Зал тонет в одобрительном гуле при известии, что делом теперь займется Инквизиция. В шуме никто не замечает, как Дик выходит из трапезной.

Вторая луна освещает ночь, делая ее из непроницаемо-черной сероватой. Дик радуется и этой малости, ведь достать фонарик времени не было, а отыскать путь к южным воротам в темноте – то еще занятие. Он не может поступить иначе, только не после того, что сказал Штефан. Кем бы ни были пришельцы, они не заслужили того, чтобы натравливать на них Инквизицию.

Ни Дик, ни кто-то еще в общине никогда не видели черных кораблей и людей в черных скафандрах с алыми печатями. Вообще-то, увидеть их можно лишь однажды в жизни – в последний ее миг. В годы борьбы с книжной чумой костры полыхали на каждой планете Империи и даже на специальных кораблях инквизиционного корпуса. Любой, кто коснулся книги, подлежал очищению огнем – так врач отрезает при гангрене конечность чуть выше, по нетронутой ткани, чтобы болезнь не распространилась. Но болезни больше нет. И книг больше нет. И книжных магазинов. Дик бежит, чувствуя, что еще одного вопроса к себе он просто не выдержит. Даже если они прилетели не за ним, он не позволит, чтобы невинные люди пострадали. Он должен их предупредить.

Тайный лаз под южной стеной запаян. Видимо, старейшины решили, что детские игры небезопасны. Дик идет вдоль стены, зная, что новый ход наружу наверняка уже прорыт. И уже через пару сотен шагов под ногами оказывается притоптанный песок, слишком много песка, чтобы он просто налетел с другой стороны. Дик очищает камни, под которыми прячется неглубокий подкоп, отодвигает их и что-то слышит. Все его чувства напряжены, и поэтому он сразу видит движение за небольшим холмом справа.

– Анна, вылезай.

Фигура приподнимается из укрытия, и Дик понимает, что ошибся.

– Так я и знал, это ты таскаешься к пришельцам.

Карл кидается вперед и отбрасывает Дика в стену. Он отлетает от нее, падает на землю, группируется, пытаясь защитить голову и живот. В плечо прилетает тяжелым ботинком. Следующий удар приходится по спине, по касательной, но Дик почти не чувствует его, потому что все тело пронзает ужас. Из раскрытого нутра сумки, которую он тянет к себе, чтобы защитить, выпадают вещи. Вода выплескивается из приоткрывшейся фляги, планшет застревает в кустах, и, зацепившись уголком за ткань, вываливается и раскрывается…

– Это еще что?

Карл поднимает книгу, сбрасывает тряпки, в которые Дик ее укутал для защиты, и быстро пролистывает, не глядя. Дик ползет к нему, не думая ни о чем, кроме того, что должен ее вернуть!

– Это же…

Книга падает, схлопывается на земле. Карл выставляет руки перед собой и смотрит на них с ужасом.

– Ты меня чумой заразил! – кричит он. – Ты всех заразил!

Удары кулаков и ботинок летят в Дика, сквозь боль тот тянется вперед. Книга лежит всего в нескольких шагах! Нужно дотянуться, прижать ее к себе, защитить! Все остальное потом. Но очередной удар отбрасывает его в сторону, и теперь Дик видит небо в песчинках звезд, а в следующее мгновение голову приходится зажать руками.

– Карл, нет! – голос Анны, запыхавшийся и испуганный. – Ты убьешь его!

– Он нас всех убил! – орет Карл.

Топот бегущих ног. Крики ужаса, шепот, плач. Дика окружает гул голосов, но люди не приближаются. Он решает посмотреть, но глаза заплыли и превратились в узкие щелочки. Их с Карлом обступили плотным кольцом.

Но вот мелькнули рыжие волосы. Анна выбирается из гущи толпы и подбегает к Дику.

– Не трогай его! – кричит кто-то. – Он заразный!

Толпа сгущается, вот-вот навалится, раздавит Дика, но из нее выступает Штефан и закрывает собой всех остальных. Бросает взгляд на Дика, замечает книгу. Тычет ее носком ботинка, словно дохлую крысу.

– Он принес книгу с этого корабля! – кричит какой-то голос.

– Сговорился с ними убить нас! – поддакивает второй.

– Нужно разобраться с этими книжниками! – третий.

– Книга всегда была здесь! – пытается перекричать их Анна. – Она не опасна! Дик не опасен!

Она смотрит на отца, но тот не обращает на нее внимания. Он осматривает руки Карла и, не обнаружив ничего подозрительного, мягко заставляет его опустить их. Затем поднимает с земли тряпки и осторожно заворачивает в них книгу.

– Улика для Инквизиции! – кричит Штефан, показывая толпе.

Та отступает на шаг.

– А как же книжники? – не успокаивается кто-то.

– Мы задержим их и передадим в руки правосудия, – говорит старейшина. – Все способные держать оружие, выходим прямо сейчас!

– А как же Дик? – говорит Анна, глядя на отца.

– Этого… предателя… запереть. Свидетель для Инквизиции. Или соучастник.

Дик тянется к книге, даже зная, что все кончено. Она должна вернуться, они должны быть вместе. Он привстает на локте и дотрагивается до тряпки, но это все, что он успевает сделать. В следующий момент Штефан бьет его в висок, и голову пронзает вспышка.

Вспышка озаряет сумерки, а затем огонь успокаивается и принимается мягко облизывать сухие ветки. Йохан бросает хворост немного поодаль и садится к огню. Петра протягивает ему открытую банку пайка, и Йохан ест, с жадностью стуча ложкой. Третья фигура у костра почти не шевелится, если не считать перебрасывания ножа из руки в руку. Капитан неотрывно смотрит в огонь, погруженная в свои мысли, и никто не решается прервать их ход.

Весь день она провела, запутавшись в паутине проводов в рубке. Корабль перестал отзываться сразу после аварийной посадки, но причина до сих пор не установлена. Просто замолчал, как только они рухнули на планету, и в ответ на все попытки переписать протокол и запустить корабль вручную отрубал двигатель. Такого никогда не было. За всю ее жизнь на корабле. За всю жизнь.

– Еще раз, – наконец произносит капитан. – Что случилось днем? Повторите в точной последовательности.

– Я была на вахте, – со вздохом начинает Петра. – Приперся абориген, сказал, что у него информация для капитана. Вышел Йохан, навалял аборигену, в это время корабль проснулся, мы вернулись на борт и не успели подняться в рубку, как он снова отключился. Все.

– Я услышал, как Петра с кем-то говорит, – подхватывает Йохан. – Вышел, увидел этого дурачка. Ну, ткнул его под ребра пару раз. Загнал под правый борт, приложил, и тут корабль очнулся! Ну, я бросил его, ломанулся внутрь, а дальше, как Петра и сказала, не успели добежать… всё.

– Я была в рубке, когда он проснулся, – дополняет капитан. – Готовился к экстренному старту. Но мне не отозвался, а когда я дала команду на перезапуск… выключился.

– И потом ты выскочила и чуть не пристрелила аборигена! – радостно заканчивает Петра.

– Что-то не так, – говорит капитан. – Какое-то из этих действий запустило алгоритм, а затем прервало.

– Может, не стоило отпускать этого парнишку? – спрашивает Петра. – По всему получается, это он как-то спровоцировал пробуждение корабля.

– Ну ты скажешь тоже, – усмехается Йохан.

– А есть другие объяснения?

Трое у костра молчат, но каждый думает об одном и том же. Если корабль не взлетит завтра – у них будут серьезные неприятности.

– Что это? – вдруг произносит Петра, глядя куда-то вдаль.

Капитан и Йохан оглядываются и видят мигающие оранжевые точки, словно искры костра, вырвавшиеся на свободу, убежали гулять по пустыне. Но направлялись они в сторону их стоянки.

– Что ж, вот и факела, – невесело усмехается капитан. – И вилы наверняка с собой.

– Думаешь, аборигены выкуривать нас идут? – спрашивает Йохан.

– Нет, они идут нас убивать, – спокойно отвечает капитан. – Так и знала, что не выдержат до завтра. Может, это и к лучшему. Может, эта сволочь сдвинется с места, если почувствует угрозу!

Капитан оглядывается на корабль, но тот словами не задет. Лежит на песке безразличной холодной глыбой.

– Третий уровень боевой тревоги, – говорит капитан. – Облачиться в скафандры и приготовить оружие. Мощность средняя. Без непосредственной угрозе жизни аборигенов не убивать.

– Есть, капитан! – бодро отвечает Петра и скрывается в открытой пасти корабля.

Йохан быстро доскребает еду со дна банки, заглатывает на ходу и уходит вслед за девушкой. Капитан забрасывает костер песком.

Оранжевые точки горят все ярче, приближаясь.

Кляп во рту размяк, получилось его выплюнуть. Голова болит, будто кто-то на нее наступил, руки связаны сзади – не шевельнуться. Но главное – они забрали книгу! Все кончено! И теперь из-за него пострадают люди, которые вообще не имеют к этому отношения… Ведь Анна права – они прилетели не за ним. Они вообще сюда не летели, это аварийная посадка.

Сквозь колючие мысли Дик слышит металлический шипящий звук. В темноте он не сразу понял, где находится, но теперь глаза привыкли к полумраку, и по тянущимся к покатой крыше проводам и мерцающим огонькам стало ясно, что его заперли в Башне. Комната совещания старейшин единственная закрывается на замок, и только здесь есть техника для связи с большим миром. Огоньки мерцают зеленым. Какая ирония – связь есть, а ответить некому.

Шипение превращается в слова, Дик может их разобрать:

– Патруль под командованием… ш-ш-ш… прибудет для инспекции… ш-ш-ш… цать стандартных часов… приготовить…

Он не знает, как долго передается этот сигнал. Что бы это ни было, у корабля пришельцев меньше стандартных суток, чтобы избежать встречи с Инквизицией, а он их этого шанса лишил… Им не дадут уйти. Если бы он только мог освободиться…

Дик напрягает плечи, отводит лопатки назад и проталкивает себя сквозь этот замок. Хорошо, что он такой тощий и гибкий. Но все равно запястья горят, веревки врезаются до крови. Наконец, он может видеть свои кисти – посиневшие и распухшие. Дик оглядывается в поисках чего-нибудь острого, чтобы разрезать путы, но ничего такого не видит. Тогда он на коленях подползает к передатчику. Хотя бы такую малость он сможет. Непослушные пальцы перебирают частоты и останавливаются на одной свободной ближнего действия, как раз должно достать до корабля.

– Сообщение для Bookship! – хрипит он. – Это ловушка! За вами выслали инквизитора. Срочно уходите! Повторяю…

Но повторить он не успевает.

– Ну разумеется…

Анна стоит у раскрытой двери, у нее в руках нож. Она направляет его на Дика. Вот так все и закончится. Он закрывает глаза, когда Анна делает один быстрый шаг навстречу и заносит нож… Сильное натяжение веревки, врезавшейся в руки, а потом оно вдруг исчезает, и кисти свободны, хоть и горят огнем. Дик открывает глаза и видит Анну, разрезающую веревку на его ногах.

– Встать сможешь? – спрашивает она.

Осторожно кивая, Дик поднимается и чуть не падает. Анна придерживает его.

– Внизу есть карт. Если поднажмем, успеем.

Анна кидает ему что-то, Дик не ловит, и тогда она надевает ему на шею… его сумку! Дик нащупывает в ней планшет и что-то еще, кажется флягу, и чуть не плачет.

– Успеем куда?

– Вернуться к кораблю, разумеется! Я не хочу, чтобы кто-то пострадал!

– Ты серьезно думаешь, что мы вдвоем сможем остановить эту толпу?

– Не остановить, а опередить. Ты запустишь корабль, он улетит, и никакой стычки не будет.

От неожиданности Дик застывает прямо на лестнице, не дойдя нескольких ступеней до выхода.

– С чего ты взяла, что я смогу запустить корабль?

– Потому что ты уже так делал. Не надо, – не дает она возразить, – я все видела. Только дотронулся до корабля, а он уже приготовился к старту. Это не может быть совпадением, только корабли книжников так умели. Что так смотришь? Не ты один интересуешься прошлым! Ты просто должен повторить все то, что сделал тогда. Пообещай мне одно.

– Что?

– Взять меня с собой. Туда, к звездам.

У Дика на языке вертятся тысячи вопросов и возражений, но их все затмевает одно: Анна вернулась за ним, Анна ему верит, Анна хочет уехать с ним!