– Всего две тысячи, хотя он стоит гораздо дороже, – заискивающе улыбнулся старик, отчего его лицо превратилось в сморщенный инжир. Я призадумалась, нужен мне этот гобелен или нет. Мне хотелось привезти из Горного Алтая что-нибудь эдакое. Но вот что? Не везти же, в самом деле, лапу медведя…

– Тебе нравится? – поинтересовалась я у Яны, но ее рядом не было. – Яна…

Я огляделась по сторонам, но она пропала.

Быстрыми шагами я двинулась вдоль торгового ряда, выискивая глазами свою спутницу. Груженая телега, которую тянул крупный мужчина, едва не отдавила мне ноги. За миг до того, как это могло произойти, я успела отпрянуть в сторону и тут же угодила в кадку с орехами. Опрокинув все, до чего смогла дотянуться, я растянулась на земле, ожидая проклятий в свой адрес, а может и чего похуже. Удивительно, но никто из местных, вперивших в меня свои взгляды, даже не повысил голос. Более того, мне показалось, что они меня побаиваются.

«Аржан», – услышала я знакомое слово, которым меня нарек портье Калчу.

Дабы не искушать судьбу, я решила вернуться на турбазу и двинулась обратно по той же дороге, по которой мы шли сюда. Скорее всего, Яна увидела «что-нибудь стоящее» для арт-галерей и забыла про меня. Пройдя прилавки с идолами, маленькими лодочками, музыкальными инструментами и шкурами животных, я дошла до лотка с бижутерией. За ним тянулись длинные ряды съедобной всячины. Минуя специи, въедающиеся в нос, я увидела шныряющих под ногами сусликов. По-видимому, они что-то снова стащили и теперь радуются своей добыче.

Дальше дорога раздваивалась. Остановившись перед развилкой и немного поразмыслив, я свернула направо, где сновали бесстрашные суслики. Никогда бы не подумала, что эти обычно пугливые животные могут так себя вести. Странно, конечно. Тропа вильнула снова вправо, и цветной рынок пропал из виду; спустя еще несколько крюков я вышла к густому ковру зарослей, перетекающему в непроходимый лес.

Очевидно, я заблудилась. Вот этого мне еще не хватало.

Недалеко от меня раздалось утробное рычание, и я увидела, как стая тощих собак обступила испуганного мальчугана, прижавшегося к стволу кедра. Онемев от страха, ребенок лишь беззвучно открывал рот, а по его лицу текли слезы.

Схватив длинную палку, валяющуюся под ногами, я подбежала к псам и стала размахивать ею, пытаясь разогнать собачью свору. Ошеломленные моим безрассудным напором, псы ощетинились и немного отступили. Как только я загородила мальчика собой, собаки снова разразились оглушающим лаем. Самый крупный пес, размером с волка, выскочил вперед и разверзнул пасть с огромными мокрыми клыками. Я замахнулась на него палкой, но только разозлила его еще больше. Шерсть пса вздыбилась, и из его горла вырвался протяжный рык. Он сделал прыжок вперед, схватил палку зубами и, сжав челюсти, перекусил ее пополам. Через щели между собачьих клыков медленно стекала белая слюна, и я почувствовала, как от страха у меня свело живот.

Неожиданно нападавший пес взвизгнул и прижался к земле. Кто-то запустил в него камнем, потом еще одним и еще. Собачья стая словно по щелчку метнулась к человеку, стоявшему на дороге. Теперь добычей были не мы с мальчиком, а смельчак, решивший прийти нам на помощь. Им оказался тот самый парень в бейсболке, каким-то чудом очутившийся поблизости. Вся песья стая, подобно лавине, обрушилась на моего спасителя. Одна собака схватила его за штанину, яростно дергая головой, другие, обступив по кругу, готовились к сокрушительной атаке, уступив первую очередь вожаку.

Подняв с земли самый большой булыжник, я уже замахнулась, чтобы запустить камень в собачью свору, когда произошло нечто странное. Все псы разом замерли, будто парализованные, а их только что горевшие яростью глаза заволокла молочная пелена.

В смятении и растерянности я тоже застыла с камнем в руках, не сводя глаз с собак. Спасенный мальчик подбежал ко мне, схватил за руку и потянул к дороге, подальше от псов, впавших в странный анабиоз.

Нужно было поскорее убираться отсюда: еще неизвестно, сколько времени собаки пробудут в таком состоянии. Ребенок крепко держал меня за руку, постоянно повторяя «аржан, аржан». Когда он обращался ко мне, его миндалевидные глазенки выпучивались и наполнялись тревогой. На вид мальчику было лет девять-десять, его большая, чуть вытянутая голова казалась огромной на тоненькой шее и худеньких, с выпирающими ключицами плечах. На нем была обычная черная футболка с коротким рукавом и спортивные штаны, а на ногах старые ботинки, больше на несколько размеров, отчего при ходьбе они хлюпали. Кожу его рук и шеи покрывали шрамы в виде узоров, напоминающих вьющуюся лозу.

Парень, пришедший нам на помощь, стоял неподалеку и растирал свою ногу. Через разорванную ткань штанины проглядывала рана с кровавыми подтеками.

– О боже! Вам нужно к врачу! – ахнула я.

– Вряд ли в этом поселке есть нормальные врачи, – сказал он и, хромая, пошел рядом со мной.

– А если эти собаки болеют бешенством?

– Значит, мне недолго осталось, – усмехнулся парень.

– Не смешно, – бросила я и снова посмотрела на его ногу. Ткань штанины прилипла к ноге и уже успела окраситься багрянцем.

Увидев приближающийся силуэт на дороге, мальчик радостно воскликнул и рванул вперед. Навстречу ему, широко растопырив руки, бежал мужчина. Они бросились друг другу в объятия, громко всхлипывая и тараторя что-то на языке, который я с трудом понимала. Судя по каплям пота, струящимся по лицу мужчины, и его тяжелому дыханию, он долго искал мальчика и теперь выговаривал ему за это. Ребенок снова расплакался, рьяно жестикулируя и тыча в меня пальцем. Наконец мальчик перестал плакать, мужчина его крепко обнял, поцеловал в макушку и они оба подошли ко мне.

– Благодарю тебя, аржан, – сказал мужчина.

Руки и шею мужчины также украшали странные витиеватые шрамы. Одетый во все черное, он походил на большого грозного ворона. Его блестящие узкие глаза выражали беспокойство. Он взял меня за предплечье, придвинулся к моему уху и сказал:

– Уезжай отсюда, аржан, пока не случилось ничего худого. Она уже ищет тебя.

– Я вас не понимаю.

Мужчина с ужасом в глазах оглянулся по сторонам и прошептал:

– Ты, главное, не говори с ней, не отвечай на ее вопросы, ни с чем не соглашайся.

– С кем? – Я непонимающе покачала головой.

– С мертвой жрицей. Жрицей Марууш, – едва слышно ответил мужчина. – Это мой сын. – Он показал на мальчика. – Его зовут Багдыр, что означает «подающий надежду». Ты спасла мою надежду, и я тебе за это благодарен. Я не могу больше говорить, просто уезжай с Чулыка, ты, аржан, и твой эш-нокор.

– Эш-нокор? Кто это?

– Муж, – ответил мужчина, кинув взгляд на молодого человека, стоявшего рядом со мной.

– Нет, он мне не муж, вы ошиблись, – поправила я.

Мужчина снял со своей шеи кулон и протянул его мне.

– Возьми, аржан. Это амулет из священного кедра Бажиру. Дух Бажиру оберегает наш аймак тубал, пусть он оберегает и тебя.

Не успела я поблагодарить его за подарок, как он вместе с мальчиком нырнул в густые заросли, тут же скрывшись из виду. Сбитая с толку словами мужчины, я продолжала смотреть на еще колыхавшуюся траву на месте, где только что растворились отец и сын.

– Ты вообще что-нибудь понимаешь, что здесь происходит? – спросила я у молодого человека. – Точнее, вы…

– Лучше на ты, – заметил он, – а еще лучше Влад. И да, я ничего не понял из того, что тебе наговорил этот туземец. Я много читал о традициях и верованиях алтайцев, но про жрицу Марууш нигде не было ни слова. А вообще, они много кому поклоняются: духам земли, воды, озер, рек, неба.

– Ты ученый? – поинтересовалась я, поглядывая на ногу своего собеседника. Она не давала мне покоя. Как можно быть таким беспечным?

– Я историк, изучаю древние культуры разных народов.

– А ты знаешь, что означает «аржан»?

– Если не ошибаюсь, это целебный источник или важная гостья. Так что ты здесь важная гостья, – улыбнулся он.

– Только вот местные собаки об этом не знают, – хмыкнула я. – Вообще, здесь много странностей, сначала тот водитель и птица, потом собаки. Что с ними происходит? Ты видел их глаза?

Влад пожал плечами.

– Сам не пойму. Похоже на какую-то болезнь.

– Бешенство?

– Вряд ли. Возможно, это какая-нибудь местная лихорадка.

– Одно другого не лучше. Вообще, я смотрю, ты оптимист.

– Стараюсь не унывать. – Он улыбнулся, и на его щеках проступили ямочки. Такие ямочки обычно бывают у детей, а потом, когда люди взрослеют, они куда-то исчезают, как и многое из того, что пропадает с возрастом. Сложно поверить, но у меня в детстве были светлые курчавые волосы, теперь они черные и жесткие, как проволока. Я и сама себе все чаще напоминаю проволоку: тонкую, прочную, которую можно гнуть в разные стороны, но не сломать.

По пути до турбазы мы с Владом все больше молчали, разбавляя наше неловкое безмолвие короткими репликами о красоте Горного Алтая и об отличной погоде, которая может испортиться в любую секунду. Влад пообещал показать ногу врачу. Я все же надеюсь, что в этой глуши найдется хоть один человек с высшим медицинским образованием.

Над головой проплывали легкие, как куски ваты, облака, но доверять им я бы не стала.

Перед тем как разойтись по номерам, Влад предложил мне сегодня вечером отметить, как он выразился, чудесное спасение от возможности быть разорванными стаей злобных собак. Я согласилась.

В моей гостиной снова воняло благовониями. Едкий противный запах, кажется, пропитал каждую вещь, находившуюся в номере. Опять этот портье самовольничал, без разрешения заходил в мой номер и трогал мои вещи. В этом я убедилась, заметив, что вся моя одежда в шкафу присыпана чем-то напоминающим соль. Ерунда какая-то. Я со злостью стряхнула соль с платья, которое намеревалась надеть сегодня на ужин. Для чего он это делает? Чего он хочет этим добиться? Сумасшедший старикашка.

Запустив руки в карман шорт и нащупав подаренный амулет, я достала его. Небольшой деревянный кулон, выполненный в форме раскидистого кедра с широченным стволом, переливался приглушенным янтарем. Я подошла к вытянутому настенному зеркалу и надела амулет на шею. Кожаный шнурок, на котором висел кулон, пронизывал несколько черных бусин, похожих на оникс. Эти бусины напоминали мне мои собственные глаза: такие же жгучие, темные и блестящие. Солнечные зайчики, отраженные от зеркала, беззастенчиво прыгали по светлым стенам гостиной. Омытая желтым светом комната утопала в блаженстве, казалось, что все вокруг левитирует в сладкой неге: пузатые диван с креслом, овечья шкура на полу, вазы, портьеры и даже звери на картинах. Я взглянула в широкое панорамное окно, вид из которого так и манил. Мое внимание сразу же привлекла гора Ар-куч. Странно, но сейчас она мне показалась отдаленной и словно уменьшенной в несколько раз.

В дверь громко постучали.

Яна ворвалась в комнату как вихрь.

– А вот и пропавшая! Я все ноги сбила, разыскивая тебя, а она здесь, прохлаждается в своем номере! Ты куда подевалась? Я только отвлеклась на секунду, а тебя уже черти слизали!

– Я тебя тоже рада видеть. – Я жестом пригласила Яну войти, хотя это было лишним. Она и без приглашения влетела в мой номер и плюхнулась на диван.

– С тобой точно все хорошо? – спросила моя новоиспеченная подруга. – Вообще-то, я волновалась.

– Уже все нормально, – кивнула я, сев рядом.

Зоркий взгляд Яны тут же остановился на амулете, она даже подвинулась ко мне поближе, чтобы получше его рассмотреть.

– Красивое. Где ты взяла такое украшение?

– Подарили.

Янины светлые брови подлетели вверх.

– Расскажи-ка поподробнее.

– Это странная и не очень приятная история, – отмахнулась я.

– Мне правда интересно, – настаивала Яна.

Я вкратце рассказала про мальчика, собачью стаю, Влада, предупреждение мужчины и подаренный амулет.