– Смотрю, девица попалась тебе непростая. Не стану тебя убивать, она сама это сделает. А теперь – уходи.

Меня насильно повернуло по оси, отчего затрещали задубевшие мышцы, и толкнуло к выходу на лестницу.

В спину прилетел жуткий нечеловеческий смех:

– Не переживай, Синарчик, я тебя не выдам.

Когда я оказался на улице, с трудом понимал, что вообще произошло. Что в Эврисия вселилось такое мощное, что даже через кандалы-блоки магии он со мной будто с игрушкой расправился?

Это ведь не энтарская магия, это что-то неведомое.

Эври очистят, если об этом узнают, даже разбираться не будут. Хотя странно… он ведь не может причинить мне вред, его угрозы – пыль. Но возвращаться и проверять теорию я не стал. Позже. Пока брату придется побыть здесь, под присмотром стражей.

Я потер губы, откашлялся и подошел к ожидающему меня на выходе ис-тэ Флессу, но сказать ничего так и не смог, только покачал головой.

Следователь истолковал мое молчание по-своему.

– Вы идите, ваше высочество, отдыхайте, вид у вас не очень, а я попробую все выяснить. Приду с отчетом, как только узнаю хоть что-то важное.

Кивнув, я пошел назад, ко дворцу. Рассказывать следователю о том, что произошло в темнице, я не решился – не хочу Эври еще больше навредить. Надеюсь, он не настолько глуп, чтобы раскрыть свою темень кому-то еще.

Мирион не остался в долгу.

– И о том, что вы утаили, мы поговорим позже.

Я обернулся, выдержал цепкий взгляд следователя и все-таки ушел, только сейчас осознав, что мерзну не только изнутри, но и снаружи. Плувиан раскрыл свои объятия: сильно похолодало. Как я буду в период никса выдерживать холод, не представляю.

Навстречу, переставляя короткие ноги, выбежал Бон, потный и всклокоченный, словно за ним азохус гонится.

– Вашу… – он склонился к коленям, задыхаясь и откашливаясь, и с трудом выдохнул: – Любаву поймали около дворцовых ворот, обвиняют в попытке побега!

Глава 7

Любава

Внутри магазина «у Ишала», название так и не поменялось, всегда приятно пахло травами, но сегодня еще и по-особенному, будто в луговые сухоцветы добавили капельки ванили и корицы.

– У меня перерыв, госпожа, – выглянула из-за прилавка золотоволосая девушка с утонченными чертами лица.

– Простите, не заметила табличку, – я дернулась к двери, но зельеварка меня остановила:

– Я ее, наверное, забыла перевернуть, последнее время голова где угодно, но не на плечах.

Я улыбнулась через силу. Как-то шутить совсем не было настроения.

– Мне не сложно, – выдохнула устало, – я могу подождать.

Зельеварка подошла ближе. Это оказалась светлолицая невысокая девушка с роскошными кудрями волос и ясными сияющими глазами цвета утреннего неба.

Она дернула занавеску на двери, повернула табличку «закрыто» надписью к улице и щелкнула ключом.

– Моя ошибка, значит, вам не придется ждать. Вы что-то конкретное хотели или сбор? – она внимательно всмотрелась в мое лицо. Зельевары, особенно иманцы, очень чуткие, по запаху могут определить, что нужно заказчику. Ишал, прежний хозяин, даже не спрашивал никогда, что мне нужно, просто доставал мешочки и выкладывал их на прилавок.

– Мне нужен изайлис, – попробовала я.

– Нынче спрос на редкие цветы, – усмехнулась девушка и убрала локоны волос за спину. – Но я вряд ли вам помогу. Эти цветы на Крите не растут.

– А где их можно найти?

– В Имане, но и там найти будет тяжело. Они цветут редко и в таких чащах, что их давно никто не собирает. Да и ценны они только свежими.

Я с тяжестью выдохнула и собралась уходить, как в подсобке у зельеварки хлопнула внутренняя дверь, и в помещение ворвалась короткостриженая крупноглазая шатенка с полной корзиной цветов в руках.

– Касанна! Ты слышала? Младшего О’тэнли за убийство арестовали! Говорят, войны с Иманом не миновать теперь.

– Что?! – всполошилась золотоволосая и словно забыла о моем присутствии. – Когда?!

– Да вчера еще. Слухи ходят, что он принцессу Имана того… – девушка поставила тяжелую корзину на прилавок и показала на себе, словно ее душат. И даже язык вывалила.

– Не мог он, – выдохнула Касанна ошарашенно, отстранилась как-то неосторожно и чуть не сбила с прилавка бутыль с розовой настойкой.

Шатенка успела ее перехватить на лету.

– Да тебе откуда знать-то? – наивно бросила прислужница, не заметив, как у ее хозяйки налились влагой глаза и задрожали губы.

– И правда.

Касанна вся сжалась и, пытаясь найти опору, вдруг обратила на меня внимание.

– Простите, – она вцепилась худой рукой в свою шею, будто говорила с трудом, – я не могу вам помочь.

Я сдержанно кивнула. Заранее знала, что не найду здесь этот цветок, но попытаться должна была.

Обернулась к двери, чтобы уйти, но в последний момент решилась:

– А есть ли у вас что-то нетрадиционное для восстановления памяти? Для двоих.

Прислужница, заметив меня, тут же спряталась за прилавком вместе с корзиной, а Касанна тяжело, будто у нее онемели ноги, подошла к одному из шкафов, что стояли вдоль стены, и достала два пузырька.

– Выпей сама, а после дай тому, кто должен вспомнить. Выпить нужно равное колличество. Если есть что-то важное, оно раскроется. Но не сразу, придется выждать, иногда до недели и больше.

– А если память скрыта обетом? – я взяла пузырьки и, как драгоценность, прижала их к груди.

Девушка пожала плечами. Волосы снова упали вперед и засияли на лучах лотта из окна.

– Траве нет разницы: обет это или сотрясение.

– А как же наказание?

Касанна поморщилась и покачала головой.

– Жизнь – сплошное наказание и так, чего бояться? Боишься – не пей.

Поджав губы, зельеварка собралась уходить и даже не попросила у меня оплату за эликсир. Новость о младшем принце сильно ее оглушила. Значит, это та самая любимая Эва, о которой говорила королева.

– Спасибо. – Я достала из бархатного мешочка несколько золотых нитов и, протягивая их зельеварке, сказала: – Я буду сегодня в королевском замке и могу ему… – надавила голосом, – что-то передать.

Касанна резко вдохнула, тряхнула головой и прошептала:

– Не стоит. Он того не стоит.

Я подалась ближе и переложила монеты в ее прохладную ладонь. Пальцы у девушки слегка дрожали, и она явно говорила не то, что думает на самом деле. Для нее младший принц очень важен. Даже слишком.

Наверное, в тот миг я почувствовала родственную душу, которой так же плохо, как и мне в шкуре избранницы наследника. И мне, в какой-то степени, даже легче: моего принца не обвиняли в убийстве.

– Подумайте. – Я тронула ее, слегка сжала пальцы. – Другого шанса может не быть.

– Его и нет, – отрезала Касанна и, сокрушенно качнув головой, порывисто забрала руки. Нервно бросив на прилавок монеты, девушка вся подобралась, делая вид, что в норме.

Я прекрасно ее понимала, поэтому вышла наружу, больше ни сказав и слова. Не люблю навязываться, а в делах любовных я тот еще советчик, тут бы со своими отношениями разобраться.

Когда садилась в колесницу, Касанна вдруг выскочила из магазина и подлетела к дверце.

Она протянула мне крошечную булавку в виде птицы с длинным хвостом.

– Это… – запыхалась, – защитный феникс. Носить нужно на одежде или как кулон.

Я пригладила золотистые перышки птицы и мягко заулыбалась.

– Я передам.

– Только не говорите ему, что от меня.

– Не думаю, что Эврисий станет брать такие вещи из моих рук. Я не в том статусе в замке, к сожалению, чтобы он мог доверять. Не говорить же, что нашла на дороге и решила ему подарить? Меня не поймут.

– Что-нибудь придумайте, – Касанна, качнувшись, словно от головокружения, отступила от окна и махнула вознице, чтобы уезжал, а сама напоследок спросила: – Скажите, а зачем вам изайлис?

Я слабо усмехнулась.

– Хочу разорвать самую крепкую связь в мире.

– И ничего не получится. – В ее голубых глазах загорелся интерес, она даже приблизилась, чтобы лучше слышать ответ. – Легенду читали?

– Вдруг она устарела, и теперь все сработает?

Теперь мы усмехнулись вдвоем. Это даже звучало смешно, животы можно порвать.

– Похоже, – тепло заулыбалась зельеварка, – вам не нужен мой ответ. Вы сами знаете, что это невозможно.

– Знаю.

– Тогда позвольте любить. И себе, и ему.

– А вы… позволяете? – я подалась чуть ближе, чтобы увидеть ее реакцию.

Касанна хлопнула густыми ресницами, приоткрыла рот, но долго не отвечала. Золотые волосы трепал плувианский ветер, а тонкое платье обнимало худые ноги, но девушка будто не чувствовала холода.

Поежилась, когда сказала:

– Когда любят, не обручаются с другой…

Она прекрасно понимала, о ком говорит, и что принц не хозяин своей жизни.

– Мы не всегда делаем то, что нам хочется. – Я говорила ей, а звучало так, словно себя успокаиваю, ведь Синарьену тоже нелегко в статусе старшего наследника.

– Как вас зовут? – вдруг спросила зельеварка.

– Любава.

– Вы та самая Любава? – ее тонкие брови метнулись вверх. Она что-то еще хотела сказать, но явно передумала, захлопнула рот и все-таки отошла от колесницы. – Храни вас боги, невеста ин-тэ.

– Взаимно, Касанна, – ответила я, пряча булавку в мешочек. – Только не невеста…

– Невеста. Я точно знаю.

Девушка резко отвернулась и быстро скрылась за дверью лавки.

А я бросила взгляд через прозрачную преграду и четко сказала:

– Едем в замок.

– Ты уверена? – замялся Киран.

– О, да. Теперь уверена.

Когда мы подъехали, Киран хотел завернуть к саду, чтобы скрыться от стражей у башни, но я показала рукой, чтобы ехал по главной дороге.

– Киран, ты прости меня, что я так… – сказала я, когда мы подъезжали к центральным воротам, – забывчива. Я очень тебе благодарна за все. За дружбу и тренировки пять лет назад, а особенно за чистую одежду в темнице.

– Госпожа…

– Нет, я не госпожа, не стоит так говорить.

Киран медленно кивнул, остановил колесницу и, выпрыгнув наружу, помог мне выйти.

Странно, что меня спокойно пропустили через ворота и даже не остановили. Но стоило ступить на камень площади перед замком, тут же окружили.

– Любава безродная, вы обвиняетесь в попытке побега, – прочеканил один из вояк и сорвал мой велюровый мешок с деньгами и эликсирами с плеча.

Киран дернулся на помощь, но я ему махнула головой, чтобы не вмешивался. Смирно пошла со стражами, они даже не заламывали мне руки и не цепляли блоки и кандалы.

Откровенно говоря, я надеялась, что поведут прямо в темницу, где я смогу отдать брошь младшему принцу, но меня увели в сторону знакомой тронной залы. До того знакомой, что в первое мгновение не могла нормально вдохнуть, оглушенная воспоминаниями и болью. Здесь мы с Синаром много лет назад последний раз влюбленно смотрели друг другу в глаза. И я сама все убила. Сама позволила играть со своими чувствами, и главный игрок сидит сейчас передо мной и режет глазами мою плоть, желая гибели, но не в силах это исполнить по ясной причине.

– Ваше величество, – озвучил один из воинов, – ее поймали при попытке сбежать из дворца.

Я криво усмехнулась. Звучало странно, потому что приехала я в замок, а не пыталась из него уехать, но трактовать можно по-разному.

– Что смешного, безродная? – отлепился от стены Ланьяр, что до этого прятался в тени.

Я промолчала, смотрела не на него. Меня интересовал здесь лишь один человек.

Король, уставший и бледный, сидел на своем месте и безучастно наблюдал. Наверное, много навалилось на беднягу правителя, потому что ин-тэй Дэкус всегда выглядел прекрасно, а сегодня вдруг осунулся.

Мне искренне его было жаль.

Дверь резко распахнулась, и в зал, расталкивая стражу, залетел встревоженный Синарьен.

– Что случилось, отец?!