Монт поймал мой удивлённый взгляд. Чего это он говорит о себе в третьем лице? И негромко, только для меня добавил:

– Так доходчивей.

А затем продолжил уже громко:

– Пусть секретарь всех записывает на приёмные дни. Он знает. И ты, Потан, давай-ка, иди домой. Только двери закрой сначала.

– Но…

– Иди-иди, барышню я сам провожу. И к градоначальнику, и на выход.

Затем обернулся ко мне:

– Идёмте.

Он двинулся к широкой, выстланной ковром лестнице, и я последовала за ним, чувствуя спиной пристальный взгляд швейцара.

Я даже понимала, о чём он думает. Зачем секретарь повёл к градоначальнику эту замарашку. Сама в этом блестящем, исполненном официальности интерьере очень остро ощущала всю убогость своего наряда.

Впервые мне подумалось, что если б я сразу попала сюда через парадный вход, возможно, и вовсе бы не решилась идти к градоначальнику. Не зря девочка дала мне монету. Я и сразу выглядела как нищенка, а уж после падения…

Хорошо, что здесь нет зеркал, и я себя не вижу.

Предаваясь самоуничижительным мыслям, я поднялась за Монтом на первый пролёт. Его венчало большое панно с панорамой города. Дальше лестница раздваивалась. И в начале каждой располагалась большая зеркальная вставка, отражающая панно и делающая панораму объёмной.

Когда в зеркальной поверхности показалось всклокоченное чудище, следующее за Монтом, я вздрогнула. И лишь спустя пару мгновений узнала себя.

– Господин Монт! Подождите! – попросила я сдавленным голосом.

Он послушно остановился и вопросительно приподнял бровь. Мол, ну что тебе ещё надо, неугомонная?

– Мне нужно в уборную, – голос был похож на задушенный писк.

– Зачем? – удивился Монт. – Мы почти пришли.

– Привести себя в порядок, я не могу предстать в таком виде перед градоначальником.

Мэрский секретарь окинул меня оценивающим взглядом.

Сначала оглядел с головы до ног, заставляя краснеть от стыда за свой убогий перепачканный наряд. Затем взгляд проскользил в обратную сторону. Уже медленнее, с задержками на некоторых частях тела.

Я покраснела ещё сильнее, чувствуя, как горят щёки. На этот раз от смущения и одновременно гнева. Воспитанные мужчины так не смотрят. Только невоспитанные!

– Немедленно прекратите! – возмутилась я.

– Что?

Монт изобразил искреннее до издевательства удивление. Ещё и руками развёл, мерзавец. Мол, вот же я стою, ничего не делаю.

Нет, с ним бесполезно разговаривать. Чем скорее я попаду к мэру, тем быстрее избавлюсь от этого невыносимого человека.

– Идёмте уже к градоначальнику! – велела я, быстро поднимаясь по ступеням и почти догоняя Монта.

– А как же в уборную? – с тем же искренним недоумением спросил он.

– Не надо уже! Я передумала.

– Хм, – этот звук вышел у него таким двусмысленным, что мне захотелось его ударить. Чем-нибудь потяжелее.

В этот момент я как раз поравнялась с ним, встав на соседнюю ступеньку. Можно было, например, столкнуть его с лестницы, чтобы в следующий раз думал, прежде чем насмехаться над девушкой.

Однако в отличие от него, я была воспитанным человеком. Поэтому сделала глубокий вдох, медленно выдохнула и спокойно, очень спокойно попросила:

– Отведите меня к градоначальнику. И, пожалуйста, молча.

Моё терпение уже достигло предела. И отпусти сейчас Монт какую-нибудь шуточку или ещё что, я за себя не ручаюсь.

Понял он это или просто устал надо мной издеваться, но на этот раз Монт промолчал. Развернулся и пошёл наверх. А я двинулась за ним, по пути приводя себя в достойный вид. Более-менее достойный.

Сняла пальто и плащ, стянула платок, кое-как пригладила одной рукой волосы. Надеюсь, градоначальник всё же обратит больше внимания на мои документы, а не внешний вид.

По пути я подбирала слова. С чего начать, чтобы сразу произвести серьёзное впечатление? Я решила, что представлюсь. Покажу свои документы и сразу перейду к нуждам приюта. Да, так будет идеально: коротко и по делу.

Монт подошёл к красивой резной двери с вензелями и виньетками. На золотой табличке чернением значилось: «Градоначальник Соснового бора».

Я глубоко вдохнула, мысленно готовясь к встрече.

У меня ещё есть минутка-другая, чтобы настроиться. Сейчас Монт постучит, ему разрешат войти, он доложит обо мне, мэр примет решение и тогда меня пригласят.

Наверное, надо было сразу отдать документы секретарю. Чтобы он представил меня не подзаборной нищенкой, а директрисой дома призрения. Мысль здравая, только этот противный Монт, как и при первой встрече, постоянно меня подначивает, выводит из себя и лишает способности мыслить здраво.

– Господин Монт, – позвала я, собираясь вручить ему свои бумаги, чтобы показал начальнику.

Однако секретарь уже вытащил из кармана ключ. Красивый, серебристый, большой. И вставил его в замочную скважину.

Я напряглась. Чутьё вопило, что здесь что-то не то.

– Что вы хотели? – поинтересовался Монт светским тоном. – Опять в уборную?

Я пропустила подначку мимо ушей.

– Откуда у вас ключ? – спросила строгим голосом, надеясь, что секретарь не распознает в нём подступающий страх.

Почему в здании городской управы нам никто не встретился? Кроме швейцара, которого Монт отправил домой. Неужели мы с ним здесь одни? Если он открывает кабинет, значит, градоначальника нет на месте. Он ещё вернётся или его секретарь что-то задумал? И почему у него ключ от кабинета начальника? Украл или ему так доверяют?

Но больше всего я опасалась, что Монт завлекает меня в ловушку.

– Этот? – он с невинным лицом указал на головку ключа, торчащую из замочной скважины.

– Да, ключ от кабинета градоначальника, откуда он у вас? – против воли в голос прорвалась нервозность. Поэтому я тоже решила подначить Монта: – Украли?

– Зачем же, градоначальник сам мне его передал, – неудачно, он не поддался.

– Неужели так сильно доверяет? – язвительность тоже его не проняла.

– Бесконечно, – Монт широко улыбнулся, дважды провернул ключ и распахнул дверь, делая приглашающий жест: – Добро пожаловать в кабинет градоначальника, сударыня. Как вы и желали.

Однако я не спешила проходить. Мне виделся подвох.

– Где он сам?

– Здесь.

– Где здесь?

– В здании.

– Когда он будет в кабинете?

– Очень скоро.

– Насколько?

Монт усмехнулся и покачал головой.

– Вы очень необычная девушка, вам об этом говорили?

– Не переводите тему! – я не позволила отвлечь себя комплиментом.

С чего бы Монту заговаривать мне зубы? Он точно что-то замыслил. И вряд ли доброе.

– Ладно, – он поднял ладони, словно сдаваясь. – Не хотите, не входите. Можете ждать градоначальника снаружи.

Делая вид, что ему безразлично, Монт зашёл в кабинет. Я напряжённо следила за ним пристальным взглядом. Да и убранство рассматривала.

Здесь было на что посмотреть.

Кабинет градоначальника в отличие от моего был просторным, светлым и прекрасно обставленным.

Красивая мебель орехового цвета с золотистой обивкой, резными ножками и подлокотниками. Массивный стол у большого окна, судя по всему, выходившего на площадь. Полки заполнены книгами. От двери я не смогла разобрать надписи на корешках. Однако количество книг было впечатляющим.

Пока я разглядывала обстановку, Монт успел снять и повесить в шкаф верхнюю одежду, оставшись в чёрном сюртуке с двумя рядами пуговиц, чёрных же брюках и белой рубашке с галстуком, больше похожим на шейный платок.

Секретарь отлично ориентировался в кабинете шефа, да и чувствовал себя здесь вольготно. Явно часто бывал.

Он вышел из зоны видимости. Теперь я слышала только стук его каблуков по паркету. Затем тонкое звяканье, похожее на звук фарфоровых чашек. А ещё спустя полминуты моих ноздрей достиг травяной аромат заваренного чая.

Я не выдержала и переступила порог.

Ступая по натёртому до блеска паркету своими старенькими сапожками, убеждала себя, что мой внешний вид ничего не значит. Потому что я не красоваться приехала, а по делу. И вообще, пусть градоначальнику станет стыдно. Его вины немалая доля, что дом призрения находится в таком жалком виде.

А я – квинтэссенция этого убогого состояния.

Устав держать тяжёлое пальто вместе с плащом, повесила на спинку стула. Лезть в одёжный шкаф не решилась, а Монт по-прежнему звенел чашками в соседней комнате.

Сжимая под мышкой портфель, я осторожно двинулась на звук. Заглянула сквозь распахнутые двери. Мои опасения не оправдались. Это были не личные покои, а продолжение кабинета. Только несколько… менее официальное. Здесь стоял удобный диван с мягкой спинкой и подлокотниками. Несколько кресел, небольшой столик для чаепития. На нём – серебряный поднос с серебряными же вазочками. Я разглядела в одной колотые кусочки сахара, в другой краснело варенье, а в третьей, кажется, конфеты.

На втором столике, у окна, стоял самовар, увенчанный заварочным чайником. Возле него как раз и возился Монт.

Услышав мои шаги, он оглянулся и удовлетворённо кивнул. Словно сомневался, что я решусь зайти.

– Садитесь, – Монт кивнул на диван, пока сам наполнял изящные фарфоровые чашки в форме цветов.

Подумав, я опустилась в кресло. То, что стояло ближе к выходу. Монт никак не прокомментировал мой выбор. Он поставил на столик две чайные пары, подвинув одну ко мне.

– Пейте чай, вы наверняка замёрзли, пока продумывали свой хитрый план.

– Какой план? – я напряглась, раздумывая, как Монт сумел догадаться о том, что я составляла план беседы с мэром.

– План проникновения в кабинет градоначальника, разве не это вы обдумывали, когда я вас застукал? – с тем же невинным выражением лица, которое меня ужасно раздражало, произнёс секретарь.

Я молча закатила глаза и взяла чашку. Комментировать его очередную шутку – значит, поддаться на провокацию. Именно этого Монт и ожидал. Поэтому я сделала глоток чая вместо ответа. И тут же почувствовала разочарование. Он оказался едва тёплым.

– Боюсь, чай подостыл, – когда не надо, Монт был очень чутким. – Варда, кухарка, давно ушла.

– Ничего страшного, – откликнулась с вежливой улыбкой, – я благодарна вам за заботу.

И сделала ещё глоток чая, стараясь изобразить радость. Хотя ужасно хотелось бы погреть руки о горячую чашку.

Монт окинул меня заинтересованным взглядом и кивнул каким-то своим мыслям.

– Я разожгу камин, – он прошёл за спинкой кресла, заставив меня обернуться.

Сзади действительно был настоящий камин. А я ведь, осматриваясь, приняла его за украшение интерьера. Впрочем, кабинет он несомненно украшал.

Облицованный белоснежным мрамором, с золочёным рельефным орнаментом, центром которого являются часы с золотыми стрелками. А невысокая решётка в виде танцующей пары, словно на мгновение разомкнувшей руки – истинное произведение искусства.

Над камином висел большой парадный портрет. Изображённый на нём мужчина в мундире был странным образом мне знаком.

С полминуты я разглядывала его, пытаясь узнать, но память не желала давать подсказки. И я переключилась на Монта.

Первый порыв – остановить его, сказав, что не замёрзла – я усмирила. Во-первых, действительно замёрзла, даже очень. А во-вторых, мне хотелось посмотреть, как секретарь станет возиться с растопкой. И дать ему пару язвительных советов.

Однако здесь мне не повезло. В камине уже были уложены сухие дрова, из-под которых проглядывала щепа и тонкие завитки бересты. Монту оставалось лишь чиркнуть длинной спичкой из большой коробки, и пламя с радостью занялось.

Я бросила взгляд на часы. Золочёные стрелки сближались у цифры два. Обед минул.

– Градоначальник точно придёт, или вы снова смеётесь надо мной? – я вернулась к насущному.

Мне ещё нужно купить провизии и вернуться засветло в приют. Если мэр ушёл домой, как и все остальные, пусть скажет сейчас, и прекратим уже это затянувшееся представление.