– Вол… – выдыхает очень хрипло.

– Мм?

– Волкова? – раздается отчетливый вопрос. Не утверждение.

Зависаю на мгновение, моргаю. Узнал же.

– Да. Полина, – мой голос теряет силу.

– Что ты… – взгляд скользит влево, вправо, будто вместо слов пытается пользоваться им. Его будто все утомляет почти мгновенно. Вновь смотрит на меня, – здесь делаешь.

Что-то меня бросает в жар, мысли мечутся, что он имеет в виду?

– Со мной все в порядке, – смущенно провожу пальцами по мелким порезам, оставшимся на щеке, потом слингу, – рука заживет, это ничего. Ты как себя чувствуешь? Что-то болит?

Едва заметно качает головой, но почему-то выдергивает свою руку из моей. Или мне кажется? Нет.

Кладет руку на грудь, чуть комкает одеяло пальцами.

– Илья? – мне что-то не по себе, я не понимаю, но чувствую, что-то не так.

– По…чему ты? – снова скользит взглядом в сторону, будто ищет кого-то. Хмурится, взгляд бегает, словно пытается разобраться с мыслями.

– Подожди, сейчас придет врач, осмотрит тебя, – машинально глажу по волосам, путаясь пальцами в мягких прядях, как ему всегда нравилось.

Коротким движением отстраняется, поворачивая голову по подушке. Уворачивается от моего прикосновения?

Я отдергиваю руку. Неприятно?

– Я же… тебя… – поворачивается и смотрит прямо в глаза, не узнаю этот взгляд, он совсем другой, – уволил.

– Что?

Глава 12

Если до этого мои мысли метались, то сейчас они застыли как в полной заморозке, в моем сознании айсберг, а дыхание застревает, не в силах пробиться через спазм.

Уволил?!

– Илья, – выдыхаю шок, – ты меня не уволил. Ты потом…

– Где… она? – морщится, будто не хочет меня слушать, отворачивается, ища что-то глазами.

– Она? Кто?

– Света… – выдыхает и у меня тоже внезапно кончается воздух.

Света?

Это та, что приезжала сегодня? Родственница, его экстренный контакт, который был прописан у страховой для связи при госпитализации и смерти.

– Я не знаю, я не видела, – все путается, я начинаю теряться и отхожу от него на полшага назад.

Я совсем не такого ожидала, когда он проснется. Ведь перед тем, как разбиться на машине, он признавался мне в любви, сделал предложение.

Он кричал мое имя, теряя сознания и лежа весь в крови. Я думала, он будет думать обо мне, когда проснется. Последнем, что видел, перед тем как все исчезло.

А он.

– Полина? Ты в порядке? – Глеб спешит в палату, и первой в его фокусе внимания я.

А на мне, наверное, лица нет, потому что я поднимаю на него глаза в поисках поддержки. Но он сразу же переключается на Илью.

– Добрый день, я ваш лечащий невролог, вы в больнице, все хорошо, – говорит спокойно и разборчиво, отодвигая меня мягко от постели. – Как вы себя чувствует?

– Кружится…

– Головокружение – это нормально, у вас была тяжелая травма головы, но сейчас отек спал, вы идете на поправку. Вы можете ответить на несколько вопросов?

– Мхм, – кивает Илья, на мгновение прикрывая глаза, будто все происходящее невыносимо утомительно.

– Это не займет много времени, и вы будете отдыхать, – Глеб тоже это чувствует, – скажите, как вас зовут. Имя и фамилию.

– Илья… Воронов.

– Какой сейчас год? Месяц?

– Двадцать, – запинается, хмурится, – четвертый, октябрь.

Я приоткрываю рот от удивления, это же прошлый год, несколько месяцев назад. Сейчас февраль двадцать пятого!

– Так, хорошо, – Глеб отвечает спокойно, будто так и надо, достает из кармана маленький фонарик и по очереди светит в глаза Ильи, – что последнее вы помните до того, как проснулись?

– Я… – он снова хмурится. Кажется, вспоминать ему сложно, но я жадно ловлю каждое его слово. – Ехал… за рулем.

Я едва выдыхаю с облегчением. Нет, он просто запутался в датах, он помнит, что ехал в машине, и мы попали в аварию. Осталось немножко свести концы с концами и все путаница в голове прояснится.

– Хорошо, ехали куда?

– С выставки… – Воронов чуть мается, перекатывает голову по подушке, на лице его отражается мука, быть может, ему больно. – Машина подрезала…

Я нервно тру рукой лицо, нас не подрезала машина, в нас на скорости въехал неуправляемый грузовик, водитель которого уснул за рулем. Ударил нашу машину по касательной, сбив с дороги и заставив катиться кубарем, пока не остановились, лежа на боку.

– Илья, скажите, – осторожно спрашивает Глеб и кидает на меня короткий взгляд, – в каком городе вы находитесь?

– Москва.

Я тяжело сглатываю, Горин оборачивается и сигналит мне мимикой «все нормально, успокойся». А я не могу, Илья помнит что-то совсем не то, что происходило.

Как тут успокоиться?

– Пока достаточно, сейчас попрошу медсестру добавить вам обезболивающее, – участливо говорит Глеб Илье, что вновь закрыл глаза и отвернулся от нас.

– Мхм.

Медсестра сама подходит, но перед тем как дать ей указание, Глеб тихонько шепчет мне:

– Иногда при пробуждении люди сконфужены и путаются во времени и пространстве, это может пройти через пару другую пробуждений, мы будем наблюдать…

– Илья! Он очнулся? – раздается голос, и мы все оборачиваемся. Я застываю каменным изваянием, потому что через палату к нам быстро идет высокая блондинка в накинутом на плечи развевающимся белом халате.

Я забываю, как дышать, во мне вдруг вырастает огромный неповоротливый камень.

Это она!

ОНА!

Та самая блондинка, что стояла тогда и целовалась с Ильей, притягивая его к себе по-собственнически за полотенце, обмотанное вокруг голых бедер.

Илья мгновенно реагирует на голос и открывает глаза, но не успевает что-то сказать, как блондинка налетает на него. Обнимает, целует лицо.

– Боже, как я рада! Ты очнулся! Я так боялась! Так боялась не успеть!

И я в немом ужасе смотрю на то, как он поднимает руку и дотягивается до ее плеча, обнимает его пальцами так, как, будто хорошо ее знает.

И смотрит!

Он ее узнает!

Знает очень хорошо!

– Свет… я… в порядке… – выдыхает в ее волосы, падающие ему на лицо.

– Все хорошо, я здесь. Теперь все будет хорошо.

И она целует его прямо в губы, долго, сладко, обнимая ладонью за щеку.

Так как целуют не брата, а любовника!

Любимого!

Руки холодеют. Мир стягивается в узкую точку. Я смотрю, но не вижу

А Илья отвечает на этот поцелуй.

Глава 13

Мгновение, их губы прижимаются, сливаясь, но Илья вдруг отстраняется, чуть поворачивает голову, морщится. Я часто моргаю, я не понимаю, что происходит, это как дурной сон или параллельная реальность.

Ее не должно было быть здесь. Этой блондинки!

И что с Ильёй? У него все спуталось в сознании или что-то более серьёзное?

– Ммм, – протяжно и болезненно стонет Воронов, поднимает руку к голове и отворачивается сильней.

Глеб тут же активизируется.

– Отойдите, – отодвигает эту наглую женщину, – выйдите в коридор. Это всех касается, – взгляд на меня, – ему нельзя так напрягаться, его мозг ещё не готов к нагрузкам после комы. Галина Владимировна! – зовёт кого-то и в палату спешит медсестра. – Обезболивающие прямо сейчас и полный покой пациенту. Сегодня больше никаких посещений.

Медсестра выпроваживает нас из палаты, а Глеб остается с Ильёй. Я иду и чувствую как вновь подкашиваются ноги, мне дурно от всего этого, а еще эта дылда стучит каблуками прямо в мозг.

Мало того, она уже куда-то несётся по коридору, халат как плащ развивается за ее спиной.

– Постойте! – окликаю ее, – минуту!

Я должна выяснить кто она Илье, ее статус. Если он и обманывал меня, сейчас ответить не сможет, у него даже время смешалось в сознании, может там смешались и женщины?

– Мне некогда, – притормаживает и оборачивается, скользит по мне взглядом сверху донизу, рассматривает слинг, а потом лицо. – Что тебе нужно? Ты была с Ильёй в машине? Мне сказали он в аварию попал.

Так, собраться и выдохнуть, а то мне эту Свету уже придушить хочется, это у меня к ней миллион вопросов, а не наоборот.

– Вы вообще кто? – звучит ни разу не вежливо, но мне все равно. – Илье, – все же добавляю для ясности.

– Так, понятно, – взгляд светло-голубых глаз становится ещё холодней. – Тебе отчитываться точно не буду, а вот ты мне кажешься знакомой.

– Мы не переходили на «ты»! – злюсь, амплитуда моих эмоций сейчас пугает даже меня, а уж скорость их смены…

– Я вспомнила! – поднимает указательный палец с длинным дорогим маникюром и надвигается на меня, – ты та истеричка, что облила нас кофе! Ты… – нависает надо мной и я жалею, что сама не на каблуках, потому что ей так легко смотреть на меня сверху вниз как на козявку. – Если узнаю, что это все произошло из-за тебя, живьем закопаю. Илья ведь за тобой рванул, да? Вот в эту… дыру на карте!

Взмахивает руками вокруг, будто не только про больницу, но и про мой маленький, но родной город.

– А если и за мной? – сжимаю губы тоже с вызовом, – что тогда?

– Тогда эта ошибка едва не стоила ему жизни! Он мог умереть! Чудом выкарабкался! Было бы ради чего ее терять, – презрительно морщится, и вся ее ухоженная премиальная красота вдруг кажется отвратительной, будто она жабью кожу примерила, – я тебя вспомнила! Ты его… – щелкает пальцами, – дизайнерша или как тебя там. Вечно названивала ему со всякой ерундой, то мрамор тебе не тот, то чертежи какие-то, Илья не знал, куда от тебя деться.

Кровь отливает от моего лица. Что она говорит? Как она это может знать? Я звонила Воронову, да, мы очень многие вещи обсуждали не в офисе, а личными звонками. Наша работа в принципе требует очень много личного взаимодействия, но когда мы были не на работе, мы чаще всего были вместе последние пару месяцев.

А значит…

Если он был не со мной, то он был с ней?!

Как иначе она может знать подобные детали?

– Кто ты?! – хватаю здоровой левой рукой ее за тонкое запястье, во мне проснулся мистер Хайд. – Почему ты у него в экстренных контактах?

Накрашенные розовым губы расплываются в самодовольной улыбке, приближается ко мне:

– Я. Его. Невеста. Вот почему. А ты очередная маленькая секретутка на закуску, пока я в командировке.

Задыхаюсь от этих слов, меня будто варят заживо в кипятке, пол уходит из-под ног… я ее сейчас…

– Дамы! – звучит строгий голос Глеба. Он выходит из палаты и оказывается за моей спиной, берет меня мягко за плечи, – все хорошо?

Стервозина распрямляется, а я отпускаю ее руку. Нас с Глебом окатывает красноречивым взглядом, но мне безумно приятно, что Горин на моей стороне и это видно невооруженным глазом.

– На сегодня прием окончен, прошу покинуть отделение.

А меня продолжает держать, слова ко мне не относятся, только к ней.

Но к моему удивлению, Света больше не шипит как змея, а натягивает озабоченное выражение лица.

– Доктор, что моим женихом? – поднимает брови домиком, а я чувствую, как Глеб сжимает мои плечи. – Ему снова стало плохо? Он ведь только очнулся.

– Он получил серьёзную травму и несколько дней был в коме, ему не может быть сразу хорошо. Организм еще слишком слаб, а стресс отнимает те немногие силы, что появились. Сейчас случился ярко выраженный болевой приступ. Поэтому во избежание повторения, я временно отменяю посещения, как его лечащий врач. Дайте ему восстановиться. Пойдёмте, я вас провожу на выход.

– Не надо, – отказывается, поправляет сумочку от Диор на локте, – мне нужен ваш главный врач, как к нему пройти?

– На посту вам объяснят, – Глеб кивает в сторону холла.

К моему счастью эта особа удаляется есть мозги главному, а Глеб бережно ведет меня в какой-то кабинет в отделении, здесь стоят шкафы и столы, большой диван для отдыха. Это комната для врачей.