые лоферы, пиджак, юбка-плиссе, голубые джинсы-классика и, конечно же, украшения. Покупать бриллианты пока не будем, так что заглянем в отдел итальянской бижутерии, там есть даже очень достойные модели…

Замолкнув, она прикрывает рот рукой.

– Прости, я увлеклась и даже тебя не спросила – как ты относишься к бижутерии? Потому что я сама её ношу и ничего против не имею…

Задрав рукав рубашки, она демонстрирует мне изящный серебристый браслет, украшенный шармами.

– Видишь? Это бижутерия. Она очень хорошего качества, поэтому…

– Разумеется, я не имею ничего против, – со смехом перебиваю я. – Из украшений у меня есть только серёжки, которые достались от бабушки и которые я едва ли когда-нибудь буду носить, так что всё хорошо.

– Вот и прекрасно, – просияв, Каролина вновь поворачивается к вешалкам. – И вот эту рубашку тоже предлагаю взять. Голубой – любимый цвет Леона, так что он будет в восторге.

– А при чём тут Леон? – буркаю я. – Это Эльвира должна облачаться в голубой, а не я.

– Эльвире совсем не идёт голубой, – Каролина грустно вздыхает, словно этот факт по-настоящему её расстраивает. – Это ещё один показатель того, что она и Леон не слишком подходят друг другу.

– Из-за того, что ей не идёт цвет, который ему нравится? – со смехом уточняю я.

– Не только поэтому. Леону с ней скучно. На день рождения она подарила ему набор клюшек для гольфа!

– Это плохо?

– Леон не играет в гольф, – возмущённо шипит Каролина, округлив глаза. – Он любит мотоциклы и бокс. А гольф любит её брат и её папа.

– Видимо, если они поженятся, Эльвира будет настаивать, чтобы он взял её фамилию, – иронизирую я.

– Леон на такое не согласится. Ой, смотри, какие туфли! – забыв о разговоре, Каролина со всех ног устремляется на другой конец зала, оставив меня восхищаться такой непосредственностью.

– Вот это встреча, – раздаётся из-за моей спины знакомый саркастичный голос. – С каких пор ты стала шопиться в бутиках? Или ты сюда полы мыть устроилась?

Внутренне подобравшись, я оборачиваюсь. На меня смотрит копия Шер – та самая, которая пристала ко мне в первый учебный день и накатала жалобу.

Из моего рта моментально готова вылететь поэма, сплошь состоящая из непечатных слов, но возвращается Каролина и, впихнув мне в руки охапку джинсов, переключает на себя её внимание.

– Привет! Я Каролина, сестра Леона. А ты Милена, да?

Выражение лица Шер меняется, из сучьего становясь радушным.

– Привет! Да, я тебя помню. Ты была на его дне рождении в прошлом году, да?

– Да, – на лице Каролины появляется милейшая из улыбок. – Я бываю на каждом. А ты тоже пришла пошопиться?

– Вроде того, – Шер мечет недовольный взгляд на меня. – Выбираю сумку.

– О, мне очень понравилась новая коллекция, – щебечет Каролина. – Ты, главное, не покупай такую же, как у Лии. А то вам будет неловко встречаться в коридорах.

Мне требуется приложить усилия, чтобы не расхохотаться. Шер выглядит так, словно ей надавали по щекам грязными носками. Лицо красное, нос сморщен.

– Спасибо, что предупредила, – бормочет она и, не попрощавшись, исчезает за стеллажами.

– Плакать ушла, – констатирую я, не в силах перестать улыбаться. – Так ей и надо.

– На дне рождения Леона она вела себя ужасно, – вздыхает Каролина, смешно наморщив точёный носик. – Напилась и приставала к нему.

– Насколько грязно?

– Грязнее бывает только в порнофильмах, – доверительно шепчет она. – Я пару раз смотрела.

Я улыбаюсь ещё шире. Сестрёнка Леона определённо мне нравится. Жаль, что мы почти не пересекаемся в университете.

– Так, а теперь марш в примерочную! – Каролина так громко хлопает в ладоши, что я вздрагиваю. – У нас ещё куча работы. Мне нужно увидеть тебя без одежды, чтобы решить, какое платье тебе подойдёт.

17

Когда машина Леона останавливается на парковке университета, и я вдруг начинаю жутко нервничать. Рубашка ощущается колючей, словно ее соткали не из шелка, а из овечьей шерсти, новые туфли давят на пятки, сердце нервно стучит.

– Ты ничего не сказал по поводу одежды, – я напряженно вглядываюсь в профиль Леона. – Годится или нет?

Его взгляд обращается ко мне: задерживается на уложенных волосах, соскальзывает к кулону с надписью Amor, задевает сумку, стоящую у меня на коленях.

– Соответствует поставленной задаче, – негромко изрекает он.

Я закатываю глаза, не сдержавшись. Порой Леон разговаривает как интеллигентный пенсионер. Хорошо, что я наблюдательна и умею читать по лицам. Судя по тому, как одобрительному блеску в его глазах и дернувшимся уголкам губ, образ, собранный Каролиной ему понравился. Как впрочем и мне.

– Теперь вопрос номер два, – я с опаской кошусь на боковое стекло, – ты уверен, что нам стоит выходить вместе? На парковке собралась целая толпа.

Отстегнув ремень безопасности, Леон иронично осведомляется:

– Предлагаешь пропустить самую увлекательную часть?

– Просто не уверена, что готова к этому уровню внимания, – смущенно бормочу я.

Он молча выходит из машины и, подойдя к пассажирской двери, протягивает мне руку:

– Веди себя как ни в чем не бывало. Ажиотаж скоро спадет.

Глубоко вдохнув, я хватаюсь за его ладонь. Едва ли появление на публике в модных вещах в компании члена студенческого совета намного страшнее, чем всеобщая травля и предстоящее отчисление.

Расправив плечи, я позволяю себе бесстрашно оглядеться вокруг. Адреналин тугой волной растекается по венам. Я Чувствую себя Беллой из «Сумерек», впервые появившейся на публике в сопровождении Эдварда Каллена. На нас пялятся абсолютно все. Не только пялятся, но еще и беззастенчиво обсуждают.

– Пойдем, – ладонь Леона ложится на поясницу, слегка подталкивая меня вперед.

Это прикосновение действует успокаивающе, и ноги снова твердеют. Бок о бок мы идем к главным дверям университета в сопровождении любопытствующих взглядов и гула шепотков. Кто-то даже достаёт телефон, чтобы нас сфотографировать.

– Может сказать им, что снимки платные? – возмущенно щиплю я. – это же вопиющее нарушение личных границ.

– Тебе это только на руку, – невозмутимо произносит Леон. – пусть развлекаются. Может им просто хочется скопировать твой образ.

– Даже так? – я невольно поворачиваю голову, чтобы на него посмотреть. – То есть ты признаешь, что мы с твоей сестрой не зря старались, и я выгляжу хорошо?

Уголок его рта дёргается вверх.

– Я вроде так и сказал.

– Ты сказал «соответствует поставленной задаче», а это не одно и то же, – с шутливым укором замечаю я.

Появление меня и Леона на публике вызывает гораздо больший резонанс, чем моя недавняя стычка с Морозовым. Особенно поражённой выглядит сучка Шер, которую мы встречаем возле аудитории «Барсук» в окружении ее свиты. Оборвавшись на полуслове, она переводит ошарашенный взгляд с меня на Леона и быстро моргает.

– Доброе утро, Милена, – елейно воркую я, не желая прослыть невежей. – Как твой вчерашний шоппинг?

Её красивое лицо перекашивает гримаса негодования:

– Не надейся, что новые шмотки и жалость Леона что-то изменят. Не смей здороваться со мной.

– Осторожнее со словами, Милена, – голос Леона звучит негромко, но он каким-то чудесным образом перекрывает стоящий вокруг шум. – Думаю, тебе не нужно напоминать о правилах. Оскорбишь ее, а разбираться будешь со мной.

Заметно побледнев даже через слои косметики, Шер беззвучно шевелит губами и отворачивается. Я чувствую себя триумфатором. Черт возьми, а ощущение власти действительно окрыляет.

– Это было эффектно, – шепчу я Леону.

– Это было необходимо, – парирует он.

С каждым пройденным шагом я чувствую себя все смелее и увереннее. Папа говорил, что собакам нужно смело смотреть в глаза, чтобы они не набросились. Это я и делаю: стойко встречаю каждый устремленный взгляд, давая понять, что ничего не боюсь.

Возле аудитории «Кенгуру» наше победоносное шествие приходится прервать. Через пять минут у меня начнется лекция, у Леона – своя, значит приходит пора расходиться.

Запустив руки в карманы брюк, он со значением смотрит мне в глаза.

– Дальше сама.

– А меня точно не выгонят? – в сотый раз переспрашиваю я. – Вдруг декан…

– Не выгонят, – твердо произносит он. – Иди. В большой перерыв встречаемся в кафе.

– А… зачем? – я удивленно вскидываю брови.

Леон смотрит на меня с долей снисхождения..

– Потому что теперь так будет всегда.

18

В том, что слухи по университету разлетаются с молниеносной скоростью, я убеждаюсь уже на лекциях. Сокурсники вдруг перестают делать вид, что я – невидимка, и начинают здороваться, одна девушка ни с того ни с сего участливо интересуется, почему я сижу на заднем ряду, если возле окна имеется свободное место, а её подруга отвешивает комплимент моим волосам. Дескать, она всегда мечтала именно о таком оттенке, а её гад-стилист, будь он неладен, никак не может его добиться.

С одной стороны, приятно не чувствовать себя изгоем, с другой – такая разительная перемена в отношении вызывает раздражение и недоумение. То есть, дорогая сумка и благосклонность человека, с которым большинство из моих сокурсников даже не знакомы лично, так сильно меня преобразили? Мои волосы никак не изменились за неделю, и свободных мест в аудитории всегда было достаточно.

– Лия! Подожди!

Обернувшись, я вижу спешащую навстречу Таю – девушку, которая предложила мне стать наложницей придурка Морозова. Её сияющий взгляд шарит по мне, как робот-пылесос, не пропуская ни единого миллиметра поверхности.

– Уф, еле догнала! Ты так быстро ходишь! – Её глаза, близоруко сощурившись, замирают на логотипе моей сумки. – Ух ты! Это оригинал? Леон тебе купил?

Внутренне подобравшись, я машинально отступаю назад. Эта девушка вызывает во мне смешанные чувства. Ровно так же я отношусь к голубям. С одной стороны, хочется их покормить, с другой – зажать нос и пореже дышать, чтобы не подхватить сальмонеллёз.

– Да, это Леон.

– Он щедрый альфа. Тебе повезло, – она широко улыбается, не переставая «пылесосить» меня с головы до ног. – Это так удивительно, что он решил взять себе прислугу. Демидов принципиально этого не делал. Не знаю, что ты ему пообещала взамен, но я очень за тебя рада!

Если бы Тая была голубем, я бы со всей дури топнула ногой, чтобы она поскорее улетела. Её общество мне неприятно – сейчас я могу сказать это с полной уверенностью.

– Я ничего ему не обещала, – сдержанно отвечаю я. – Извини, я тороплюсь.

– Конечно, они сами назначают условия, – проигнорировав моё последнее замечание, понимающе кивает она. – Но ты в любом случае в выигрыше. Половина альф женского пола готовы добровольно пойти к нему в прислуги, но ему это неинтересно. И необходимость заниматься сексом уже не представляется чем-то отвратительным, да? – Тая заговорщицки играет бровями. – С таким-то красавчиком.

Я хочу грубо оборвать её идиотский трёп, но вовремя вспоминаю слова Леона о необходимости соглашаться со всеми предположениями о нас, и прикусываю язык.

– Всё верно. Я пойду. Леон ждёт меня в кафе.

При упоминании его имени глаза Таи восторженно округляются.

– О, конечно! Альф нельзя заставлять ждать. Они от этого злятся. Ещё увидимся, да? Я, кстати, сегодня свободна, и мы могли бы выпить вместе кофе.

– Я теперь уезжаю домой с Леоном, так что не получится, – отрезаю я и, не дожидаясь, пока из её рта вылетит очередная порция слов, торопливо ухожу.

– Встретила знакомую, которая никак не хотела заткнуться, – поясняю я Леону, стоящему возле стойки кафе. – Извини.