Марисса, сказав, что ожидает меня в гостиной, удалилась. Я тоже, быстро приведя себя в порядок, не без помощи Чильяны, что все время молчала и краснела, поспешила покинуть комнату. Мне до ужаса хотелось увидеть Синарьена, убедиться, что не причинила ему вреда, и он в порядке.

Но оказалось, что он еще ночью покинул особняк.

Не попрощавшись.

Наверное, оно и к лучшему.

Похороны прошли быстро и тихо. Все ритуальные хлопоты на себя взял Киран, который вернулся из королевского замка к обеду. Мы с девочками молча постояли около свежих могил, а позже разбрелись по комнатам.

Я вернулась к себе, присела у окна за рабочий стол. Его по просьбе Патроуна сделали на заказ, чтобы мне было удобно учиться. На нем не оказалось и крошки пыли, словно опекун ждал меня каждый день, заставляя прислугу убираться в пустой нежилой комнате.

Моя любимая чернильница, заправленная. Я провела кончиком пальца по пузатой баночке, и она знакомо подсветилась синевой. Патроун зачаровывал их для меня, чтобы я могла писать что-то тайное, скрывая причудливыми заклинаниями листы. В академию я не брала их, не разрешили тогда, а иногда так не хватало личного пространства.

А вот и перышки из хвоста золотой гусыни – дернула из подставки одно. Самое настоящее сокровище. Это перо невозможно сломать кому-то кроме его хозяина, и украсть его тоже нельзя – оно зачаровано сильной бытовой магией и всегда возвращается к хозяину.

А это, погладила корешок черной книги, что лежала на столе. Будто не было пяти лет разлуки, и я только вчера ее здесь оставила. Любимые энтарские сказки.

Я открыла обложку и обнаружила внутри два письма. На уголке стояла знакомая печать ис-тэ, с летящей птицей олефис посередине. Одно было подписано моим именем, второе предназначалось некому Мириону ис-тэ Флессу. На последнем стояла пометка, написанная знакомым почерком опекуна: «Письмо откроется через три месяца после моей смерти».

Я хмыкнула, ректор всегда был загадочным и порой делал что-то, что не сразу можно понять.

Пожав плечами, я отложила второе письмо в ящик стола, чтобы позже отправить получателю.

Свое же я долго разглядывала, крутила в руках, боясь открыть, но все-таки решилась. Печать сорвалась синей пыльцой, закружилась по комнате невесомой птицей и растворилась над столом.

«Дорогая моя дочь, Любава, ты вернулась домой, и я безумно от этого счастлив. Значит, твоя история движется вперед и близиться ее разрешение, ты только запасись терпением и не натвори необратимых ошибок. Прислушивайся к сердцу, оно всегда знает ответ.

Я очень хотел увидеть тебя в подвенечном наряде, увидеть тебя зрелой и счастливой женщиной, успеть понянчить внуков, но… видимо, Нэйша решила позвать меня к себе раньше. Ты только не плачь и долго не горюй. Я в лучшем из миров и буду приглядывать за тобой оттуда, поэтому будь такой же, какая ты есть – сильной, справедливой и невероятно ранимой. Обнимаю, прости, что не могу сделать этого по-настоящему.

Твой отец, Патроун».

Я уронила письмо на стол, упала сверху, спрятав голову под локтями и ладонями, и разрыдалась.

Но мне стало намного легче, ведь я не была в этот миг одна. Папа, которого я никогда не называла так при жизни, словно стоял за плечом, обнимал и шептал что-то успокаивающее. Как делал это всегда, когда я с чем-то не справлялась.

Глава 4

Синарьен

Ночью Киран получил магический сигнал от одного из своих людей во дворце. Мы сорвались в путь далеко за полночь, девушки уже отдыхали. С Любавой проститься я не смог, всю дорогу терзался, что нужно было хотя бы спящую поцеловать.

На рассвете мы с Кираном вернулись домой.

Колесницу оставили около сада, чтобы не шуметь и не привлекать внимание, прошли защитный барьер усадьбы, пробрались через амбар в замок и, не зажигая люмитовые лампы, пробежали через южное крыло, а после поднялись на нужный этаж по лестнице. Получилось практически незаметно прошмыгнуть в нужный коридор. Только стражи у моих покоев сонно и удивленно вскинулись, но, увидев, что я в сопровождении Кирана, тут же успокоились и продолжили дремать у стеночки.

Воина я оставил снаружи, заранее предупредив, чтобы никого не впускал, даже если сам король прикажет выбить дверь.

Стоило зайти внутрь, обеспокоенная Джесси вскинулась навстречу.

– Ин-тэ, Любава с вами?

– Нет. Говори, что случилось?

– Госпожу ночью вызвала к себе королева, – затараторила служанка, испуганно сжимая отслеживающий браслет на кисти. – Я смогла отложить встречу до утра, сославшись, что девушка осталась на ночь в ваших покоях, но, боюсь, времени почти не осталось: ин-тэя очень рано встает.

Я окинул Джесси многозначительным взглядом, она тут же стушевалась и покраснела.

Не совсем то, что нужно, но пойдет.

– Раздевайся, – приказал.

– Ин-тэ, пожалуйста, я замужем…

– И ослушаешься моего приказа?

Джесси покачала головой и потянулась к завязкам.

Пока она мучилась со своей одеждой, я скинул дорожный костюм и рубашку, остался в исподнем и с обнаженным торсом. Сапоги отлетели к стене, застежку брюк пришлось ослабить.

Успел с десяток раз отжаться от пола, чтобы хоть видимость шальной ночи создать, когда за дверью послышались голоса, затем последовал тяжелый стук.

Показал служанке знак, чтобы молчала, спокойно прошел к двери и, на ходу подцепив со столика бокал и бутыль вина, распахнул створку.

– Киран, я же просил не беспокоить, – фыркнул сходу и смахнул взмокшие волосы со лба.

Воин виновато поклонился.

– Ин-тэ, к вам ее величество, – и, отступив в сторону, пропустил королеву.

– О, мама! – я наиграно пьяно вскинул бровь. – А что в такую рань? Еще петухи не проснулись. Ты меня даже в детстве так рано не навещала.

– Мне нужна Любава, – твердо сказала родная и попыталась обойти меня, но я занял весь проход и не собирался подчиняться ее словам.

– Не выйдет, – довольно протянул я и плеснул себе в стакан вина. – Белянка отдыхает после бурной ночи… со мной. – Выпил залпом терпкий напиток, внимательно следя, чтобы мама ничего не учудила.

– Это важно, – не унималась она. – Разбуди ее. Мне нужно с ней срочно поговорить.

– Мам, приходи к обеду. А лучше завтра, на сегодня у меня еще планы.

– Нет. Ты не умираешь, подождешь. Я с вечера ждала.

Мама вновь попыталась пройти в комнату, но я перегородил дорогу и настойчиво прошептал:

– После нападения невиля у девушки и так сил было мало, а тут еще мое восстановление, – попытался достучаться до материнского сердца, хотя самому от сказанного стало кисло. Договорил почти с мольбой, вглядываясь с надеждой в небесные глаза: – Любаве нужен отдых.

– А я должна ее увидеть, – почти топнула ногой королева. – Или ты снова довел девочку до обморока?

Я закатил глаза.

– Вот какого ты обо мне мнения?

– Вы с папой и не такое умеете, – буркнула мама и подошла вплотную. Прошипела: – Пропусти или придется силу применить.

Она вскинула руку и вызвала небольшой водный сгусток. Не убьет, но я знаю, как будет больно, получал от нее не раз.

– Да проходи, но предупреждаю, Любава не одета и крепко спит, – я медленно отступил. Не думаю, что мама проболтается, если что-то заметит, но отсутствие Белянки явно вызовет много ненужных вопросов и может навредить девушке, поэтому у меня слегка дрожали поджилки.

Королева заглянула в покои и скептически окинула взглядом разбросанную по полу одежду, благо по пути к двери я успел вытащить из комода Любавино платье, а наряд служанки затолкать в ящик. Осторожно переступив через островки наряда, мама приблизилась к кровати.

Розовая пяточка выглянула из-под одеяла, хорошо, что не больше, крупные формы Джесси слишком уж отличались от утонченной Любавы.

Но маме этого хватило. Она даже не проверяла, спит ли девушка, чего я очень боялся, с облегченным выдохом сразу поспешила к выходу.

– Ладно, пусть отдыхает, но, Син, прошу, – тревожно прошептала королева у двери, – как только проснется, пусть посетит меня.

– Что-то случилось?

– Кажется, да. Точнее, случится, но я пока не имею права об этом говорить.

– А Любава тебе зачем?

– Это с ней связано, и она должна знать.

– Мне скажи, я передам.

Мама хитро прищурилась, блеснула магией в голубых глазах и покачала головой.

– Нет, я все-таки дождусь. Если дождусь…

– Ты меня пугаешь.

– Это не смертельно, не волнуйся. Просто скажи своей… – она замялась, явно не зная, как назвать Любаву. И правда, статус у девушки выходил странный: и не любовница, и не невеста. Пленная преступница? – Скажи, чтобы меня нашла. Это важно, Син.

Я провел маму до коридора, обещая ей, что все сделаю. Как только королева ушла, отпустил Кирана, дав четкие инструкции вернуться в особняк покойного Патроуна, быть рядом с Любавой и ни на шаг от нее не отходить.

Сам я вернулся назад, в комнату.

Джесси уже успела одеться и раскрасневшаяся стояла посреди комнаты. Она, все еще подрагивала от волнения, когда протягивала мне блок-браслет.

– Я все верно сделала, ин-тэ?

– Да, теперь иди к себе.

– Ин-тэ, я хотела вам рассказать… – Она замялась, покраснела сильнее и почему-то в страхе заозиралась. – Моя память играет со мной.

– Что ты имеешь в виду?

– Я работаю в замке почти семь лет, и… – девушка слабо задрожала, словно боялась озвучить свои мысли. – Мне кажется, я уже прислуживала вашей Любаве много лет назад, но почему-то не помню этого. Словно мою память что-то покрывает.

– С чего ты так думаешь?

– Мои руки помнят удивительные белые волосы, глаза помнят тонкий стан девичьей фигуры, даже белье подобрала без примерки, знаю ее особенности, что не переносит цитрусовые запахи, а сны последнее время приносят мне короткие, но очень яркие воспоминания. И в них всегда есть ваша… Любава.

Я задумался. Значит, все предположения верны, и Любава уже жила здесь, в замке.

Что же папа от меня сокрыл? Я уже почти убедился, что это его проделки, но спрашивать напрямую пока не готов.

– Спасибо, что поделилась. Помни, что никто не должен знать, что здесь происходило. О своих воспоминаниях тоже никому не рассказывай и, если будут спрашивать, даже под пытками, – надавил голосом, – ты вчера видела Любаву в моих покоях, а сегодня утром я тебя не впустил, потому что девушка еще спала.

Служанка быстро закивала и, подобрав юбки, поспешно скрылась за дверью.

Осталось придумать, как оттянуть время, ведь сегодня похороны ректора и Кирсы, Любаве никак не вернуться в замок вовремя. Я сделаю все, чтобы она смогла проститься с важными для нее людьми. Даже если придется обманывать короля и королеву. Вдруг что, возьму вину на себя.

Но не пришлось. Отец с утра занимался проблемами надвигающегося конфликта с Иманом, а мама до обеда словно забыла о Любаве и больше меня не тревожила. Я успел совсем немного подремать, когда пришел следователь, я его вызывал на аудиенцию еще день назад.

Мы расположились в моем кабинете, и Мирион с первого взгляда показался встревоженным: волосы растрепались, глаза запали и остекленели.

Он хоть и присел на кресло напротив моего стола, но, прежде чем заговорить, снова поднялся, спрятал руки за спиной и жутко ссутулился.

– Ин-тэ, вы подумали? – глядя в пол, тихо спросил он.

– Я бы и не против помочь, но Любава сейчас выжата, ей нужно восстановление.

Следователь вскинул голову, его глаза загорелись надеждой.

– Я могу чем-то помочь?

– Наверное, нет, – тяжело выдохнул я. – Одну девочку мы уже потеряли, не думаю, что у Любавы в таком состоянии хватит сил хоть на кого-то…

Мирион так и не сел, заходил по кабинету, судорожно почесывая тяжелый подбородок крупной ладонью.

А потом вдруг остановился на месте, словно его ударило молнией. Повернулся ко мне и прошептал:

– Если я найду способ восполнить силы Любавы, поможете?

– Боюсь, что нет таких способов, – я отодвинул бумаги, которые изучал до прихода следователя, накрыл их ладонью. – Она из другого мира, Мирион.

– Есть. Слышали о старце Рейно?