О пионеры! (страница 6)
– Опять заложить ферму? – вскричал Лу и, подскочив, принялся яростно заводить часы. – Я не буду горбатиться ради новых долгов. Ни за что! Может, уж лучше сразу убьешь нас ради очередного своего плана, Александра?..
Оскар потер высокий бледный лоб.
– Как ты думаешь погашать займы?
Закусив губу, Александра переводила взгляд с одного на другого. Никогда еще братья не видели ее такой взволнованной.
– Смотрите, – наконец заговорила она. – Мы займем деньги на шесть лет и купим триста двадцать акров у Линструмов, еще триста двадцать у Кроу и, может быть, сто шестьдесят акров у Страбла. Так мы получим больше тысячи четырехсот акров, верно? Мы не будем растягивать погашение на весь срок. Через несколько лет земля будет стоить тридцать долларов за акр – даже пятьдесят, но возьмем в расчет тридцать. Можно будет продать любой клочок под огороды и выплатить тысячу шестьсот долларов долга. Меня больше волнует не основная сумма, а проценты и налоги. Придется напрячься, чтобы платить вовремя. Зато как мы сейчас сидим здесь бедными фермерами, точно так же мы будем сидеть здесь через десять лет независимыми землевладельцами. Шанс, которого так долго ждал отец, наконец идет нам в руки!
Лу мерил шагами пол.
– Откуда тебе знать, что земля и впрямь подорожает настолько, чтобы мы смогли погасить долги и…
– И к тому же стать богатыми, – твердо закончила Александра. – Я не могу объяснить, Лу. Придется поверить мне на слово. Я знаю, вот и все. Это чувствуется, когда объедешь весь край.
Оскар сидел с поникшей головой, устало свесив руки между колен.
– Мы не сможем возделывать столько земли, – медленно проговорил он, будто размышляя вслух. – Даже пытаться нечего. Она будет просто лежать мертвым грузом, а мы заработаемся до смерти. – И он со вздохом опустил на стол мозолистый кулак.
Глаза Александры наполнились слезами. Она положила руку брату на плечо.
– Бедный мой мальчик! Тебе не придется ее возделывать. Городские, которые сейчас скупают у всех землю, даже не думают на ней работать. Вот на кого нужно равняться в нашем молодом краю. Давайте равняться на самых предприимчивых, а не на глупцов. Я не желаю, чтобы вы тяжко трудились до конца своих дней. Я хочу, чтобы вы стали независимыми, а Эмиль поехал учиться.
Лу схватился за голову, словно боясь, что та треснет.
– Подумают, что мы сошли с ума! Это безумие, иначе все бы так делали.
– Тогда у нас не было бы шанса. Нет, Лу. Я говорила с одним умным молодым человеком, который выращивает новый сорт клевера, и он сказал: правильнее всего то, чего не делают все. Почему дела у нас идут лучше, чем у соседей? Потому что отец был умнее. Наш народ в Старом Свете способен на большее, чем местные. Мы обязаны работать лучше и смотреть дальше, чем они… Да, мама, я сейчас уберу со стола.
Александра встала. Мужчины ушли в конюшню – позаботиться о лошадях – и отсутствовали довольно долго. Вернувшись, Лу взялся за гармонику, а Оскар весь вечер просидел за расчетами у отцовского секретера. О плане Александры не заговаривали, однако та теперь была уверена, что они согласятся.
Перед сном Оскар вышел набрать воды и долго не возвращался. Тогда Александра набросила на голову шаль и побежала к мельнице. Там он и сидел, подперев голову руками. Она села рядом и прошептала:
– Оскар, не делай того, чего не хочешь. – Александра помолчала и, не дождавшись ответа, продолжила: – Я больше не заговорю об этом, если ты против. Что тебя тревожит?
– Я боюсь подписывать бумаги, – признался Оскар. – Все мое детство у нас над головой висели долги.
– Тогда не подписывай. Если тебе не по душе эта идея, я не хочу тебя заставлять.
Он покачал головой.
– Нет, я вижу, что это шанс. Сам давно об этом думаю. Мы так далеко зашли, что не страшно пойти еще дальше. Но выбираться из долгов трудно – как молотилку из грязи вытаскивать. Можно надорваться. Все это время мы с Лу тяжело работали, да не очень-то преуспели.
– Я понимаю это как никто другой, Оскар, и именно потому хочу попробовать более легкий путь. Мне больно видеть, как вы надрываетесь.
– Я знаю. Может, у нас и получится. А все-таки бумаги – они и есть бумаги, здесь уж никакого «может». – С этими словами Оскар поднял наполненное ведро и двинулся к дому.
Александра поплотнее закуталась в шаль и, прислонившись к мельнице, стала смотреть на звезды, ярко мерцающие в морозном осеннем воздухе. Она любила созерцать звездное небо, думать о его безграничной ширине, бесконечной дали и стройном порядке светил. Размышляя о великих делах природы, повинующихся четким законам, она чувствовала себя в безопасности, и это придавало ей сил. Теперь Александра видела непокорную землю по-новому – почти родной. Даже трудный разговор с братьями не притупил чувство, охватившее ее днем. До сих пор она и не осознавала, как много значит для нее эта земля. Стрекотание насекомых в высокой траве звучало сладчайшей музыкой. Александре чудилось, будто ее собственное сердце прячется где-то там, в пении перепелов и зуйков, в шорохе и жужжании тысяч маленьких диких тварей, сущих на свете. Под длинными изломанными хребтами гор шевелилось будущее.
Часть II. Соседние поля
I
Шестнадцать лет прошло с кончины Джона Бергсона. Жена его теперь покоилась рядом, под белым столбом памятника на окраине пшеничных полей. Поднимись Джон Бергсон из могилы – не узнал бы земли, в которой лежит. Дикая прерия, ставшая ему последним приютом, исчезла навсегда. С норвежского кладбища открывался вид на огромную шахматную доску пшеничных и кукурузных полей: светлое – темное, темное – светлое. Телефонные провода гудели над прямыми белыми дорогами. Там и тут были разбросаны фермерские домики жизнерадостных цветов. Блестящие флюгеры на красных крышах больших амбаров перемигивались через зеленые, бурые, желтые поля. Легкокрылые мельницы трепетали всем стальным телом, словно желая сорваться с земли и унестись вместе с ветрами, гуляющими по высокогорью.