Наскоро умыв лицо, Влад нацепил ботинки, всунулся в пиджак и бесшумно вышел из дамских покоев. Докатился. Но хоть дверь не выбил – уже успех.

***

Родная душевая встретила хозяина знакомым запахом моря и леса. Из потолка захлестала густая пена, смывая с Влада вчерашний пот и иные стыдные ароматы. Терпкие, пряные, дразнящие, но неуместные. Неуместные! Иначе ни о чем другом ректор будет думать не в состоянии.

Печать… Лара. Корреспонденция… Лара. Подпись… Лара. Занятие со старшим курсом… Лара.

Нет, так нельзя.

Его шатало под хлещущим потоком, как кворга, нажравшегося забродивших фруктов. Ноги подкашивались, перед глазами плыло… Влад пригнулся к зеркалу, вмялся в него кончиком носа и пристально заглянул в глаза.

Обычные. Серые с голубым. Мрак дремлет.

Тогда какого демона Влад вот-вот в обморок упадет в собственной душевой?

Кафель множился перед глазами, размывался светлыми пятнами. К горлу подкатила тошнота, и Влад с тихим рыком навалился на зеркало. Вжался в него мокрыми ладонями, задышал рвано, тяжело.

Позвонки прошибло болью, кожу на спине пропороло. Изнутри рвалось нечто новое и до красных вспышек мучительное. Словно Влада самого, арх дери, лишали невинности. И, похоже, второй раз подряд.

– Бездна рогатая, – прошипел Вольган, стряхивая воду с волос и корчась в отражении.

Зрачки оставались обычными, это главное. Контроль. Контроль – вот что важно.

Спина чесалась немыслимо. Не сдержав порыва, Влад закинул руку за голову, опустился пальцами вниз, к правой лопатке. Поскреб ногтями и ощупал свежий рубец.

Боль стихла так же резко, как появилась.

Пытаясь отдышаться, Вольган вернул руку на зеркало. С пальцев текли сгустки черной крови, оставляя на запотевшем стекле красноречивые разводы.

Это невозможно. Просто потому, что невозможно!

Крутанувшись на скользкой плитке, Влад повернулся к зеркалу спиной. Выгнулся, пытаясь рассмотреть отметины на лопатках. Розовые, свежие, зарубцованные… Точно над ним с утра покудесничал опытный целитель. Только забывчивый, потому что пару черных пластин оставил торчать из стянувшейся кожи.

– Так не бывает, – упрямо сообщил себе Вольган. Он ведь отлично знает, что в его ситуации возможно, а что – нет.

Вот это – невозможно. Не здесь… И нигде.

Стиснув зубы, с негромким рыком он выдернул из лопатки застрявшую чешуйку и бросил на пол в душевой. Сделал напор сильнее и смыл проклятый обсидиан в сливную канавку.

Глава 4

«Спите», – ускользало все дальше, и я провалилась обратно в сон.

Послушно дремала, подставив нос щекотным лучам столичного утра. Открыла глаза, лишь когда по коридорам разлилась трель первого звонка.

Кровать еще хранила тепло мужчины, его крепкий запах витал над простыней. Жмурясь от неловкости, я сползла на пол и поплелась умываться. Не сказать, что терлась мочалкой уж слишком старательно… Капле чужого аромата я позволила остаться на коже.

На шее обнаружились странные пятна, которых вчера точно не было. Ожоги на месте, ссадины побледнели… А вот эти розовые следы откуда – одним богиням ведомо! Словно от поцелуев. Или… Неужто Влад меня действительно съесть пытался?

Ночью нигде не болело. Его жадные прикосновения волновали, но не наносили вреда.

– Хмм, – зависла перед зеркалом, подсчитывая отметины.

Вздохнув, я разрешила себе не переживать из-за следов. Синяком больше, синяком меньше. Ерунда. От встреч с магистром Шимани у меня куда больше ранений – вот уж кто действительно опасен!

А Влад как будто меня пометил. Чуть-чуть. Я читала, что некоторые звери так делают, чтобы никто другой не смел посягать на их самок…

Натянув форменное платье, я лениво причесалась, набросила на плечи белую мантию и высунулась на балкон. Сегодня во всем теле ощущалась незнакомая плавность. Движения выходили заторможенными, огненный цветок творился неспешно… Мышцы звенели приятной усталостью, и сладкая нега заменяла в жилах кровь.

Как приятно заснуть в чьи-то объятиях, как приятно проснуться от чьего-то шепота. Удивительное открытие.

В коридоре послышалась возня. Раздался грохот, словно кто-то опрокинул уборочное колесо и с цоканьем скрылся с места преступления. Где-то завопили, чуть дальше рассыпались проклятия…

Изнемогая от любопытства, я покинула балкон и высунула нос в коридор.

Мимо тут же прошмыгнуло нечто упитанное, отменно слюнявое. Радостно пофыркивающее и вертлявое.

– Гр-р-рю! – со строгими нотками в голосе кричала тэйра Галлея, догоняя щекастое бедствие.

Завидев хозяйку, грумль дал задний ход, крутанулся на когтях и, потряхивая складочками, протиснулся через дверную щель в мою спальню.

Следом за питомцем туда же влетела принцесса Грейнская. Ошалевшая от количества незваных гостей, я застыла в проеме.

– Сидеть! – гаркнула девушка, сурово сдвигая черные брови.

Растрепанная от бега с препятствиями, слегка помятая от столкновения с уборочными чарами, она тяжело дышала и пыталась поймать кончик магического поводка. Но тот полупрозрачной змейкой ускользал в последний момент, заставляя принцессу скакать по спальне бешеной россохой.

– Ф-фух, не могу больше, – выдохнула она спустя минуту и устало опустилась на кресло. Грумль настороженно замер под письменным столом, уверенный, что туда-то высшая тэйра не полезет. – Обычно он послушный, но сегодня как с поводка сорвался!

Кинув на меня виноватый взгляд, принцесса засучила рукава темно-зеленой мантии, задрала подол и обломала все надежды толстозадого.

Она под стол – он оттуда! И какой резвый, оказывается! А так по упитанным бокам и не скажешь.

– Грю, сидеть! – сердито пыхтела принцесса, взмокшая от погони. – И слюни всоси обратно! Стыдно!

Грумль подчинился, но не до конца. Шлепнулся толстым задом на мой ковер и с двойным усердием принялся ронять на него прозрачную слизь.

– А ты Лара, да? Я Гала… соседка, – сообщила принцесса, выползая из-под моего стола. – Никогда не была в спальне Танисы. Ух, тут и балкон есть… Да еще не запертый чарами.

Я не успела прикрыть стеклянную дверцу, и теперь она маняще болталась на скрипучей петельке. Хлипкие в этой академии задвижки.

– Забарахлило что-то… я не стала бытовика дергать…

– И нечего его дергать. Свобода сладка, – поправив изумрудную мантию на плечах, принцесса вышла на балкон и глубоко вдохнула. Улыбнулась блаженно, раскинула руки. – Грю, топай сюда. Смотри, какой вид!

Толстозадый осторожненько приблизился и выглянул наружу. Гала не соврала: вид на божественные скалы открывался чудесный. Белые пики, серая дымка зимних облаков, блеск храмовых куполов на вершинах. Я сама всякий раз любовалась, выходя на утренний ритуал.

Пользуясь тем, что грумль на секунду потерял бдительность, принцесса ловко подхватила кончик поводка и растянула на губах ехидную улыбку. Попался.

А я даже пожалела, что странное действо завершилось. Гостей у меня еще не бывало. Ну… кроме одного, с широкими плечами и загребущими лапами.

Придирчиво оглядев интерьер, Галлея отдернула шторку и быстро отбросила ткань обратно.

– Ой, тут уже занято, – хихикнула она и погрозила пальчиком золотым комкам шерсти. – Подарок от Бланко, да? Ему из-за этих малышей разбили трепетное веснушчатое сердце. Ужасно романтичная история… Но больше все-таки ужасная.

– В которой даже не знаешь, кому больше сочувствовать, – глубокомысленно покивала я, стряхивая с подола щедрую порцию слюней. – А вы, верно, скучаете по прежней соседке?

– По Танисе? Упаси Сато! – закашлялась гостья. Ее зеленые глаза зажглись нездоровым блеском, темные разлохмаченные волосы приподнялись дыбом на макушке. – Кто будет скучать по этой интриганке и шантажистке? Она собиралась меня ректору сдать. С потрохами.

– За что? – осторожно выспросила я.

Некоторые вот добровольно сдаются ректору… со всеми внутренними и внешними недостатками.

– Мелочи. Сущая ерунда, – отмахнулась девушка, наматывая петлю поводка покрепче на запястье. – Правда, меня бы тут же исключили, забрав надежду на золотой табель. Потом Владыка лишил бы меня свободного статуса. И я уже никогда не смогла бы мечтать о Раине… даже на практике у Шимани…

– Ничего себе ерунда, – протянула я.

– Капля обменных чар да простейшая маскировка, – она развела руками, и грумль, ощутив фальшивую свободу, резко стартанул к двери. Но был вероломно остановлен натянутым поводком. – Я очень хотела посещать бытовую практику, но один бессердечный кворг в веночке наложил запрет.

– А я иногда готова пойти на любой обмен, лишь бы не посещать занятия у магистра, – призналась ей, демонстрируя ряд ожогов на шее. – Все время попадаюсь Шимани под горячую руку.

Я вовремя спохватилась и прикрыла художества кружевным воротником: там через один были жадные отметины от чужих губ. Галлея или не заметила, или сделала вид.

– Со мной тоже бывало. Ох уж это уборочное колесо! Словом, я выкручивалась, как могла. Менялась местами с Эммой, – продолжала заливисто трещать Галлея, и шум от ее голоса мне очень нравился. Он разбивал гнетущую тишину на звонкие осколки. – Таниса как-то про это разнюхала… Словом, ее очень вовремя отправили домой, иначе, видит Сато, я бы ее придушила. Тогда бы точно плакал свободный статус…

Грумль принялся воодушевленно жевать уголок ковра, и принцесса с силой дернула поводок, пресекая акт слюнявого вандализма.

– Фу, Грю! Да что с тобой сегодня такое? Еще не весна, самочку тебе искать рано… Ты идешь на завтрак? – обернулась Галлея и приподняла бровь, обозначив, что последнее предназначалось мне.

***

Неллы у принцессы тоже не было. Подхватив поднос, она встала в очередь сразу за мной, а потом целых три минуты придирчиво выбирала себе десерт. Наконец Галлея остановилась на фруктовом салате, украшенном вензельками тиссового крема, и ягодном пироге.

Я впервые взяла себе полноценный горячий завтрак – с поджаренной ветчиной, свежими овощами и парой взболтанных яиц. Внутри урчало, выдавая дикий аппетит.

Не переставая болтать о том, что на практике Шимани главное – следить за руками магистра, Галлея плюхнулась за первый свободный стол и поманила меня к себе. Водоворот имени принцессы Грейнской засасывал намертво, не вырваться… Но вырываться и не хотелось. Стало приятной неожиданностью, что сегодня я завтракаю не одна.

Уминая тиссовый мусс и причмокивая, Гала рассказывала про свои бытовые травмы.

– Он когда пальцы смыкает вот так, – отбросив ложку, она продемонстрировала жест, – значит, сейчас полетит в кого-то… Тут важно вовремя сойти с траектории. Я сама под то колесо пару раз попадала, когда задумывалась о… о всяком. Спорим, Шимани специально его в меня посылал, ага?

– В принцессу?!

– Ну… он думал, что я нелла, но не суть, – облизнулась она.

Мимо нас, насвистывая «Черное сердце», прошел Лаэр. Как будто случайно притормозил у соседнего стола и посмотрел в окно, прикрытое белой шторой-парусом… Свист усилился, и меня начало потряхивать.

– Тэр Лаэр, вы не могли бы убавить звук? – вспыхнула Гала.

Свист оборвался на полуслове. Рыжий маг развернулся и, поправив косу на плече, озадаченно поглядел на принцессу.

– Вам не нравится? – уточнил, высокомерно поджимая губы.

– Священные нити! Тэр Лаэр, во-первых, вы кошмарно фальшивите, – сообщила она, отстукивая ритм изящной ложечкой по тарелке. – Во-вторых, если так уж хотите свистеть, свистите что-нибудь другое. Именно эта песня навевает на меня болезненные воспоминания. Если вы понимаете, о чем я. Буду вам благодарна, если вы больше никогда не станете свистеть ее в моем присутствии.

– Буду рад услужить вам, тэйра Грейн, – процедил Лаэр совсем безрадостно и, коротко кивнув, ушел прочь.

Как все просто… Надо было лишь попросить. Не мне – ей. Галлее все удавалось играючи.