– Хорошо. В первой сотне в ордене уже. Красивая и умелая в бою, – похвалил я, не став рассказывать про попытку убить меня.

Надо сообщить про маму девяносто восьмой. Может, захочет выкупить – как-никак международные связи… Ну, почти международные.

Полечив женщину, дал каждому из пострадавших по серебрухе, а семьям погибших – по три. Да, таскаю уже с собой вместо золото серебро. Хорошо хоть не медяшки.

Потом прошелся по деревне. Работы ещё – конь не валялся, но ничего – Москва тоже не сразу строилась. Дал пару дельных советов насчёт строительства и своего дома – в частности, указал, что нужно обязательно возвести жильё и для сопровождающих. Я ведь не один езжу – значит, кроме моего домика нужно ещё штук пять построек разного размера. Благо – места навалом.

На поминки мы не остались – времени было в обрез. Поехали на хутор. Как таковой дороги туда не было – пришлось возвращаться, но не до самого замка, а примерно до середины пути, где имелась тропка, ведущая в нужную сторону. Без Зики мы бы точно заблудились. Тропка пару раз терялась, потом снова обнаруживалась метрах в ста – как ни в чём не бывало.

– Редко тут ездят, вот и заросла тропа, – смущенно говорила наша проводница, когда мы в очередной раз спешивались с коней и вели их на поводу, местами прорубая ветви деревьев и кустарник.

– Придётся заночевать. Время уже к вечеру, – забеспокоился Ригард.

– Скоро, уже скоро, – успокаивала Зика.

И действительно, минут через тридцать тропа стала пошире, и вскоре неожиданно показался сам хуторок. Нас заметили и узнали. Хотя, скорее всего, узнали свою родственницу Зику. Видели ли они меня когда-либо – не в курсе.

– Гости неожиданные, но приятные, – пробасил отец Зики – сорокапятилетний могучий дядя с широкой бородой.

– И тебе не хворать, – согласился я. – Хвастайся хозяйством!

На хуторе, огороженном плотным двухметровым забором было тесновато – конюшня, курятник, три дома и баня. Ах да, ещё беседка с очагом и, что совсем кстати, на нём жарились перепёлки на вертеле. Всего штук шесть, но ещё дюжина лежала рядом и ждала своей очереди.

А с дичью тут, похоже, проблем нет. Вообще, лес занимал две трети моего баронства… Пардон, уже графства. Но он был разбросан кусками, а этот кусок, размером километров пятьсот квадратных, мог прокормить и больше народу. К тому же дичь исправно поставлялась в замок, и я не хотел местных жителей ни в чем ограничивать. Но своим деревенским охоту запретил начисто, вырубку леса тоже ограничил рядом условий.

– Присаживайтесь, граф, – предложил дед Зики, староста хутора.

Хромой, сухощавый мужик лет семидесяти, он жил со своей старухой в самом маленьком и самом старом доме на хуторе. Семья Зики обитала в большом, ведь у неё было трое братьев и три сестры. Третий дом поставили недавно – один из сыновей женился.

Мы уселись у очага, и вскоре нам стали приносить разные лесные яства. Пахло грибами, дичью, копчёным и чем-то совсем домашним, чего у меня в замке не бывает.

– Что, Зураб, волки вас не одолевают? – спросил я у старика скорее из вежливости, просто чтобы поддержать разговор.

– В лесу у вас две стаи, – ответил тот. – По полтора десятка в каждой. Но обе по окраинам шастают, сюда забредают редко. Мы дичь выбиваем – вот и нечем им тут кормиться.

– Что за дичь-то? – стало любопытно мне.

– Зайцы, кабаны, косули, птица всякая… – начал перечислять он.

– А лоси или медведи? – перебил я.

– Медведь – это не дичь, мы сами дичь для него. А лосей в лесу много не бывает – жрут они много. Вот кабанов в округе пяти километров аж три сотни. Но эти всеядны, потому и плодятся. Есть и хищники – рысь и лиса.

– А ежики? – решил пошутить я.

– А вы, граф, вижу, гурман! Ежики очень вкусные, в собственном соку особенно!

И далее на офигевшего меня вывалилось с десяток рецептов, а закончилось это уж совсем неожиданно:

– И самое интересное – не болеют с похмелья люди с такой закуской!.. А не уговорить ли нам рюмку-другую настойки? Я сам её делаю.

– Нам ещё ехать, – влез Ригард, недовольный незапланированной задержкой.

– Ехать до деревни часов пять, а то и больше. Зачем коням по темноте ноги ломать? Оставайтесь! – уговорил меня Зураб.

И ведь уговорил-таки! После этого градус веселья повысился. Осмоленные и порубленные на куски ежи были извлечены из какой-то бочки. На очаг водрузили казан литров на пятнадцать и ежей вместе с диким луком и перцем бросили туда истекать жиром. Без масла причем. И без иголок, конечно.

Затем принесли несколько посудин с настойками и мы принялись дегустировать. Что сказать? Я привык к настойкам покрепче, но для тела Гарода и эти хорошо зашли. Особенно понравилась мне настойка на каких-то кореньях.

Потом пели песни. Я танцевал с сестрой Зики – старшей и незамужней, вернее, она была вдовой с ребенком и звали её Шахназ.

Ежатина зашла на ура! И чего я её раньше не ел? Дальше – баня. Снова выпили. Проснулся я в отдельной комнате нового дома. Рядом со мной лежала Шахназ – гибкая, невысокая, черноволосая девушка. Она тоже проснулась и тоже не понимала, как и я, почему мы вместе тут оказались.

– У нас было что-нибудь? – робко спросила она.

– Я не помню, – честно сознался я.

И чтобы не гадать, мы занялись любовью. Потом утренний туалет, причем из комнаты я выйти смог не сразу – Ригард спал перед дверью, явно охраняя меня. А это ещё тот кабан, и отодвинуть его было нелегко. И что ещё интересно, голова совсем не болела – не соврали про закуску.

Собрались мы быстро. Я, не скрываясь, поцеловал на прощание Шахназ и дал ей золотой. Девушка вспыхнула на мгновение, но деньги взяла под одобрительный кивок деда. У самого деда я купил литра два полюбившейся мне настойки. Ну, как купил?.. Он мне пытался её за так всучить, но я всё же дал старику десяток серебрух.

Глава 9

Дальше ехали без особых приключений. Ну, разве что пару раз отвлекались на местные достопримечательности, которые с радостью показывала нам Зика. Сначала – огромное хвойное дерево, подозрительно похожее на секвойю, если судить по толщине. Обхват – метров двадцать, не меньше. Обнять такое можно разве что дюжиной человек.

А чуть позже – небольшое озерцо, укрывшееся в ложбине между холмами. С трёх сторон его окружал хвойный лес, а с одной – горка вся в цветах, у подножья которой был небольшой галечный пляж. Но больше всего поразила вода – тёплая и абсолютно прозрачная. Наверное, на дне есть тёплые источники.

Зима в моём графстве хоть и мягкая, но снег бывает, а здесь, похоже, всегда плюсовая температура. Место – отличное для отдыха. Только вот… дорога сюда – та ещё морока.

До замка добрались только к обеду, даже заезжать в деревню не стали. Кстати… а не придумать ли названия моим поселениям? А то как-то несолидно: "вот та деревня у оврага", "дальний хутор", "село, рядом с большой горой". Хорошо бы что-нибудь с фантазией: «Новоградье» – если поселение новое, «Магинск» – если там имеется хоть один житель с магическими способностями, или, скажем, «Хостиничи» – в честь себя любимого. Барон я, в конце концов, или просто человек с большим участком земли?

В замке нас встречали. Первой меня облапила Мила, потом Ольча. А вот Пьон скромно стояла сторонке. Может ждала своей очереди, а может, простой не хотелось ей тискаться.

– Боялась, что задавят меня, – немного смущаясь, созналась Пьон. – А вообще ругать тебя буду! Три жены беременные, а ты лезешь в атаку! Думаешь, мой папа – трус?! Нет, конечно, но даже он никогда сам не лезет в битву.

– Пьон, меня же император наградил воскрешением. Я даже в храме был, где возрождаться буду, – произнес я, вспоминая как Доранд безрассудно ввязался в бой с пиратами.

– Всё равно не стоит рисковать. Обещай! – потребовала она у меня.

– Обещаю, – легко соврал я.

До самого вечера рассказывал всем о поездке, обсуждал текущие дела, давал распоряжения на прокладку пути к озерцу. Ну и известил через Лиску Девяносто девятую о возможной родственнице.

Следующий день я посвятил релаксации. Позволил себе не думать ни о магии, ни о политике, ни о том, сколько ещё золота сожрёт новая дорога. А вот потом события понеслись вскачь. Во-первых, убили короля. Меня это известие опечалило, и не только будущей головной болью с Гвинерией, но и чисто по-человечески.

Во-вторых, кочевники удалились из королевства, отжав спорные земли и ещё одно баронство. Королева от своего имени подписала «вечный мирный договор» с ханством Вей.

Ну и в-третьих – от меня официально потребовали убраться из королевства. Даже проезд запретили! Всё моё имущество должно быть продано в недельный срок, иначе – конфискация. Правда, гонец, доставивший сообщение, намекнул, что мирное разрешение возможно. Мол, надо всего-то… отдать рабыню королеве.

А вот хрен ей! Хрен ей хреном по всей её глупой королевской морде. Гонцу, приехавшему с вестями, я передал письмо, в котором прямо потребовал освободить трон королевства для будущего наследника. Насчёт имущества я не переживал: имение – на имперской земле, а перенос моей судоходной компании давно уже подготовлен. Вопрос только в сроках. Что действительно жалко – так это совместное с королём горное предприятие.

Я отправил для продажи ещё неосмотренного дома и участка в столице Бурхеса и пятёрку гвардейцев во главе с Боридом. Дал команду перевезти питомник, ну а договор сделать с возможностью выкупа. Ясно, что прав на трон у Гвинерии пока никаких нет – пол её ребенка неясен, а коронный совет с участием представителей империи пройдет уже завтра. Там будет четыре претендента – два дядьки, внук и королева. Сама королева править не могла, но по согласованию с империей могла выйти замуж или быть опекуном.

Последние новости были уже не от гонца, а моих шпионов, вернее, шпионов Никлоуса в столице.

Ситуация сложилась непростая, ведь я вместо мира разругался и с кочевниками, и с королевством Синок. И как так вышло? А транзит грузов и путешественников через мои баронства уже заложен в бюджет!

Малосси уехал домой окончательно выздоровевшим и довольным снижением налогов и сохранением за своей семьёй прав на земли и титул. Мы с ним даже выпили по-дружески.

Дня три прошли в ожидании. И тем приятней был вызов от Остина.

– Граф, извещаю вас о решении императора, – церемониально начал он. – Решение о престоле откладывается на год, а ближайший год править будет любимый внук короля – Парий. Я от лица его приглашаю вас через два дня на церемонию вручения королевской власти.

– Да пес с ним, ты-то как сам? Говорят, повоевал знатно. Лучше про это расскажи, – отмахнулся я от пока непонятного для меня известия.

– Ушей много тут… Ты приезжай, расскажу, – уже весело предложил Остин, подмигнув мне.

– Что там было на совете? Говорят, вся власть у королевы. А чего она тогда не на троне? – решил я разобраться с известиями об отсрочке.

– На самом деле права у всех были равные, а у неё даже меньше других. Были подозрения о её помощи в убийстве короля – мол, заплатила кочевникам… Так же всем не понравился мир с кочевниками. Потеряли два баронства, а с учётом баронства Малосси, все три. В королевстве осталось семнадцать баронств, пять графств и два герцогства. Три баронства – братьев Готриб и Малосси – к тебе отошли и два – к кочевникам. Впрочем, по населению невелики потери, да и по территории – тоже.

– Я не виноват. Королевство это баронство и так бы теряло, – начал оправдываться я.

– Знаю. Но сам факт! Оба сильнейших мага уже не являются опорой королеве: один погиб, второго ты выгнал, – продолжил Остин. – Да и соседи королевства и слева, и справа не поддерживают её.

– Ну и славно, а то она меня заставила имущество продавать, – пожаловался я.