– Не трогай! – приказал Габим. – И в любом случае, что ты собираешься делать? Удариться в бега?

– Найду Изольду, – тихо ответила Сафи, пока рука продолжала тянуться к двери, – а потом убегу.

– И колдун крови сразу найдет тебя, – сказал Габим. – Пока ты остаешься с дядей, ты в безопасности.

– Как когда-то мои родители? – Слова вырвались прежде, чем Сафи смогла остановиться. Но, хотя она была готова к молниеносному наказанию, Габим промолчал.

Наконец он сказал:

– Адские Алебарды защищают своих, но империя всегда превыше всего. И тогда, восемнадцать лет назад, империя была превыше всего.

–И поэтому император Генрик с позором отстранил его от должности, верно? Он из благодарности возложил на дядю Эрона позорную обязанность быть моим регентом и нянькой?

Габим не стал продолжать. Даже выражение его лица не изменилось. Сафи не в первый раз выпытывала у наставника подробности о прошлом дяди и не в первый раз получала в ответ лишь холодное молчание.

– Ты отправишься домой, к гильдмейстеру Аликсу, – ровным тоном произнес Габим, откидывая край занавески и выглядывая наружу. – Ты должна была пойти к нему с самого начала – он смог бы уберечь тебя от колдуна крови.

– Откуда мне было знать? – Сафи наконец убрала пальцы с защелки и выпрямилась. – Я думала, что поступаю правильно, уберегая от неприятностей Аликса.

– Крайне заботливо с твоей стороны. Но в следующий раз постарайся доверять людям, которым поручена твоя безопасность.

– Изольда тоже меня оберегает, – сказала Сафи. – Но ее-то ты отослал.

Габим снова проигнорировал ее слова. Вместо этого он опустил подбородок и стал смотреть куда-то мимо Сафи.

– Кстати, об Изольде. Она велела попросить тебя не перерезать мне горло. Также она извиняется за то, что ушла, и просит не потерять ее книгу.

– Изольда… извиняется?

Совсем не похоже на Изольду. Особенно в этом конкретном случае, когда вся вина лежит на Сафи.

А значит, в ее словах скрывается послание.

В эту игру девочки играли на протяжении многих лет. Мэтью научил их говорить одно, а подразумевать другое, и это развлекало обеих, особенно во время скучных уроков истории, которые вел сам Мэтью.

Но сейчас это не было развлечением.

Не перерезать горло Габиму – это значило ждать. Делать то, что приказал Габим. Отлично. Сафи будет послушной. Но книга… Она никак не могла разгадать эту часть послания.

– Наши вещи, мои и Изольды, – медленно произнесла Сафи, – остались в мешке в порту.

– Я захватил его. Он у кучера. – Габим стукнул в крышу кареты и бросил беглый взгляд за занавеску. Карета с грохотом остановилась, и Габим бесстрастно добавил: – Держись подальше от неприятностей, пожалуйста.

После чего выскочил из кареты и растворился в водовороте полуденной толпы.

Сильнее сжав кулаки, Сафи выбралась наружу. Стук лошадиных копыт, визг колес и шорох подошв заглушил скрип ее зубов.

Жилище гильдмейстера Аликса представляло собой украшенный колоннами особняк, который окружали заросли роз и жасмина. Как и все главы гильдий империи Дальмотти, он жил в самом богатом районе города, у Восточного канала. Сафи была выделена отдельная комната, а еще нестарый светловолосый хозяин всегда был добр к девушке. Но для Сафи этот роскошный особняк так и не смог стать домом. В отличие от каморки Изольды на чердаке.

В отличие от нового обиталища, о котором они так мечтали.

Несколько долгих мгновений Сафи стояла у железных ворот и раздумывала, не стоит ли развернуться и сбежать. Но ее горло горело от жажды, и Сафи не была уверена, что сможет разыскать Изольду и не наткнуться при этом на колдуна крови.

Боги свидетели, все вокруг рушилось на глазах, и в этом была виновата только Сафи. Сначала она поддалась чарам Хитрого Хлыща. А потом решила ограбить его карету.

И так было всегда: Сафи заваривала кашу, а кто-то другой разгребал последствия. И вот уже шесть лет этим кем-то оказывалась Изольда. Сколько еще раз ошибется Сафи, прежде чем Изольде это окончательно надоест? В один прекрасный день она сдастся, как многие другие до нее. И Сафи молилась – отчаянно, яростно молилась, – чтобы это произошло не сегодня.

Ничего не случится, подсказывала ей логика. Иначе Изольда не передала бы через Габима послание и не оставила ей книгу. Но разгадать послание Сафи сможет, только если войдет в особняк Аликса, как ей было велено.

Так что она, хрустнув костяшками пальцев напоследок, подошла к воротам и позвонила в колокольчик.

Несмотря на цветы и сосуды с благовониями, в доме главы Шелковой гильдии всегда ощущался запах, доносившийся из канала. От него невозможно было укрыться. Сафи смотрела на канал из окна своей спальни на втором этаже и нетерпеливо постукивала ногой по небесно-голубому ковру. Сердце бешено билось в такт.

На большой кровати с балдахином, где она редко спала, лежали платья из тончайшего шелка. Гильдмейстер Аликс уже не в первый раз оставлял наряды для Сафи, а эти были еще прекраснее, чем все, что она получала в подарок раньше.

Позади девушки раздались шаги. Мэтью. Сафи была знакома эта неторопливая походка, и когда она повернулась к наставнику, то увидела, что его худое веснушчатое лицо превратилось в маску из жестких линий, а рыжие волосы блестели в полуденном свете.

Трудно было найти двух людей, более непохожих друг на друга ни по внешности, ни по характеру, чем Габим и его повязанный брат. Из них двоих Сафи больше нравился Мэтью. Возможно, потому, что девушка чувствовала: он ценит ее больше, чем Габим. Сафи и Мэтью были родственными душами: предпочитали действовать, а не размышлять и смеяться, а не грустить.

Даже если бы Мэтью не был колдуном слова, он все равно стал бы мошенником высочайшего класса. Габим научил Сафи использовать тело как оружие, но именно Мэтью натренировал ее разум. Красноречие. Сафи никогда не понимала, зачем Мэтью обучает ее некоторым вещам, связанным с его ведовским даром, о которых было не принято распространяться в приличном обществе, но боялась спросить об этом напрямую. А вдруг он бы перестал?

Как и Габим, Мэтью был одет в цвета семейства Гасстрель, хоть и не служил, в отличие от Габима, дяде Сафи.

– Твое барахло.

Мэтью бросил на кровать знакомый аварийный мешок, но Сафи сдержалась и не рванулась к нему. Хотя, конечно, кинула быстрый взгляд, чтобы убедиться: книга Изольды внутри.

Она была на месте: из мешка торчал уголок синего переплета.

– Значит, кофейню разгромили… – Долговязый Мэтью навис над Сафи, загородив от нее мешок, как, впрочем, и все остальное. Она видела только пару немигающих зеленых глаз. – Вышибли дверь, разбили окна. Что за адское пламя заставило вас устроить засаду на главу гильдии?

Сафи сжала губы.

– Роковая случайность. В ловушку угодила не та добыча.

– Так, значит…

Плечи Мэтью заметно расслабились. Он внезапно подошел вплотную и взял Сафи за подбородок, как делал уже тысячу раз за последние шесть лет. Повернул ее голову влево, вправо, ища порезы, синяки или малейшие признаки подступающих слез. Но девушка не пострадала, и до слез было еще очень далеко.

Рука Мэтью опустилась. Он сделал шаг назад.

– Рад, что ты цела.

После этой единственной фразы у Сафи перехватило дыхание, и она обхватила парня за шею.

– Прости меня, – прошептала девушка ему в лацкан, тот самый, где была вышита проклятая летучая мышь-дракон, символ дома Гасстрелей. – Мне очень жаль, что так вышло с твоей кофейней.

– По крайней мере ты жива и в безопасности.

Сафи отстранилась, надеясь, что и Габим так считает.

– Ты нужна своему дяде сегодня вечером, – продолжил Мэтью, направляясь к кровати, и словно наугад взял платье из фисташкового шелка, который переливался в лучах послеполуденного солнца.

Сафи уставилась на платье. К ее досаде, оно было очень красивым и именно таким, какое она выбрала бы для себя сама.

– Нужна я или мои ведовские умения?

–Ему нужна ты, – ответил Мэтью. – Сегодня вечером состоится бал в честь начала переговоров по Перемирию. Генрик отдельно приказал тебе присутствовать на балу.

– Зачем? Я не готова стать доньей и встать во главе дома Гасстрелей…

– Дело не в этом, – прервал ее Мэтью, разглядывая платье. Он задумчиво покачал головой и кинул его на кровать. – Ты нужна для другого.

Правда.

– Дело в том, что мы не знаем, почему Генрик хочет видеть тебя здесь, но Эрон никак не мог отказать ему.

По коже Сафи пробежала ведовская дрожь.

Ложь.

– Не лги мне, – произнесла она тихо, но с угрозой.

Мэтью не ответил. Он вытащил следующее платье – более плотное, бледно-розовое. Сафи решила показать зубы.

– Ты не можешь вот так, без объяснений, отослать мою повязанную сестру.

Мэтью выдержал взгляд Сафи и даже некоторое время казался таким же неумолимым, как его повязанный брат. Но потом напряжение ушло, а в позе парня появился намек на извинения. Он бросил платье.

– Вот-вот колесо истории придет в движение. Твой дядя и многие другие потратили двадцать лет, чтобы это произошло. Перемирие закончится через восемь месяцев, Великая война возобновится. Мы… не можем этого допустить.

Сафи удивленно подняла глаза – такого она не ожидала.

– Как ты или мой дядя могут повлиять на ход Великой войны?

– Скоро узнаешь, – ответил Мэтью. – А теперь приведи себя в порядок и надень это платье сегодня вечером.

В словах Мэтью промелькнул слабый след использования ведовской силы, а когда он протянул Сафи серебристое платье, знак на тыльной стороне его запястья – круг, обозначающий эфир, и буква «с», означавшая «слово», – начали светиться.

Сафи обиженно засопела. Она выхватила платье, и оно, словно морская пена, заструилось у нее между пальцами.

– Не трать на меня свой дар.

Ее собственное ведовство странным образом всегда смягчало воздействие чар Мэтью.

Но в ответ он только хмыкнул, словно знал куда больше, чем она могла себе вообразить. Парень галантно отвернулся к двери, давая Сафи возможность начать подготовку к приему.

– Я пришлю служанку, она поможет тебе принять ванну. И не забудь про уши и ногти.

Сафи сделала неприличный жест, адресуя его спине Мэтью, но этот акт неповиновения не принес ей облегчения. С того момента, как она выбралась из кареты, девушку не отпускало нетерпение, ей казалось, что оно облаком висит над ней и уже начинает стекать на половицы, словно черная кровь того распадающегося.

Сафи бросила одежду на кровать, взгляд выхватил уголок книги об ордене Кар-Авена. Она разберется с той кашей, что заварила. Надо только понять послание Изольды. А потом она оценит противников – дядю, колдуна крови, городскую стражу, и местность – Веньясу и дворец, где пройдет прием в честь Перемирия.

И все исправит.

Глава 7

Как и велел Габим, Изольда выбралась на улицу в стороне от пристани. Посильнее натянув на голову капюшон, она пробиралась мимо лошадей и телег, торговцев и слуг, а также нитей всех мыслимых оттенков. Наконец девушка увидела деревянную вывеску. «Боярышник».

Изольда узнала место – несколько месяцев назад Сафи участвовала здесь в карточной игре. Но, в отличие от последнего раза, она выиграла.

И тут ей в глаза бросилось белое пятно. Оно сильно выделялось в обычной пестроте улиц города Веньясы.

Это был тот самый кар-авенский монах. И от него не отходило ни одной нити.

У Изольды кровь застыла в жилах. Она замерла, наблюдая, как монах уходит прочь по улице. Он явно выслеживал добычу. Через каждые несколько шагов парень останавливался и откидывал капюшон, словно принюхивался к воздуху.

Именно отсутствие нитей заставило Изольду замереть на месте. Она думала, что вчера просто не заметила нити колдуна крови в суматохе схватки. Но, оказывается, у него вообще не было нитей.

Что было невозможно.

У всех есть нити. Должны быть, и всё тут.