– Мгмгмг, – мычит девушка и затем, оторвавшись от подушки, произносит: – Мы читали наши стихи, и один придурок назвал их слишком мрачными и суицидальными, а затем позвал меня после пар выпить по какао с маршмэллоу, якобы для того, чтобы поднять мне настроение.

– И-и-и-и? – протягиваю я, намекая на пояснение.

– И то, что этот придурок считает, что всё на свете можно легко решить долбаным какао и пончиками. Ну, и то, что Андрей слышал, как он зовёт меня в кафе, и даже ничего не сказал. – Ясно, значит, дело снова в этом её Андрее. За те две недели, что я живу в общежитии, я слышала это имя от неё не меньше ста раз. Аня снова сокрушённо мычит в подушку, а затем, словно опомнившись, быстро принимает сидячее положение и спрашивает: – А у тебя как первая мастерская?

Нажимаю экран блокировки, скрывая с глаз лицо этого недоэльфа Амира, и встаю с кровати. Разговоры с соседкой обычно затягиваются на несколько часов, а я с утра, кроме кофе, так ничего и не ела.

– Давай схожу на кухню, что-нибудь нам сделаю и всё-всё расскажу?

Достаю с полки две большие кружки.

– Давай! – радостно соглашается Аня. – Только чай не хочу, надоел. Может, есть ещё что-то?

– Если только какао с маршмэллоу, м? – спрашиваю я, стоя уже в дверях.

– Иди в…

Закрываю дверь. Куда там меня послала соседка, остаётся только догадываться. И я, посмеиваясь, направляюсь по узкому коридору в сторону общей кухни.

Глава 5

Первая неделя пролетела очень быстро. Что-то меня впечатлило и ещё сильнее влюбило в институт, а что-то разочаровало – например, после пары по современной русской литературе я поняла, что, скорее всего, буду не раз прогуливать этот предмет. Преподаватель, Павел Сергеевич, пожилой мужчина, кажется ещё в прошлом столетии разочаровался в себе, в студентах и в литературном институте, и теперь хочет передать своё разочарование нам. Иначе как объяснить его тихую безэмоциональную речь на вводной лекции, от которой уже на пятой минуте нас всех начало клонить в сон?

Несколько раз мы обедали вместе с Никой, Костей и Филей, а субботу после антички спонтанно решили проводить Нику до дома и допоздна гуляли в Сокольниках. В среду Лина скинула мне небольшой рассказ о девочке с булимией, написанный ею ещё прошлым летом, и, получив от меня добро, в пятницу отправила его на обсуждение в общую беседу. А я пообещала себе, что к следующей мастерской тоже постараюсь отправить первые главы нового романа.

Проснувшись сегодня после третьего будильника, понимаю, что приду на мастерскую впритык, и предупреждаю Лину, чтобы та не ждала меня у метро. Наспех умывшись и почистив зубы, надеваю короткую клетчатую юбку с тёмно-зелёным бесформенным свитером и вылетаю из общежития. Завтракать, видимо, придётся по пути.

Как назло, из-за огромного скопления людей в час пик зайти в вагон метро удаётся только с третьей попытки. С каждой новой станцией людей, желающих попасть в центр, становится всё больше. После пересадки на Цветном бульваре меня, словно картофельный драник, расплющивают по двери. И, когда прямо перед выходом кто-то толкает меня в левый бок, не выдерживаю и взрываюсь.

– Эй, а можно как-то поаккуратнее?! – рассерженно шиплю я, поворачиваю голову к тому, кто меня толкнул, и замираю.

– Извини.

Прямо возле меня, держась за верхние поручни, стоит Амир. Как он здесь оказался? И как я его не заметила?

– Ничего, – стушевавшись, отвечаю парню и затем зачем-то добавляю: – Опаздываем.

Амир молчит, но теперь я не могу думать ни о чём, кроме как о том, что он стоит позади и буквально вжимается своим телом в моё. В книгах такие моменты слишком романтизируют. Героини обязательно тают от случайных касаний героя или начинают описывать его парфюм. Я же не испытываю того радостного трепета, только смущение вперемешку с неловкостью. А вместо мужского парфюма чувствую только яркий цветочный аромат, исходящий от бабушки, стоящей сбоку.

Поезд останавливается на Пушкинской, и я вместе с толпой вылетаю на платформу. Спина, касавшаяся все эти минуты груди ледяного красавчика, всё ещё горит. Смотрю на время. До мастерской четыре минуты, значит, ещё можно побороться. Оставив Амира позади, начинаю бегом подниматься по эскалатору. Почему-то уверена, что этот парень не побежит, даже если от этого будет зависеть чья-то жизнь.

Войдя в аудиторию ровно в десять, вижу пустующий стул мастера. Ясно, зря бежала, Горелов ещё не пришёл.

– Доброе, соня, – приветствует меня Лина и пододвигает ко мне стаканчик с кофе.

– Ты моя спасительница! – Благодарно смотрю на девушку и делаю большой глоток кофе. – Ммм, ежевичный сироп?

– Я заметила, что ты всегда берёшь разные напитки.

В 10:07 в аудиторию заходят Амир и Вячеслав Романович. Снова вместе! У Амира в руках стаканчик с логотипом кофейни, в которую я хотела зайти, но не успела. Похоже, он действительно хорошо знаком с Гореловым и с самого начала знал, что тот опоздает, и даже не спешил.

– Доброе утро, коллеги, – приветствует нас Вячеслав Романович, едва подавив зевок. – Насколько я помню, у нас два текста на обсуждение. Сначала обсудим их, а потом у меня будет к вам предложение. Итак, с какого текста начнём?

Помимо Лины свой текст отправила ещё одна однокурсница. Начинаем с неё. Текст я прочитала накануне вечером. Он совсем небольшой, всего восемь страничек, и описывает взаимоотношения двух братьев.

– Классический библейский сюжет. Каин против Авеля. Кому что понравилось? Или не понравилось? – спрашивает Горелов и обращается к девушке, поднявшей руку. – Так. Как тебя зовут?

– Кира, – называет своё имя она.

– Кира, что ты думаешь по этому тексту?

– Мне понравилось, что автор решила закольцевать произведение.

– Да, – соглашаясь, кивает мастер, – мне тоже здесь это понравилось. Так, что ещё?

– Показалось, что старший брат проигрывает младшему. Он не такой яркий, поэтому весь фокус смещается на младшего.

– Умничка! – Глаза Вячеслава Романовича загораются. – Мне тоже показалось, что один брат ярче второго. Поймите, прежде чем садиться писать, вы должны детально проработать своих персонажей. Думайте о героях, представляйте их, живите с ними, в конце концов! Надо, чтобы вы просыпались в пять утра, приходили на кухню, а ваш герой, сидя в кресле, уже ждал вас там за чашкой кофе. Понимаете?

Когда мы добираемся до Лининого текста, я поднимаю руку первая.

– Да? Софа, кажется? – обращается ко мне Горелов и, получив утвердительный кивок, просит поделиться впечатлениями.

– Мне понравилось, как Лина прописала главную героиню. Видно, что она знала, о чём пишет, и затрагивает эту тему не чисто из хайпа. Из минусов я бы только отметила слишком маленький объём. Кажется, этот текст можно было немного расширить, добавив туда ещё больше взаимодействий героини с одноклассниками.

– Хорошо. Лина, услышала? Запоминай, а лучше записывай. Кто-нибудь ещё? – Мастер обращается к Лине, а затем устремляет свой взор на последние ряды. – Амир?

– Да? – переспрашивает брюнет.

– Что ты думаешь о тексте Лины?

Оборачиваюсь назад резче, чем планировала. Интересно, что же он скажет?

– Тема стара как мир, и нового прочтения я не увидел. Больше похоже на зарисовку с целью заявить о себе. Притом рассказать сумбурно. Второстепенные персонажи блёклые, главная героиня вместо сочувствия вызывает только раздражение. Возникает вопрос – для кого и для чего это писалось?

Амир говорит всё это со скучающим видом, так, словно рассказ Лины даже не стоит того, чтобы мы его сейчас обсуждали.

– Думаю, у текста Лины точно может быть свой читатель. Тема РПП сейчас очень актуальна, – встаю я на защиту однокурсницы.

– Насчёт этого возражать не буду. Вопрос не к тому, о чём текст, а к тому, как он написан. Герои плоские, поступки нелогичные, язык скудный.

Ну какой же… Представляю, как обидно это звучит для Лины.

– Не скудный, а понятный! Он точно будет понятен подросткам, которые чаще других сталкиваются с проблемой РПП.

Амир собирается ответить, но его прерывает Вячеслав Романович.

– Хочу напомнить, что это всего лишь ваша вторая мастерская. И я не жду, что вы прямо сейчас напишете мне великий роман или сразу будете понимать вашу целевую аудиторию. Но тему вы затронули интересную. Как раз о ней я хотел с вами поговорить на второй паре. Давайте сделаем небольшой перерыв. Пятнадцать минут хватит? – И увидев положительные кивки, говорит. – Отлично. Тогда через пятнадцать минут продолжим.

Горелов, подхватив пиджак, выходит в коридор. Аудитория потихоньку пустеет, и мы с Линой тоже собираемся прогуляться до кофейни за углом.

– Лин, не обращай ты на него внимания! – обращаюсь я к заметно погрустневшей однокурснице, когда мы начинаем спускаться по лестнице.

– Ну, может, он прав и текст действительно плохой, – вздыхает Лина. – И самое ужасное, что Горелов может считать так же. Я что, виновата, что до этого в основном стихи писала?

– Да отличный у тебя текст. Мне понравился. Просто этот Амир – заносчивый придурок, – пытаюсь я успокоить подругу. – Вампирюга чёрствый. Видела его чёрнющие глаза? Помяни мои слова, у него и сердце такое же.

– Я думал, вы поступили сюда, чтобы научиться хорошо писать, а не чтобы выслушивать елейный мёд от подруг, – доносится голос Амира за спиной.

Парень больше ничего не говорит, молча обгоняет нас и вскоре быстро исчезает из виду. Показываю ему вслед неприличный жест.

– Софа! – шипит Лина.

– Заслужил, – отвечаю я.

– Сама же говорила, что он хорошо общается с Гореловым. Надо с ним подружиться.

– Он только что в грубой форме прошёлся по твоему тексту, – напоминаю я девушке.

– Да какая разница! Надо будет перед ним извиниться.

Молчу, даже не пытаясь как-то переубедить Лину. У неё на Горелове крыша поехала. Покипишует и сама успокоится. А вот извиняться перед Амиром я точно не собираюсь, да и подружиться у нас с ним вряд ли получится. В конце концов, от всяких тёмных эльфов лучше держаться подальше.

Глава 6

– Как я и сказал, пока требовать от вас больших объёмов я не могу, – произносит Вячеслав Романович прямо с порога. – Но вот замотивировать хочу. Я уже говорил, что на ваш курс у меня особые планы? Так вот, в июне, как раз в конце учебного года, у меня в графике стоит поездка в Питер на книжную конференцию. Я тут подумал, а что нам, собственно, мешает на этой конференции представить наш институт? Всех взять не получится, но за одного могу договориться. Это отличная возможность заявить о себе и познакомиться с кем-то из представителей разных издательств. Глядишь, и книгу издадут.

– Вячеслав Романович, а какие условия? – спрашивает однокурсник по имени Дэн.

– Условие простое – наличие хорошего законченного текста объёмом от семи авторских листов. Полноценная книга. Если претендентов будет больше, выберем лучший. Заранее прошу вас не переживать и не бросаться с головой в это дело. Это всего лишь мотивация. Вдруг кому-то уже на первом курсе по силам написать большой объём. Конференция проходит каждый год, так что не спешите. Плюс будет много других крутых мероприятий, но уже в Москве.

– Получается, шанс есть только у одного? – уточняет Лина.

– Звучит слишком пессимистично. Я боялся, что вы неправильно меня поймёте. Издадутся все – это просто вопрос времени и опыта. Хотите попробовать написать полноценный роман и побороться за поездку в Питер – пожалуйста. Если ещё не чувствуете в себе тех сил и понимаете, что вам нужно время набраться навыков в писательстве, начните с рассказов. А в конце года отберём лучшие и издадим с ними классный сборник. Тоже хорошее начало для первого курса.