Иллюзии теней (страница 12)
Мы вышли из душного зала и остановились на лестнице. Черный «Мерседес» с рычащим мотором подъехал к парадной. Объект моей неукротимой мести сел на заднее сиденье. Нико бросился вниз по ступеням и проскользнул следом. Я достал пистолет и сел на переднее сиденье. В салоне раздались возмущенные возгласы, которые тут же затихли, когда дула двух пистолетов уперлись в их виски.
– Отъедешь и остановишься у ворот, – прошипел я, впечатывая сталь в его плоть. Мое сердце колотилось в бешеном ритме, отсчитывая секунды до неминуемой расплаты.
– Что за чертовщина?! Я Генри Беноит! Вы – ходячие мертвецы! – взревел парень, но щелчок снятого предохранителя заставил его замолчать.
Я обернулся, и наши взгляды встретились. В глубине его зеленых глаз плескался первобытный ужас. О да, тебе есть чего бояться. Целая бездна боли и отчаяния ждет тебя впереди.
– Это будет твое самое незабываемое знакомство, – выплевываю слова, чувствуя, как он съеживается, пытаясь слиться со спинкой кресла.
– Ему лучше поверить, чувак. Этот тихоня только на первый взгляд, – хмыкнул Нико, поднося ко рту кубик льда и с наслаждением раскусывая его. В его глазах предвкушение, жестокое и манящее.
Машина медленно отъезжает от величественного особняка, его силуэты постепенно теряются в ночи. Мы движемся к воротам, которые начинают открываться с характерным скрипом. За ними простирается пустынное шоссе, погруженное в непроглядную тьму. Ближайший населенный пункт находится на расстоянии нескольких километров, и ночное спокойствие нарушает только звук работающего двигателя.
– Останови здесь. Водитель, понимая мою просьбу, съезжает на обочину. Я поворачиваюсь к Нико. – Вытаскивай его.
Задняя дверь машины с глухим хлопком открывается. В следующую секунду раздается пронзительный крик Генри, которого Нико вытащил за шкирку, словно куклу из коробки. Я чувствую, как прилив адреналина наполняет мое тело.
– Ты останешься здесь. Ни звука, ни звонка. Если ты хоть словом обмолвишься о случившемся, я найду твою семью… и заставлю вас убивать друг друга. А потом ты будешь молить меня о смерти.
Лицо водителя покрывается липким потом, нижняя губа дрожит в беззвучном страхе.
– Х-хо-ро-шо, – шепчет он, заикаясь от ужаса.
– Если он обратится в полицию, ты скажешь, что он вышел отлить и вернулся таким. Нас ты не видел.
Он безудержно кивает, торопливо, словно пытаясь убедить в своей преданности. В груди разгорается мучительное желание, жажда мести, горький привкус крови на языке. Все нутро требует возмездия. Выйдя из машины, я вижу Генри, стоящего на коленях, дрожащего, как осиновый лист, шепчущего бессвязные молитвы.
– Понимаешь, почему ты здесь? – мой голос звучит низко, жестко.
Я кладу пистолет на капот машины. Не дожидаясь ответа, достаю из ножны сверкающий, чертовски острый нож. Присаживаюсь на корточки перед ним. Его лицо бледно, глаза расширены от ужаса. Светлые волосы, аккуратно уложенные, сейчас растрепались, торчали в разные стороны. Я хватаю его за волосы, подняв голову так, чтобы он смотрел мне прямо в глаза. В моих глазах он видит не просто гнев – он всматривается в бушующую стихию, ураган, сметающий все на своем пути.
– Ты посмел прикоснуться к моей женщине, – слова вырывались с предельной силой, срываясь с губ, как осколки стекла. – Что ты ей предложил?
Его глаза, прежде полные наглости и уверенности, сейчас были наполнены животным ужасом. Он понял, что перешел грань, что его самонадеянность привела к краю пропасти.
– Я… я не знал, – пролепетал он, с трудом сглатывая ком, застрявший в горле. Слезы навернулись на глаза, предательски блестя в темноте.
– Говори! – мой кулак сжался на его волосах, я дернул его с такой силой, что ему наверняка показалось, будто его череп вот-вот расколется.
– Она… она красивая, – выдохнул Генри, его слова были замучены болью и страхом. – Я предложил ей… провести вечер в моем номере…
– Чертовски глупое предложение.
Я отпускаю его волосы и медленно поднимаюсь на ноги. Обхожу его, как хищник свою добычу перед нападением. Мои глаза внимательно изучают местность. Тишина. Только ветер шелестит листвой, да где-то вдалеке слышен гул города. Ни одной машины. Идеальное место. Не придется тащить его в лес.
– Неси свою находку, – мой ботинок прикоснулся к спине Генри, легкий толчок, и он рухнул на землю.
Нико в одно мгновение появился рядом, держа ведро со льдом. Лицо друга было непроницаемо, а в глазах – безмятежное спокойствие убийцы, готового к своей работе.
– Ему это понравится, – раздается его хладнокровный смешок. – Помочь?
– Буду очень благодарен, – я обхожу лежащего на асфальте мужчину. Нико навалился на него всем своим весом, прижимая к земле.
Генри пытался сопротивляться, но его попытки были тщетны. Нико был слишком силен и жесток. Я присел рядом с его лицом и взял его за руку – ту самую, которой он осмелился тронуть Виту. Прижал ее к холодному асфальту. Его пальцы судорожно цеплялись за камни, царапая и разрывая кожу.
– Отпустите! – отчаянно кричит он, но это только начало его страданий. Его последний крик утопает в бездне отчаяния.
Генри лежал на земле, его взгляд был полон отчаяния и направлен на меня. В моей руке блестел тонкий, острый нож. С холодным спокойствием хирурга я изучал его кисть. Мизинец казался идеальной точкой для начала. Лезвие коснулось кожи, и тишина разорвалась резким хрустом костей и сухожилий. Глухой, надрывный крик боли смешался с едва уловимым звуком разрезаемой плоти. Отрубленный палец бессильно упал на асфальт, оставив за собой кровавый след, как мазок кисти по темной холщовой картине. Я осторожно поднял его и опустил в ледяное ведро. Красная жидкость медленно окрасила лед в оттенок крови.
– Перестань смаковать, придурок! Он сейчас обделается прямо в штаны! – рявкает Нико.
Я быстро бросаю на него взгляд и перехожу к следующему пальцу. Кисть дергается в беспомощной попытке сопротивления, но это только усиливает мое удовлетворение. Я не обращаю внимания на дискомфорт, действуя с хладнокровием хирурга, выполняющего сложную операцию. Найдя место сгиба, я прикладываю лезвие и делаю разрез. Кровь брызжет фонтаном, несколько капель попадают на мой костюм, и я чувствую, как теплая, липкая жидкость оседает на коже моего лица.
Второй палец, третий. Каждую отрубленную конечность я аккуратно кладу в ведро. Это похоже на ритуал, медленный и мучительный. Я наслаждаюсь его агонией, его бессилием. Генри, бледный, с окровавленной кистью, стонет от боли.
Поднимаясь, я показываю Нико, что закончил. Он берет Генри за плечи, открывает дверь и заталкивает его на заднее сиденье. Мужчина стонет, глядя на свою окровавленную кисть. Капли крови пропитывают рукав его белой рубашки, капают на штаны и светлый салон. Нико подает мне ведро с его конечностями, и я не могу сдержать мрачную улыбку, глядя на свою работу.
– Это твое, – говорю я, кладя ведро между ног Генри. – У тебя есть около двадцати минут, чтобы попытаться пришить их обратно. В противном случае ты останешься без них.
Его рыдания разрывают тишину, но мне это безразлично. Более того, его жалкий вид вызывает у меня отвращение. Без пальцев можно жить, а вот без сердца, головы или других важных органов… Путь один – в ад.
– Хорошей дороги, – говорю я, закрывая дверь автомобиля и ударяя ладонью по крыше.
Нико ухмыляется, как Чеширский кот, его глаза горят злорадством.
– Я вызову пару парней, чтобы прибраться здесь, – он достает телефон из кармана пиджака. – А тебе нужно привести себя в порядок и произнести речь, которую мы все так ждем.
К черту мою жизнь. Самый большой позор еще впереди.
Глава 10
Под внимательным, почти пронизывающим взглядом Марко я накидываю на себя пиджак, который начинает давить на плечи. В этот момент меня охватывает предчувствие: сейчас мне предстоит общение с Доном, а не с братом. Я ощущаю, как его спокойствие, ранее сопутствующее нашему диалогу, начинает таять, уступая место буре раздражения, поднимающейся из глубины его души.
Брат не тот человек, который оставит мой поступок без последствий.
– Лия нашла Виту? – произношу я, стараясь говорить как можно более непринужденно, словно обсуждаю погоду. В то же время запихиваю испачканный пиджак и рубашку в черный мусорный пакет, избегая его гнева, который, похоже, вот-вот вырвется наружу.
– Что ты сделал? – спрашивает Марко, его голос звучит как натянутая струна. Каждый слог, каждое слово, произнесенное им, пронизано гневом, который брат старается не скрывать.
– Тебе сказать как брату или как Дону?
Открываю багажник машины и бросаю пакет внутрь. Поворачиваюсь к нему. Карие глаза сверкают, полные недоумения и гнева.
– Я всего лишь отрезал ему пару пальцев, – пожимаю плечами, будто ничего не произошло. – Он жив.
– И я должен сказать вам двоим придуркам за это «спасибо»? – Марко, не сдерживая эмоций, вскидывает руки вверх, словно пытаясь уловить всю абсурдность ситуации. В его глазах сверкает ярость. – Я придушу каждого из вас! – обернувшись, он устремляет убийственный взгляд на своего консильери, словно тот стал причиной всех его бед. – И ты поддержал это?
– Не горячись, – Нико слегка усмехается в ответ, похлопывая Марко по плечу, как будто этот жест может успокоить бурю. – Нам пора. Обсудим это после того, как Дино произнесет свою речь, – друг с ухмылкой салютует нам и направляется в особняк.
Марко, все еще сдерживая гнев, продолжает:
– У меня дикое желание вытрясти из тебя все дерьмо. Но я этого не сделаю, потому что ты нужен в этом цирке на колесиках.
– Ты скажешь мне, почему наша семья участвует в этом?
– Просто новые связи. Ничего особенного, – бросает брат, стараясь быть невозмутимым. Он безразлично бросает взгляд на часы. Время поджимает, и мы не можем позволить себе задерживаться. – Нам нужно поторопиться.
Мы входим в зал. Я маниакально ищу Виталию среди толпы, стремясь убедиться, что с ней все в порядке. Взгляд ловит первое, что бросается в глаза – красное шелковое платье. Затем я вижу ее лицо. Она стоит в компании Аспен и Лии, обсуждая что-то. Однако ее выражение лица не выдает ни одной эмоции, которая могла бы заставить меня метнуться обратно и расправиться с тем мудаком. Приглядевшись, я замечаю, как Вита пробегает глазами по моему новому костюму.