Чем больше Анатолий Иванович общался с Иреком, тем больше ему нравился этот парень. Оказалось, что он не терял время за годы учебы. Однокурсники-москвичи помогали сокурснику попадать на закрытые просмотры зарубежных киноновинок, доставали билеты в театры, пристрастили к чтению художественной литературы. Бывший курсант военного института хорошо знал состав и структуру вооруженных сил Французской Республики. Единственный пробел был лишь в плохой осведомленности о Французском Иностранном легионе – по какой-то причине эта тема не стояла в учебных планах института. Ирек с большим интересом расспрашивал Лазарева об этом подразделении, но тот мало что мог сказать, только довольно общие сведения.

Неожиданно опытного разведчика посетила одна сумасшедшая мысль. Сначала он отмахнулся от нее, но потом она все больше и больше стала его захватывать. На очередной встрече с Сахаровским, руководителем внешней разведки, Анатолий Иванович настоятельно рекомендовал зачислить Дорохова на индивидуальную подготовку для дальнейшей работы с нелегальных позиций.

– Чем вам так приглянулся этот парень? – поинтересовался начальник Первого главка.

– Понимаете, Александр Михайлович, я бы не сказал, что у него блестящий французский. Это и понятно, нет достаточной практики с носителями языка. Но это дело наживное. Конечно, внешне он больше славянин, чем житель Южной Европы, но в Париже кого только не встретишь. Я бы выделил умение подстроиться под собеседника, общую грамотность, стрессоустойчивость, умение держать удар в сложных ситуациях и, конечно, напористость, стремление идти до конца, вплоть до упрямства. Кстати, эта черта тоже есть у французов.

– Мне кажется, вы что-то темните, – проницательно заметил опытный руководитель. – Все, что вы перечислили, – это хорошо, правильно, но довольно средне. Многие наши сотрудники обладают таким набором качеств. Я прав?

– Так точно, товарищ генерал, – не стал скрывать Анатолий Иванович. – Применительно к нему у меня есть предложение по внедрению. Его уже через несколько месяцев можно будет отправлять за кордон.

– Вы о чем говорите, товарищ Лазарев, – удивленно заметил Сахаровский. – Мы годами готовим людей для нелегальной работы. Вы же сами работаете во Втором отделе и знаете, сколько времени уходит на отработку легенды, подготовку документов, поэтапное вживание в образ. Три, четыре, пять лет, некоторым и больше. – Было видно, что хозяин кабинета стал раздражаться.

– Я исхожу из реалий сегодняшнего дня, товарищ генерал, – продолжал настаивать Анатолий Иванович.

– Хорошо. Обоснуйте, – кивнул Сахаровский, откидываясь на спинку кресла.

– Мое предложение довольно простое. Как вы знаете, во Франции уже более ста лет как базируется Иностранный легион.

– Наемники, – нетерпеливо перебил его собеседник.

– Не совсем. По закону они считаются добровольцами. Легион не подчиняется военному министерству, только главе государства. В него действительно берут только иностранцев. При поступлении туда достаточно предъявить паспорт или иной документ. Проверку проводит своя контрразведка, но довольно поверхностно. Главное, чтобы на территории Франции кандидат не совершал преступлений. Легионер имеет право служить как под своей настоящей фамилией и именем, так и под псевдонимом, который его устраивает. Новобранец получает так называемый anonymat, который содержит его новое имя и фамилию, место и дату рождения – на его выбор. Все эти данные вносятся в служебный паспорт – carte d’identité militaire легионера. После окончания контракта он получает документы на выбранное имя. По-моему, это идеальные условия для внедрения.

– Легальные чистые документы – это хорошо, – задумчиво согласился Сахаровский. – Военнослужащий получает гражданство?

– У легионера появляется право после окончания контракта запросить вид на жительство во Франции. Через год-полтора он получает само гражданство.

– Каков срок контракта?

– Пять лет.

– Вы хотите нашего парня отправить на пять лет воевать по всему свету за интересы Франции?

– Достаточно двух, чтобы уволиться по ранению или состоянию здоровья. Это называется «по праву пролитой крови».

– С болезнью мы ему сможем помочь, – наконец улыбнулся генерал. – С докторами посоветуемся, французы поверят. Два года – и «железные» документы, право на законное нахождение в стране и получение гражданства. Крепкая легенда. Это заманчиво. Какой же паспорт он предъявит? Не советский же.

– Ирек родом из Мордовии, а это финно-угорская группа языков. Мне кажется, что лучше всего подойдет венгерский паспорт.

– Сбежал из страны после неудавшегося восстания тысяча девятьсот пятьдесят шестого года, – тут же уловил мысль Сахаровский. – Это хороший ход. Мотив понятен. Сбежал из тоталитарного ада коммунистов. Тогда действительно отправлять надо сейчас, пока тема актуальна. Но язык?

– Отправим на полгода как специалиста-стажера на какое-нибудь предприятие в Венгрию, он все быстро схватывает.

– За полгода такой язык, как у мадьяр, не освоить на уровне носителя. Высока вероятность встретить в легионе земляка. Тогда как?

– Во-первых, он не чистый венгр. Вы же помните, что раньше это была Австро-Венгерская империя. То есть корни его могут быть из австрийцев. Во-вторых, он всегда может сослаться на то, что в легионе все говорят на французском, а за разговор на другом языке следует неминуемое наказание.

– Составляйте план, Анатолий Иванович. Будем готовить парня. Какой оперативный псевдоним ему выберете?

– Он – Ирек, предлагаю Икар.

– Одобряю.

В Венгрии, несмотря на все усилия госбезопасности и народной милиции, в народе не утихало пламя протеста против коммунистической власти и советской оккупации. Русские строили школы, больницы, университеты, помогали налаживать промышленность, снабжали продовольствием, но у венгров национализм всегда пересиливал благодарность. Все просто. Национализм – это черта характера, а признательность и благодарность – это просто краткосрочные эмоции, чувства. У настоящего мужчины характер всегда сильнее чувств.

В целях безопасности Икар под именем Иван Доронин был оформлен как стажер-практикант на ремонтный завод. На нем осуществлялся ремонт и восстановление тяжелой военной техники Советской армии и Венгерской народной армии. Завод был режимный, все работники тщательно проверялись. Трудились на нем венгры, но в руководстве находились специалисты из Советского Союза. Ирек попал в цех по ремонту радиооборудования. Коллектив был молодой, и он быстро нашел общие интересы с мадьярами и особенно с мадьярками. Венгерские девушки, далекие от царивших в СССР суровых требований по отношению к противоположному полу, отличались свободным, даже ветреным поведением. Ирек быстро поборол в себе робость перед женщинами и многому научился у молодых венгерок. Язык давался ему легко, и к концу командировки он мог свободно поддерживать несложный разговор, обсуждать книги и фильмы. Через информаторов контрразведке удалось установить людей, которые занимались контрабандой с Австрией, и подвести к ним Икара.

Вообще в тот момент граница Венгрии с Австрией напоминала решето. Пока советские войска стояли в Австрии, они так же прикрывали и границу, поэтому охрана границы со стороны Венгрии была организована спустя рукава. Советские оккупационные войска недавно были выведены из Австрии, а ситуация с отношением мадьяр к охране границы не изменилась. Иногда даже, наоборот, сочувствующие контрреволюционным элементам военнослужащие часто шли на нарушение своих обязанностей. Заплатив сто пятьдесят немецких марок, Икар вместе с группой других желающих рано утром недалеко от городка Сомбатхей был переправлен контрабандистами в Австрию. Оттуда путь его лежал через Швейцарию во Францию. Вскоре, довольно истощенный после утомительного пути, голодный, с пустыми карманами, Икар добрался до вербовочного пункта в Марселе.

Глава 2

Лазареву позвонил замначальника управления нелегальной разведки и попросил срочно зайти. Полковник Виталий Григорьевич Павлов в свои сорок четыре года успел испытать и взлеты и падения. В двадцать четыре года он пришел в разведку, обучался в Школе особого назначения вместе с коллегами, которые станут костяком и легендой внешней разведки. Принимал участие в операции «Снег» по вовлечению США в войну против Японии, тем самым, по сути, предотвратив угрозу ее нападения на СССР. Был отмечен и возглавил резидентуру в Канаде, с территории которой велась активная работа по Главному Противнику. Но видимо, радость от победы в тяжелейшей войне породила благодушие, притупила бдительность, и он так и не решился отправить на родину шифровальщика и склочника Гузенко. Тот прихватил важнейшие материалы резидентуры и перебежал к врагу. Павлов за утерю бдительности закономерно попал в опалу. Благодаря своему профессионализму ему удалось практически с незначительных должностей со временем вернуться к ответственной работе в нелегальной разведке. Сменилось несколько начальников Управления «С», а он так и оставался пока заместителем. Надежным, грамотным заместителем.

– Присаживайся, Анатолий Иванович, – пригласил Павлов. – У тебя во Франции нарисовалась проблема.

– Так я сейчас вроде бы не во Франции, – для порядка проворчал Лазарев.

Они оба были замами, полковниками, принадлежали к одному поколению, и служба в разведке для них составляла всю жизнь.

– Хочешь сразу уйти от ответственности? – улыбнулся хозяин кабинета.

– Никогда, Виталий Григорьевич, за мной такого не водилось. Виноват – отвечу.

– В бытность твою заместителем резидента в Париже на оседание к вам был отправлен наш нелегал, оперативный позывной «Камелия». Помнишь?

– Конечно.

– Что у нее была за легенда?

– Довольно сложная цепочка. Девочка якобы родилась вне брака в Чехии от матери-чешки и отца-француза. Отец погиб во время войны, известны его персональные данные, но подтверждающих документов на руках нет, хотя они точно есть во французских архивах. Это реальное лицо. Теперь скончалась и мать. Девушка написала слезное письмо во французское посольство в Праге, умоляла признать ее соотечественницей, жаловалась на тяготы жизни в советской Чехословакии. Чиновники послали запросы, и данные на отца подтвердились. В конце концов приняли решение разрешить ей вид на жительство для начала. Она перебралась в Париж, нашла работу, поступила на учебу. На период вживания выполняла разовые, небольшие поручения. К серьезным операциям ее не привлекали. Все проходило штатно.

– Кто помогал ей с документами на легализацию?

– Французские товарищи. У нас был выход на сотрудника архива. Через него мы закрепили документы.

– Проверенный сотрудник?

– Насколько я помню, подпольщик, участник Сопротивления.

– Член компартии Франции?

– Этого я не могу сказать. Хотя мы в последнее время стараемся не привлекать партийные кадры к нашей работе, слишком засорены они агентами контрразведки.

– Вот именно. Появилась информация о его вероятной вербовке. Он может навести на Камелию?

– Думаю, может.

– У нее есть запасная легенда?

– Конечно.

– В ее реализации принимали участие члены французской компартии?

– Да, – вынужден был признать Лазарев.

– Тогда я запрещаю переходить на нее. Еще есть варианты для Камелии? В противном случае мы ее срочно отзываем. – Голос руководителя нелегальной разведки был тихим, но жестким.

– Виталий Григорьевич, в свое время нам удалось добыть список лиц, считающихся пропавшими без вести.

– Сами добыли?

– Сами. При участии нашей агентуры. Из этого списка мы отобрали несколько подростков. В отделе документации, где я сейчас работаю, были изготовлены очень качественные подделки метрик о рождении. По ним нам удалось получить настоящие паспорта граждан Франции. Там есть подходящий вариант для Камелии, надо только поменять фотографию. Заготовки по легенде тоже есть. За неделю управимся.