4. Не все психопаты одинаково опасны. С некоторыми вполне можно подружиться, я расскажу как. Не хотите дружить? А придется, потому что это не про каких-то левых мужиков, которые из кустов выпрыгивают. Это про принятие себя, про самопознание. Мы все немного психопатичны. Здоровый человек умеет переключаться между психопатиями, умеет смешивать психопатические стили в разных пропорциях – это и делает его здоровым. То, что вы иногда заискиваете перед начальством, а срываетесь на подчиненных, не делает из вас эпилептоида. Однако это эпилептоидный стиль. То, что вы в новом коллективе первым делом наблюдаете и повторяете коллективные ритуалы, не делает из вас конформоида. Однако это конформоидный стиль. То, что вы любите быть в центре внимания, не делает из вас истероида. И так далее. Не увлекайтесь самодиагностикой.

Что делает психопатов удобным базисом для наших построений? Именно их дезадаптивность. Психопат устойчив в своей дезадаптации. В норме человек учится на своих ошибках и корректирует модель поведения – мы находим это естественным. Но взгляд на норму через призму патологии требует обратного. Нас как раз заинтересует и как бы смутит тот факт, что вместо одного психопатического стиля человек вдруг начнет «исповедовать» другой. Также мы больше не будем смотреть на спонтанное и многообразное поведение здорового человека как на нечто естественное и целостное. Вместо этого мы попытаемся разложить его в спектр, как Ньютон с помощью призмы раскладывал белый свет. И скажем: вот здесь здоровый человек поступил как эпилептоид, а здесь как истероид. И дальше заметим, что у эпилептоидного и истероидного стилей есть общие черты, что между ними можно построить плавный переход, естественный для здорового человека, но недоступный ни одному из двух психопатов. И так далее.

Более того, мы сможем посмотреть на истерический невроз как на зрелую версию истероидной психопатии. Конечно, тут же обнажится бездна между этими двумя регистрами (степенями тяжести патологии). Например, невроз может исчезнуть сам собой и больше никогда не возвращаться. Тем ярче на фоне этой бездны различий будут сиять ценные сходства.

Поэтому очень полезно помнить, что иногда вы действуете так, как будто вы страдаете какой-то психопатией. И ваш партнер тоже иногда может вести себя, как будто он махровый психопат. Ключевое слово здесь – иногда. Бывает, что из-за того на фоне здоровых счастливых отношений случаются крупные ссоры и взаимные обиды вплоть до расставания. Когда «заклинивает» одного из партнеров – терпимо. Когда у двоих совпал тяжелый период, заклинило обоих – труба, хоть святых выноси. Забрало упало, каждый из вас видит только узкую полоску реальности, и в этой полоске партнер воспринимается как враг. Если это происходит именно иногда и при определенных обстоятельствах, то речь идет всего лишь о дисгармонии. Вы с партнером повернулись друг к другу не теми сторонами психики. Получается, не нужно никуда убегать, никого лечить или перевоспитывать. Достаточно подружить своих тараканов с тараканами партнера. Если тараканы произведут культурный обмен, то и отношения наладятся. Но прежде, чем делать такие позитивные прогнозы, надо исключить самое неприятное. Поэтому придется пробежаться по всем психопатам. Благо, их всего лишь дюжина.

Тут еще надо добавить, что в психиатрии различают ядерные и краевые психопатии. По меркам психиатра диагностировать у пациента психопатию – это фактически признать его здоровым. Но по нашим меркам даже краевые психопаты – теоретический предел психоанализа. Мне удалось, потратив почти десять лет, построить относительно надежную психоаналитическую модель психопатий. Для этого потребовалось создавать (в нескольких редакциях) достаточно хитрый почти математический формализм. И то – с точки зрения некоторых моих коллег сама постановка вопроса о психоаналитической интерпретации психопатий есть что-то неуместное. Все, что тяжелее психопатии: тяжелые биполярные аффективные расстройства, шизофрения, олигофрения, педофилия, социопатия, наркомания – вообще не наша область, этим могут заниматься психиатры, наркологи и клинические психологи. Все, что легче психопатии, поддается психоанализу или вовсе в нем не нуждается.

Психопаты интересны не сами по себе, а как сжатие привычных нам китов до размеров таракана. У истероида мы увидим примитивное подражание истерическому неврозу, у аддиктоида – пародию на зависимость. И никаких сложных психических структур, никаких зашифрованных посланий из бессознательного, никаких по-настоящему ценных объектов и ядерных комплексов. Если у психопатов и были киты, то умереть своей смертью они не успели. Их еще во младенчестве съели тараканы.

Классификация психопатов

Личко выделял одиннадцать психопатий и одноименных акцентуаций. Его классификация не вызывает нареканий. Это результат длительной блестящей работы клинициста-исследователя. Однако нам хочется повышенной наглядности и симметрии. Грубо говоря, мы хотим разместить всех психопатов на общей плоскости, как на палитре, чтобы отслеживать их различия и сходства. И еще кое для каких целей. Но вот проблема – число одиннадцать не делится ни на два, ни на три… Простое число. Мы никак не «рассечем» палитру психопатов на крупные равные части.

Впрочем, Личко это не останавливало. Он предложил схему «взаимодействия» психопатий, их взаимных превращений и слияний. Получилось как получилось. Схема точно отображает результаты исследований Личко, но пользоваться ею для наших целей неудобно (Рисунок 1).

Рисунок 1. Схематическая цепь совместимости и трансформаций типов психопатий и акцентуаций характера. Источник: Личко. «Психопатии и акцентуации характера у подростков».

А теперь без доказательства приведем нашу модификацию классификации Личко (Рисунок 2). Она выглядит компактнее, удобнее и более симметрично. В ней двенадцать типов. Двенадцатым я добавил параноида, который был у Ганнушкина, но исчез у Личко. Видимо, это связано с тем, что параноидный радикал трудно обнаружить у подростков. Или Личко просто хватило его одиннадцати типов для описания полученных результатов. Это нормально. Ни одна классификация не является универсальной и незыблемой, это просто удобная модель, даже классификация элементарных частиц. (Хотя я не берусь распространить это утверждение на классификацию простых групп в математике.)

Рисунок 2. Большая схема психопатов. Буквами обозначены: И – истероид, Э – эпилептоид, П – параноид, К – конформоид, Г – гипертим, Д – аддиктоид, Ц – циклоид, С – сенситив, Ш – шизоид, В – виктимоид, Р – рефлексоид.

Астеноневротический и психастенический тип я объединил в астеноидный. При этом предрасположенность астеноневротика к, пардон за тавтологию, к неврозам, была вынесена за скобки. По мнению Личко, именно астеноневротический тип «это та точка, где области психопатий и неврозов соприкасаются особенно сильно». И у него есть веские аргументы на этот счет, однако это аргументы клинициста. Понятное дело, что для психоаналитика под определение такой точки соприкосновения подходит другой тип – истероидный. Однако вы уже можете видеть, что на моей схеме истероид и астеноид находятся рядом, поэтому здесь нет существенного противоречия с моделью Личко. Что касается психастенического типа, то Личко прямо пишет: «в детском возрасте обнаруживаются навязчивости, особенно фобии», то есть опять-таки близость к неврозам. Психастеническая «робость, пугливость, моторная неловкость, склонность к рассуждательству и ранним интеллектуальным интересом» часто сплетена с астеноневротической болезненностью, ипохондрией. И это переплетение наиболее явно проступает и фиксируется в зрелом возрасте (Личко изучал подростков).

В неустойчивом типе (по Личко) я сделал акцент на склонности к зависимостям, превратив его в аддиктоида. Подросток, даже неустойчивый, все-таки находится под внешним присмотром. Когда же он вступает в самостоятельную жизнь, именно аддиктоидные черты выходят на первый план.

Лабильный (подвижный) тип – это в принципе психофизиологическая, а не психологическая категория. У Ганнушкина этот тип называется эмотивно-лабильным, что только сильнее подчеркивает его «психофизиологичность». Сам Личко пишет: «Главная черта лабильного типа – крайняя изменчивость настроения. … В какой-то мере все они (подростки) наделены эмоциональной лабильностью». Поэтому этот тип я как бы «растворил» среди других, для которых характерна избыточная эмоциональная подвижность (гипертим. аддиктоид), переменчивость настроения (циклоид), хрупкость (астеноид). Обратите внимание: типы, указанные в скобках, на моей диаграмме выстроились друг за другом по дуге.

Далее, мной были добавлены два новых типа. С учетом современных реалий появился виктимоид – мнимая жертва, борец с угнетением, чья борьба проявляет крайне причудливые формы. Возможно, Личко мог наблюдать у подростков виктимоидные черты, однако в то время трактовка этого типа как «патологических борцов за равенство и справедливость» шла бы вразрез с господствующей идеологией, но это уже мои домыслы.

Менее очевидным является добавление рефлексоида – коллекционера чужих и своих мемуаров, живущего прошлым, избегающего конфликтов. Рефлексоиду, чтобы проявиться и показать свои коренные отличия от шизоидного (или просто интровертного подростка) нужно время и, желательно, работа в качестве лектора, историка, писателя, преподавателя философии. Само по себе добавление рефлексоида мне долгое время виделось спорным ходом. Это самый безобидный и сохранный из всех психопатов. Психопат ли он вообще? Однако в соответствующей главе вы поймете, что рефлексоид (как и любой другой тип) вводится в модель не сам по себе, а в сопоставлении и во взаимодействии с другими типами.

Наконец, я не оперирую «вспомогательными» характеристиками: делинквентностью и реакцией эмансипации. Первое – это склонность к преступным действиям. Второе – стремление подростка к самостоятельности вплоть до открытого конфликта с семьей. Думаю, причины вынесения этих параметров за скобки очевидны.

Структура книги

Классификация психопатий станет нашей опорой на протяжении первых восьми глав. Напомню, что в этой книге мы рассматриваем не психопатию как таковую, а психопатов как эдаких. Эдаких вредителей, изменщиков, домашних тиранов. Поэтому каждая глава стартует из каких-то странных дел, которыми гипотетический партнер (родственник, друг, коллега, сосед, кто угодно) вам докучает.

Замечание. «Партнер» в наших текстах имеет пол, противоположный вашему: во-первых, мы уважаем законы Российской Федерации, а во-вторых, учитывать сейчас аномалий полового и полоролевого поведения – ненужная попытка объять необъятное.

Импульсивные измены и беспорядочные половые связи – это визитная карточка истероидного психопата. Тема половой и эмоциональной верности волнует очень многих, поэтому с этого мы начнем. Признаки истероида, правила взаимодействия с ним: чего нельзя достичь, что можно и как. Но выясняется, что похожее поведение может практиковать истерический невротик, который ни разу не психопат. Поэтому глава 1 также содержит достаточно подробные сведения об истерии, о реакции невротика на фрустрацию, о признаках надвигающейся измены.

Садизм, контроль, жадность, упрямство — дедушка Фройд называл этот набор анальным характером. Согласитесь, грех ограничиваться одними эпилептоидными психопатами. Они крайне опасны, но это не даст полной картины. Здесь обязательно нужно сказать о навязчивых невротиках, а также гиперопеке (которая на самом деле является родительской перверсией). Этого материала мы, анально выражаясь, навалили в главе 2.