Волны вздымались все выше, подчиняясь распадающейся магии. Несколько человек на причале заметили мужчину и закричали от ужаса, но большинство людей охватило оцепенение, они словно не видели волн и не слышали криков. Они оказались беззащитны и не знали, что делать.

Тогда Мерик сделал единственное, что пришло ему в голову. Он еще раз позвал Каллена, а затем собрал весь свой ведовской дар, чтобы заставить воздух подхватить его и поднять как можно выше.

Мгновением позже Мерик взлетел.

Глава 5

Сафи была на грани отчаяния: на плече белел помет чайки, полуденная жара сводила с ума, и ни один из шести кораблей, стоявших в доке, не нуждался в новых работниках. Особенно в работниках, одетых как ученицы гильдии.

Изольда ушла вперед и присоединилась к толпе на пристани. Даже на таком расстоянии Сафи видела, как подруга возится с платком и перчатками, пытаясь что-то разглядеть в мутной воде.

Удивленно подняв брови, Сафи стала всматриваться в набегающие волны. В воздухе чувствовалось напряжение. Из-за него волоски на руках вставали дыбом, а вдоль позвоночника бежали мурашки.

И тут ее ведовской дар ожил: в области шеи возник нестерпимый зуд, предвещающий нечто неправильное. Нечто очень, очень неправильное.

Рядом стремительно распадалась чья-то магия.

Однажды Сафи уже переживала подобное – ее сила вдруг стала разрастаться, и в какой-то момент она испугалась, что сейчас взорвется. Любой, кто обладал даром ведовства, мог почувствовать приближение критического момента. Мог почувствовать, как мир выходит за пределы ведовского порядка. И если рядом оказывался кто-то еще, не обладающий даром – как большинство людей на пристани сейчас, – то он очень быстро умирал.

Крик разорвал уши Сафи, подобно грому. Изольда. Прокричав «В сторону!», Сафи бросилась вперед, чуть наклонила голову и в кувырке выхватила нож, спрятанный в сапоге. Им она обычно не атаковала, а отбивала удары меча, но это все равно было оружие и к тому же острое.

При необходимости им запросто можно было выпотрошить человека.

Поднявшись на ноги, Сафи выхватила нож и быстрым движением разрезала юбку. Теперь ноги ничто не сковывало. Она побежала быстрее, сжимая нож в руке.

Волны становились все выше. Сильнее. Порывы силы хлестали по коже Сафи, словно тысяча лживых слов, сказанных одновременно.

Распадающееся ведовство явно было связано с водой: торговые корабли все качались и качались… скрипели и скрипели… А потом начали врезаться в пристань.

Сафи добежала до каменного причала. Выдохнув, она окинула взглядом открывшуюся ей картину: там стоял почти распавшийся колдун прилива, его кожа сморщилась от магии, а из пореза на груди сочилась черная, как смола, кровь.

Всего в нескольких шагах от него стояла Изольда – ее юбка уже была предусмотрительно разрезана.

«Моя школа», – одобрительно отметила про себя Сафи.

А слева, с грацией неопытной летучей мыши, у которой к тому же сломали крыло, парил какой-то колдун воздуха. Он раскинул руки, призывая ветер нести его.

У Сафи в голове вертелись всего две мысли. Первая: откуда взялся этот нубревниец? И вторая: ему стоит научиться застегивать рубашку.

И тут парень в плохо застегнутой рубашке оказался прямо перед ней.

Она закричала во всю мощь легких, но добилась лишь нескольких брошенных на нее взглядов. Девушка выронила нож и врезалась в колдуна. Оба рухнули на землю, и парень оттолкнул ее в сторону:

– Не подходи! Я сам разберусь!

Сафи не обратила на него внимания – он же явно был идиотом – и, теряя драгоценное время, попыталась его обогнуть. Выхватила нож и кинулась к распадающемуся. Изольда уже была рядом, в воздухе мелькал стальной вихрь ее изогнутых клинков. Колдун даже не попытался уйти от удара, серпы Изольды вонзились ему в живот и оттуда брызнула густая, темная кровь.

Почерневшие органы вывалились наружу.

И тут на улицы хлынула вода. Корабли с оглушительным треском ударились о камни. Налетела вторая волна, а сразу за ней – третья.

– Каллен! – закричал нубревниец из-за спины Сафи. – Удерживай воду!

Сквозь тело Сафи прокатился поток воздуха, направленный в сторону надвигающихся волн.

Ведовской ветер ударил в водяную стену, и волны отхлынули назад, оставляя длинный пенистый след.

Но распадающемуся было все равно. Его потемневшие глаза уставились на Сафи, он протянул к девушке руки и обрушился на нее, как шквал.

Сафи с разбегу ударила его ногой. Каблук врезался мужчине в ребра, и колдун повалился вперед, как раз когда Изольда начала вращаться вокруг себя, нанося удары серпами. Удар ее ноги пришелся в подбородок колдуна и изменил угол падения.

Мужчина рухнул и ударился головой о булыжники. Черные гнойники лопались на его коже, забрызгивая улицу кровью.

Но он все еще был жив и оставался в сознании. С рыком, похожим на вой урагана, он поднялся на ноги.

В этот момент нубревниец снова решил вмешаться. Он подбежал к распадающемуся колдуну, и у Сафи от страха перехватило горло.

–Ты что творишь? – выдавила она из себя.

– Я же сказал, что сам разберусь! – прорычал он.

Парень поднял руки и с силой, от которой у Сафи запылали легкие, ударил колдуна по ушам. Воздух взорвал его мозг внутри черепа, потемневшие глаза закатились.

Распадающийся рухнул на камни. Мертвый.

Изольда откинула подол и спрятала изогнутые клинки в потайные ножны. Дальмоттийцы в толпе поспешно проводили по глазам двумя пальцами – знак, отгоняющий зло, и одновременно просьба к богам защитить их души. Часть из них отгораживались знаком от распадающегося, но куда больше людей адресовали его Изольде.

Как будто ей так уж были нужны их души.

Но Изольде очень уж хотелось остаться сегодня не побитой камнями, так что она повернулась к мертвецу, натянула платок и мысленно поблагодарила Лунную Мать за то, что он не слетел во время драки.

Она также возблагодарила богиню за то, что никто больше не распался. Такой мощный всплеск мог запросто отправить других колдунов за грань – туда, откуда нет возврата.

Никто не знал, почему колдун может превратиться в распадающегося. Изольда прочла несколько версий, которые связывали порчу ведовства с Пятью Колодцами Истока, разбросанными по Ведовским Землям. Каждый Колодец был связан с одним из пяти элементов: Эфиром, Землей, Водой, Ветром или Огнем. Еще упоминали о шестом элементе – Пустоте, из которой черпают силы пустотные колдуны вроде того колдуна крови, но никто не знал, есть ли на самом деле шестой Колодец.

Возможно, Колодец Пустоты и существовал, но о нем давно забыли. Родники, питавшие его, пересохли. Деревья, которые цвели рядом с ним круглый год, превратились в труху. Подобное наверняка произошло с Колодцами Земли, Ветра и Воды, и, возможно, они тоже когда-нибудь будут потеряны для истории.

И что бы там ни произошло с Колодцами на самом деле, ученые единодушно не считали простым совпадением то, что единственными колдунами, способными распасться, были колдуны, связанные с Землей, Ветром или Водой. И если верить кар-авенским монахам, то только приход Кар-Авена мог наполнить мертвые Колодцы или исцелить распадающихся.

Изольда не думала, что это произойдет в ближайшее время. Не стоило ждать возвращения Кар-Авена, и не стоило надеяться, что на нее перестанут смотреть с ненавистью.

Убедившись, что волосы прикрыты, лицо находится в тени, а рукава натянуты достаточно низко, чтобы спрятать бледную кожу, девушка принялась высматривать нити своей повязанной сестры, которая затерялась где-то в толпе.

И тут Изольда уловила нечто. Нити, подобных которым никогда не видела. Прямо рядом с ней… на трупе.

Взгляд девушки скользнул по телу распадающегося. Из ушей и ран сочилась черная кровь, но было что-то еще. Гнойники продолжали лопаться, брызги гноя попали на юбку Изольды и даже тесно затянутый лиф.

Мужчина определенно был мертв, но на его груди извивались три нити. Словно личинки копошились внутри. Короткие, явно обрубленные нити.

Такого просто не могло быть. Мать Изольды всегда говорила, что у мертвецов нет нитей. И во время номатсийской церемонии сожжения, которую девушка несколько раз видела в детстве, ни у одного из трупов не было нитей.

Чем дольше Изольда рассматривала тело, тем больше вокруг собиралось народу. Повсюду сновали любопытные, и ей приходилось напрягаться, чтобы что-то рассмотреть сквозь их нити. Чтобы сохранять спокойствие в толпе.

Рядом вспыхнула багровая нить, переполненная яростью, и над ухом раздалось знакомое рычание:

–Ты кем себя возомнил, ад тебя побери? У меня все было под контролем.

– Под контролем? – возражал мужской голос с резким акцентом. – Да я тебе жизнь спас!

–А может, ты сам – распадающийся? – продолжала кричать Сафи, и Изольда поморщилась.

Ну да, Сафи всегда так выражала ярость. Или ужас. Всегда вела себя так, когда случалось что-то по-настоящему плохое: либо загоняла эмоции как можно глубже, либо избегала их. Девушка повернулась в сторону багровой нити. Как раз вовремя, чтобы увидеть, что Сафи уже вцепилась в расстегнутую рубашку колдуна воздуха.

–В Нубревнии не умеют одеваться?– Сафи стянула вместе края рубашки.– Вот эта штука вставляется вот сюда!

К его чести, нубревниец не шелохнулся. Его лицо окрасилось в алый, как и нити, а губы плотно сжались.

– Я в курсе, – прорычал он, – как работают пуговицы. – Он стряхнул с себя руки Сафи. – И обойдусь без советов от девчонки, измазанной птичьим пометом.

«О нет, – подумала Изольда. – Только не это». Она уж было приоткрыла рот, чтобы предупредить парня, но тут…

Чья-то рука сжала запястье Изольды. Прежде чем она успела освободиться от захвата, человек вывернул ей руку за спину.

В глазах Изольды вспыхнула нить цвета красной глины. Знакомый оттенок раздражения, который она годами наблюдала в ответ на многочисленные истерики Сафи. Значит, Габим вернулся в город.

Марстокиец еще сильнее прижал вывернутое запястье Изольды к ее спине и прошептал:

– Вперед, Изольда. Вон в тот узкий переулок.

– Можешь меня отпустить, – тихо сказала девушка. Краем глаза она увидела, что это действительно Габим. На нем были цвета семейства Гасстрель, серый и голубой.

– Пустотник? Ты меня пустотником обозвала? Я на нубревнийском говорю, лошадиная ты задница!

В ответ Сафи разразилась тирадой на нубревнийском, которую трудно было разобрать в шуме толпы.

Изольда терпеть не могла, когда нити Сафи становились настолько яркими. Они буквально ослепляли, впивались ей прямо в глаза и сердце.

Но Габим ни на секунду не замедлил шаг, пока вел Изольду мимо какого-то нищего, распевающего «Плач Эридисы». Они дошли до узкого переулка между захудалой таверной и еще более захудалой лавкой старьевщика. Изольда вошла в переулок, ее шатало, под ногами постоянно оказывались какие-то лужи, а в нос проникала нестерпимая вонь кошачьей мочи.

Девушка высвободила запястье и повернулась к наставнику. Обычно он вел себя куда мягче. Габим, конечно, был опасным человеком, два десятка лет он служил телохранителем у Эрона фон Гасстреля, но, кроме того, он был очень осторожным и спокойным. Отлично умел держать себя в руках.

По крайней мере так было до этого момента.

– Что, – начал он и угрожающе близко придвинулся к Изольде, – вы устроили? Ты зачем вытащила оружие при всех? Адские врата, Изольда, надо было все бросить и бежать!

– Там был распадающийся, – начала она, но Габим шагнул еще ближе.

Он был невысокого роста, и вот уже три года как Изольда достаточно выросла, чтобы их глаза оказывались на одном уровне. Сейчас глаза Габима окружали морщины гнева.

– Любой распадающийся – это проблема городской стражи. А вот у вас проблемы с ней. Грабеж на большой дороге, так, значит?

У нее перехватило дыхание.

– Как ты узнал?