– Я могу и помочь, – давила заботой преподавательница. Она сделала пас и Олуа согнулась пополам, ее тело задрожало. – С Астрин Мерил вы в подробностях изучили процесс смены ипостаси, отпустите стеснение и доверьтесь телу.

– Не могу, – взвыла Олуа. – Больно…

– Жаль, – разжала пальцы Илая Литера. – Я надеялась, вы сможете показать пример.

Преподавательница отвернулась от бледной Олуа и кивнула дежурившим, чтобы те осмотрели страдалицу.

– Милгын, может, вы продемонстрируете пример?

Щебет преподавательницы уже не казался милым. Я сжалась и, не поднимая головы от пола, произнесла:

– Тогда все произошло случайно…

– Не волнуйтесь, я помогу, – давила Илая Литера. – Готовы?

Ответить мне не дали, энергетическая волна настигла прежде. Страх сковал. Я приготовилась к боли, но ее не было. Неприятно – да, необычно – да, но не больно… Огненная волна, ненадолго сковавшая меня в самом начале, сменилась теплыми ласкающими ручейками. Преподаватель обращалась напрямую к сущности – звала ее, успокаивала, просила не сопротивляться. Кажется, я даже улыбалась, отдаваясь на волю зову, откликнувшемуся дару и собственному телу. Я раскинула руки и почувствовав, как те изгибаются и превращаются в могучие крылья. Вместе с верхом изменялся низ – стопы лап росли, уверенно опираясь на пол. Невероятные ощущения и эмоции захлестывали, разжигая огненную силу и видоизменяя меня.

– Теперь вы справитесь сами, – услышала я довольный щебет Илаи Литеры.

Зов стих, а на смену ласкающим теплом ручейкам пришла боль. Паника охватила. Я забыла все, чему нас учила Астрин Мерил, и не слышала голос Илаи Литеры, подсказывающий мне. Огненная волна плетью огрела тело, которое, казалось, превратилось в сплошное месиво. Оно отказывалось повиноваться. Я не могла сменить ипостась, но и вернуться в человеческий облик не выходило. Из глаз брызнули слезы, виски сдавило, из последних сил я прохрипела:

– Щавель кисленький! Помогите. – И перед глазами возникла белая вспышка, утягивая в прошлое.

Алтарь. Я вновь лежу на холодном камне. Пиявка скачет верхом на Разбойнике, даря надежду – я не одна. Пас Верховного и белая пелена. Я всматриваюсь в нее, сокрушимая болью, жалостью, ненавистью и любовью. Тогда эмоции взяли надо мной вверх, и я ничего не могла разглядеть, но сейчас отчетливо увидела мерцающий щит, закрывающий пиявку и Разбойника от удара Верховного. Доли секунды, и щит пеплом осыпается, а Разбойника с пиявкой раскидывает в разные стороны… Пиявка падает в Разлом, и мрак окутывает меня.

Оранжевое солнце медленно опускалось за горизонт, окрашивая небо розово-лиловыми разводами. Вокруг колыхались золотистые колосья пшеницы, а под ногами трещали сухие стебли. Теплый ветерок принес с собой запах свежескошенной травы. Впереди, окутанный вечерними переливами небосвода, стоял мужчина – руки опущены вдоль стройного тела в широкой до колен кухлянке и прямых брюках, ноги босы, а в зубах зажата соломинка. Он смотрел на меня, а я на него, и с каждым шагом сердце ускоряло бег.

Когда я приблизилась, мужчина вынул соломинку изо рта и широко улыбнулся – на правой щеке появилась маленькая ямочка. Пришлось задрать голову, чтобы рассмотреть его как можно лучше – коротко стриженные волосы сияли синевой под широким ободком, опоясывающим голову, угловатые черты лица, прямой нос и пухлые губы.

– Почему ты так долго не приходила? – спросил он и аккуратно дотронулся тыльной стороной ладони до моего лица. – Здесь так одиноко без тебя.

– Без меня?

– Без тебя. – Мужчина отнял руку, и я тут же почувствовала пустоту без его прикосновений. – Ты словно настоящая – теплая, и я могу дотронуться до тебя. – Он склонил голову, любовно созерцая меня.

– Настоящая? – замялась я, не в силах отвести взгляд от пронзительных синих очей. – Я настоящая.

Мужчина засмеялся раскатистым басом:

– Ты плод моего воображения.

Постепенно память возвращалась, а вместе с ней понимание – я не знаю этого мужчину, не понимаю, где оказалась и почему одета почти в точности как он: с украшениями в волосах, длиной кухлянке и с босыми ногами, и я понятие не имею, почему меня так тянет к нему!

– Эй, ты что-то путаешь, – отступила я, стараясь усмирить сердцебиение. – Мы знакомы?

– Не думаю, – ошалело разглядывал меня мужчина. Он хотел вновь дотронуться до меня, но ладонь замерла у лица.

– Руки прибери, – предупредила я, боясь своей реакции на этого незнакомца.

– Кажется, ты действительно настоящая… – замялся мужчина, с прищуром рассматривая меня.

– Не кажется, – на всякий случай подтвердила я.

Улыбка с лица мужчины спала. Он выглядел растерянно.

– Тогда что ты делаешь в этом Кутхом забытом месте? – скривился он.

– Забытом месте, – повторила я за ним и посмотрела по сторонам на золотистое поле, которому не было конца и края. – Здесь, кажется, не так уж и плохо.

– На смену вечному закату не приходит ночь, она не сменяется рассветом. И это бескрайнее поле в вечном закате, совершенно один я брожу по нему… Теперь не один.

Его голос, полный горечи и печали, оголял и без того напряженные нервы.

– Минуту назад я была на уроке медитации и пыталась сменить ипостась, а потом… Щавель кисленький! Мы мертвы? – спросила я дрогнувшим голосом.

– Тогда все становится понятным, – бесстрастно произнес мужчина.

– Что именно? – Я хотела зареветь от безысходности, как грудь обожгло.

– Ты растворяешься, – прошептал мужчина.

– Что? – подняла я руки и закричала, взирая на исчезающие кисти.

– Милгын, вы с нами? – спросила Илая Литера, склонившись надо мной.

– Да, – прохрипела я, после небольшого замешательства.

Илая Литера кивнула шаманам, и те удалились на дежурство к стенке:

– Такое бывает, – помогла она мне подняться. – Немного практики и самостоятельный полный оборот не за горами.

«Такими темпами скоро я сама окажусь не за горами, а не этот оборот!»

– Вернемся к практике, – прощебетала Илая Литера, переключив внимание на оставшихся испуганных девушек. – Может, вы?

Пока преподаватель испытывала Фену, Карни с Люнеей помогли мне вернуться на свою подушку.

– Ты как? – прошептала Карни.

– Кажется, нормально, – с облегчением я рассматривала свои вернувшиеся пальцы.

– Ты так кричала или каркала… – держалась Люнея за горло.

– Девочки, вижу, вам не терпится сменить ипостась, – неожиданно пропела над нами Илая Литера. – Я вам помогу, – посмотрела она на Люнею, и та согнулась пополам.

К великому счастью, преподаватель не помогала в обороте дважды – она прошлась по всем, а дальше дала нам возможность, так сказать, немного выдохнуть и попрактиковаться самостоятельно. Мы обращались к сущности и вытягивали ее наружу – в основном выходили частичные изменения, поэтому очередь к дежурившим на занятиях шаманам не уменьшалась. Зато момент стеснения был стерт сразу – когда корчишься от боли, тебя не волнует, во что и как ты одет, лишь бы быстрее закончилось это.

Глава 4. Делу время, потехе час

Как и было задумано, в первые выходные мы отправились дружной компанией в город, чтобы отметить жуткое начало учебного года, как обозвал его Грон. Мы были полностью согласны с его высказыванием. Одно радовало – дополнительные занятия мне пообещали начать со следующего месяца, так сказать, дали время привыкнуть к текущей нагрузке.

В уютной закусочной, заполненной студентами Академии, мы плясали, а в перерывах уплетали мелко порезанную юколу^[5] из наваги^[6] со смесью орехов и ягод и запивали все это фирменным сладким студнем.

– Я так больше не могу, – плакалась на плече Грона Люнея. – Почему я не воздушница? Летала бы на куропатке, а не вот это все!

– Нам легче не приходится, – вступила в спор Клера.

– Ты же сама говорила, вы не сменяете облик, лишь становитесь более гибкими и легкими, – проныла Люнея.

– И что? Нас скручивают в бараний рог, а кости становятся как, – посмотрела она на стол, – как этот студень! Знаешь, не особо приятно растекаться по полу слизью.

– Жуть жуткая, – потряс стаканом Грон.

– Мне нравится студень, – смачно отхлебнул Кром.

– Я не о студне же, – жалостливо протянула Клера.

– Мы и без всех этих изменений на Ягодке славно полетали, – задумчиво накручивала прядь волос на палец Карни.

– Ты про тот наш ночной побег? – скептически приподняла бровь Клера. – Нашла с чем сравнивать. Каких-то пару кругов над полем, никаких Преобразований и полное отсутствие слияния с куропаткой.

– Я только уточнила, – приподняла ладони Карни.

Тем временем закусочная продолжала заполняться студентами, а веселье набирало обороты. Музыка становилась громче, как и голоса не говорящих, а уже орущих собравшихся. В центре зала одаренные размахивали руками и ногами, дергаясь в такт мелодии. Я услышала за спиной недовольное фырканье. Это Лимани, моя бывшая лучшая подруга, прошествовала мимо в сопровождении одногруппников.

– Да, неприятное времечко. Потерпите немного, потом и не вспомните, как страдали, – великодушно заметил Дерри.

– Если не можешь помочь – лучше помолчи, – простонала Клера и откинулась на спинку дивана.

– Со своей куропаткой познакомилась? – спросил Дерри.

– Не совсем…

– Это как? – уточнил Грон.

– Вот так, – обрисовала Клера перед нами овал. – Яйцо видела. Моя куропатка еще в нем.

– Так пока вылупится, вырастет… – загибал пальцы Грон. – Месяца два, не меньше, пройдет.

– Вот за это время я как раз и научусь безболезненно становиться наездником, а птенец вырастет и подготовится к полету. Или считаете, вам удастся освоить смену ипостаси и научиться летать намного раньше?

– Ничего мы не считаем, – цокнула Карни. – Однако к практике мало-мальски летать уже должны будем. Еще этот остров со своей подпиткой… – рассказала она для брата с сестрой и Дерри о выпавшей чести на нашу группу.

– Да брось, одни идеальные и прихвостни на него отправятся, можно даже не париться, – отмахнулся Грон.

– Мне бы хотелось там побывать, – вздохнула Люнея.

– Не, ну звучит красиво. Я бы на вашем месте не собирался упускать такую возможность, – согласился с Люнеей Кром. – Только меня туда пока не пригласили.

– И не пригласят, – пихнула брата Клера.

– С чего это? – отодвинулся от сестры Кром.

– Сказали же, в этом году только их группа, – подлила брату студень Клера.

– Как твои успехи? – спросил Дерри у молчаливой меня.

– Никак, – пожала я плечами.

– В смысле?

– Никак, значит, никак, – допила я остатки студня и заказала новую кружку. – Звать – зову, а сменить ипостась не могу, – призналась я и опустила голову на стол.

– Ты же меняла облик, должно было и сейчас выйти, – не отставал Дерри.

Я посмотрела на него, не заметив, как увлажнились глаза:

– Когда Илая Литера помогала, почти получилось… Каждый раз, когда хочу сменить облик, вижу белую вспышку, и все заканчивается, – всхлипнула я. Вся компания прислушалась к нашему разговору. – Сменила бы ипостась раньше, пиявка был бы жив…

– Пиявка? – отодвинула от себя тарелку Карни. – У тебя же евражка.

– Разбойник выжил, а пиявка нет. Я не рассказывала вам… Он не хотел, чтобы кто-то знал, но сейчас его нет, – снова всхлипнула я.

– Милгын, – приобняла меня Клера. – Если хочешь поделиться, мы – никому. Да? – посмотрела она на собравшихся.

– Никому, – пообещали все за столом.

– Пиявка, он… он добрый, а еще он красивый и мудрый, – так начала я рассказ о погибшем друге.

Девушки всхлипывали вместе со мной, а парни тоскливо склонили головы.

– Я искала его и не нашла.

– За пиявку, – поднял кружку Дерри. – За героя, спасшего тебя и всех нас.

– За пиявку, – подняли мы кружки.

Я допила студень и встала из-за стола: