Еду вниз в свое отделение и заглядываю в телефон, который разражается вибрациями. Сообщения от Горина, что не может проводить, срочное совещание с главным, Руслану приветы, Тане чмоки в щечку.

Выписал.

Другое сообщение от брата, что он едет, и пришло оно оказывается минут десять назад. Не успеваю погасить экран, уже звонит.

– Полин, ты готова? Где пропала? Я жду на стоянке, – в голосе явная спешка, ломаю его планы.

– Бегу! – прыгая на одной ноге, переобуваюсь, накидываю куртку, не застегивая из-за слинга, хватаю сумку, бумаги с выпиской падают на пол и рассыпаются. Вожусь, пока собираю, представляя, что Рус ждет меня и нервно стучит пальцами по рулю.

Как все не вовремя.

Выбегаю из больницы, ищу глазами знакомую машину, ее нет, но к самому крыльцу подъезжает огромный черный внедорожник. Распахивается водительская дверь, это Руслан. Ох, какая у него новая тачка. Звездолет.

Брат встречает, обнимает, забирает сумку и усаживает меня на пассажирское. Сзади краем глаза вижу гору цветов. Не успеваю рот открыть, как половина этой горы оказывается у меня в руках и это пышный букет.

– С выпиской и с будущим пополнением! – клюет меня в щеку немногословный брат и давит на газ.

Я выдыхаю и расслабленно улыбаюсь, прячу лицо в нежные кремовые розы, как они пахнут. Прощу ему эту спешку, знаю, куда торопится, его любимая ждет дома, второй букет на заднем точно для нее. Ох, как непривычно видеть Руслана таким романтичным, думала, он после Лены вообще проклянет весь женский род, не женщина, а ходячая катастрофа, уничтожающая мужчин.

Но он исцелен и влюблен.

Я за него рада.

Пока едем, тону в запахе роз и уплываю в памяти в те редкие моменты, когда Воронов выключал ледяного прагматика в офисе и включал романтика в личном поле. Однажды я приехала домой после выпотрошившего меня совещания с ним же и упертыми, как бараны проектировщиками, а моя квартира утопает в розах, как оранжерея.

Не знаю, как он провернул этот фокус, учитывая, что я не давала ему ключей, но в памяти это застряло навсегда.

Укол обиды тычется в ребра.

А той блондинке он тоже дарил полный дом роз?

Целовал он ее тогда так… вдохновенно.

Черт!

Проснется, придушу!

Приезжаем в «Инферно» и ощущение дома перекрывает все мои негативные воспоминания. Это брутальное лофтовое полупещерное пространство, пропитанное огнем, лижущим камень и дерево, – это еще одно мое детище.

Когда Руслан со своим другом Владом решили купить это старое здание и открыть в нем ресторан, брат вытащил меня из Москвы и упросил спроектировать дизайн заведения. Он считал, что мой талант должен пропитывать нашу жизнь во всех ее проявлениях. Для него ресторан – дом.

Я создавала его под суровый характер Руслана, который для меня это смесь всепоглощающего пламени и не сдвигаемого монолита. «Инферно» это не адские пыточные чертей в аду, это жерло вулкана с подостывшей корочкой лавы, под которой кипит и бушует стихия огня.

«Инферно» мой первый серьезный ребенок, за этот проект в портфолио Илья Воронов взял меня на работу дизайнером в свою компанию. Так что я обязана Руслану даже этим.

Вновь вдохновляюсь, хочу привести Илью в «Инферно» чтобы он увидел его вживую, мне кажется, ему он очень понравится, это и его стихия. Какой бы ледяной коркой он ни покрывался для всех окружающих, я знаю, что внутри него огонь.

В ресторане нас встречает Таня, и я не могу наглядеться, какая красивая и счастливая женщина. Стройная, хрупкая блондинка с длинными золотистыми, как мед волосами и нежными руками обнимает меня как родную.

Она излучает любовь, как яркое зимнее солнышко между туч, я так понимаю брата, что влюблен в нее по уши, судя по взгляду. Внутренний огонь в Руслане разгоратся как в доменной печи, когда он рядом с ней.

Безумно за них рада.

То, что они тоже ждут ребенка, делает их пару еще светлей и я слегка… нет, не слегка, я очень сильно завидую!

Но времени на это мне не дают, вихрем уносят меня наверх в квартиру, где тоже вся обстановка моих рук дело, но в ней уже полно свежих штрихов от новой хозяйки. Мне безумно нравится, как берлога медведя расцвела «ранней весной» этой любви.

Мне дают время принять душ и привести себя в порядок, чуток полежать в моей комнате, а потом зовут к праздничному обеду вниз. В ресторане все так, как я помню, эти запахи кухни, талантливый шеф-повар Дима, повар-кондитер Катя, у которой есть маленький сынишка, Сережа молодой администратор и новый бармен за стойкой, парнишка со смелыми татуировками на шее.

Я дома. Мне так хорошо!

Таня и Руслан и правда устраивают настоящий пир, но, слава богу, это не креветки с клубникой, а кулинарные шедевры шефа, а медальоны из нежнейшей телятины жарит нам на огне сам Руслан. Для него это свой особенный кайф, повелевать огнем.

Мне вдруг невыносимо сильно хочется увидеть вот так же Илью за плитой или мангалом, когда он приручает огненную стихию, чтобы накормить свою женщину.

Меня.

И как он готовит малышу, кормит его.

Вот размечталась!

Но сложно абстрагироваться от Воронов, когда он совсем недалеко, в получасе езды.

Впрочем, Руслану и Тане удается меня надолго отвлечь, когда они начинают рассказывать историю их знакомства. Я увлекаюсь, переживаю за них, проживаю все снова, когда Таня с эмоциями делится все еще горячими воспоминаниями.

Ее бывший муж – настоящее чудовище.

Очень хочется верить, что мой Илья не такой же монстр, который долгие годы прятал свою личину за лицемерием и двуличностью.

Нет, он не такой. Я чувствую его совсем иначе, потому что по-другому не создала бы для него такой интерьер, который оказался настолько отчетливым отражением будущего хозяина, что растопил его ледяное сердце.

За окном падает снежок, медленно темнеет, а я не могу отделаться от желания поехать к Илье. Это все, о чем я думаю последний час. С братом и его невестой мы наобщались так, что полностью выдохлись.

Сытые, усталые, но довольные вернулись в квартиру. В ресторане кипит жизнь, основная волна вечерних посетителей, а в квартире тишина.

Я в спальне, волнуюсь и пишу Горину:

«Я могу приехать к Илье? У тебя не будет неприятностей?»

Глеб: «Не будет. Я все разрулю. Когда приедешь?»

Я: «Вторая гостья не забрала мой вечерний визит?»

Глеб: «Она уехала утром и просила ей сообщить, когда Илья очнется. Кажется, больше, приезжать не собирается».

Я: «Она кто? Не сказала?!»

Глеб: «Она головная боль».

Отвечает странно, что он имел в виду. Ладно, про это спрошу на месте.

«Не мать и не тетя, примерно твоя ровесница» – приходит следующее сообщение. «Может сестра».

Может и сестра, есть же у меня Руслан, почему у Ильи не может быть сестры?

«Я сейчас приеду».

Кидаю последнее сообщение, привожу себя в порядок после отдыха и иду в гостиную, попросить Руса отвезти меня. Но в дверях встаю и решаю не входить.

Руслан и Таня лежат вместе на диване, обнимаются, такая милота и нежность. Она высоко на подушках подлокотника, а он головой на ее животе, гладит его, целует, чуть подняв кофточку, шепчет что-то, пока Таня гладит его по волосам. Меня буквально ослепляет их любовью.

Я резко скрываюсь за стеной.

Жутко неловко, я будто подсмотрела за ними в самый интимный момент. Безумно за них рада, Таня так прекрасна, а Руслан будет самым лучшим отцом, он на мне очень много тренировался после того, как мы остались без родителей.

Но сердце мое колотится не только поэтому.

Я хочу так же!

Я хочу нормальную семью и любящего мужа, который будет целовать мой живот и ждать малыша! Я сейчас зарыдаю от обиды. Что за хрень у меня вечно вместо жизни?

Так… выдыхаю. Все. Надо взять себя в руки.

Пока еще не совсем хрень. Вот проснется Воронов и… и что-нибудь обязательно образуется.

Как же мне хочется уже разорвать этот порочный круг, разбить наш аквариум и выползти на свободу, чтобы любить друг друга открыто, как нормальные люди!

Я сбегаю тихо, не решаясь их прервать. Вызываю такси и уже в нем, пишу Руслану сообщение, что я уехала к Илье и скоро вернусь. Мои сеансы всего пятнадцать минут. В их хочется вложить так много, но увы.

В реанимационном отделении все так же тихо и спокойно, освободилось еще две койки, но этих, я знаю, перевели в интенсивную терапию, выздоравливают.

Ну что, Воронов, пора и тебе? Думаю об этом, подходя к его кровати, одетая в полное облачение, обхожу широкую ширму, спотыкаюсь, подняв взгляд.

Илья лежит и смотрит в потолок, медленно моргает.

Первая моя мысль, что это новый приступ судорог, я подлетаю к кровати, хватаюсь за бортик. Взгляд на монитор над кроватью. Но на нем все спокойно, пульс чуть быстрей, чем обычно, но никаких сигналов тревоги.

Вновь опускаю глаза и вздрагиваю.

Илья смотрит на меня.

Не мимо, не в пустоту. Осознанно на меня!

Застываю в секундном параличе, внутри буря, снаружи шок.

– Илья?! – часто моргаю от накатывающих чувств, мой собственный пульс в небо, беру его руку в свою, – ты… со мной?

Он медленно моргает, облизывает губы и делает вдох, чтобы ответить…

Глава 11

Что-то произносит одним воздухом.

– Что? – наклоняюсь ниже, я почти не могу дышать от волнения. Это не спонтанное пробуждение, оно полноценное! Я еще крепче сжимаю руку.

Илья медленно моргает, тяжело сглатывает и делает вторую попытку, выдохнуть звук.

– Пить… – еле-еле слышно.

– Пить? Воды? Сейчас! – отрываюсь от его руки, будто с куском своего мяса, спешу в поисках воды, в палате ничего нет, как так? Вылетаю в коридор, там между палатами стеллажи и кулер с водой, дергаю пластиковый стаканчик.

Из другой палаты напротив выходит медсестра.

– Воронов очнулся! Зовите Горина!

– Воронов? Сейчас!

– Подождите, – хриплю от эмоций, – ему воды можно дать?

– Можно, – не поднимает взгляд от телефона, где набирает Глеба. – Глеб Михайлович…

Не слушаю, спешу обратно со стаканчиком, воды немного, но она вся ему. Боже мой, не могу поверить! Едва не подпрыгиваю от радости!

Живой, здоровый, очнулся!

А-а-а-а!

– Я здесь! Вот! – я уже возле изголовья, Илья ловит меня чуть плывущим взглядом, фокусируется. – Вода.

Расстегиваю крепление слинга на руке, потому что он ужасно сковывает мои движения, я потерплю легкий дискомфорт и даже боль ради Ильи.

Очень-очень мягко приподнимаю его голову, подсунув руку под затылок, второй рукой подношу стаканчик к губам и вижу, как Илья опускает глаза и даже дергает рукой, чтобы помочь мне.

Вливаю чуть-чуть, на маленький глоточек и жду, когда Илья проглотит воду, еще немножко. Его ресницы трепещут и чуть прикрываются, будто это самая вкусная вода, что он когда-либо пробовал. Его, должно быть, мучает просто невыносимая жажда.

А я разве что не прыгаю кругами у кровати, поотму, что радости моей нет предела.

Капелька скользит мимо рта, стекает на подбородок.

– Тихо, тихо, не торопись, – хочу брать стаканчик, вдруг много сразу нельзя.

Илья коротко протестующе мычит, рукой подталкивает меня в локоть, чтобы стаканчик не исчез.

– Ладно, ладно, поняла, – улыбаюсь, – замашки упрямого начальника на месте, уже хорошо.

Но стаканчик все же убираю после еще парочки глотков. Илья тут же расслабляется, будто безумно устал, прикрывает глаза, и я на мгновение боюсь, что это все, уснет обратно.

Но он открывает глаза, чуть поворачивает голову, осматривается, задерживает взгляд на стойке капельницы, на ширме.

– Ты в больнице, после аварии, но все будет хорошо.

Переводит взгляд на меня, фокусируется, и я могу поклясться, что он меня узнает! Смотрит очень осмысленно!

Господи, какое облегчение, с ним все хорошо!

– Я так за тебя испугалась, если бы ты только знал, – выдыхаю на эмоциях, чуть наклоняюсь и беру его руку, прижимаю кисть к своей щеке. – чуть с ума не сошла, пока ты был в коме.