– Боже милостивый, – выдохнула Марта за моей спиной.

– Кто-то его знатно подрал, – мрачно заметил Пьер, подходя ближе. – Зверь какой, не иначе. Видите следы когтей?

Я присела рядом с раненым, стараясь определить, жив ли он. Слабое, но ровное дыхание и едва заметное биение пульса под моими пальцами подтвердили – да, жив, хотя и без сознания.

– Вы его знаете? – спросила я, оглядываясь на своих спутников. – Он из местных?

Марта и Пьер отрицательно покачали головами, внимательно всматриваясь в лицо незнакомца.

– Не из Ринкорда, это точно, – уверенно заявила Марта. – И не из окрестных деревень, я бы знала.

– Путник какой-нибудь, – предположил Пьер. – Или охотник, что в лесу заплутал. Судя по одежде, из богатых.

Я снова повернулась к раненому. Его лоб горел, а дыхание стало прерывистым – верный признак начинающейся лихорадки. Кровь из раны все еще сочилась, поэтому, достав из кармана платок, я, как могла, перевязала рану, хотя сомневалась, что сделала все правильно.

– Нам нужен доктор, – решительно сказала я. Но в этот момент незнакомец застонал и неожиданно схватил меня за руку. Его глаза, темные и лихорадочно блестящие, распахнулись, пристально вглядываясь в мое лицо.

– Нет… доктора, – прохрипел он с усилием. – Никто… не должен знать… что я здесь.

– Вам нужна помощь, – возразила я, потрясенная силой его хватки. – Без медицинской помощи рана может…

– Никаких докторов, – он попытался приподняться, опираясь на локоть, но тут же побледнел еще сильнее. – Прошу… это опасно…

Я беспомощно посмотрела на Марту, которая стояла рядом со встревоженным лицом.

– Обработать рану я смогу, – медленно произнесла кухарка, задумчиво глядя на раненого. – Отвары укрепляющие знаю, да только…

– Делай, – перебил её незнакомец, сжимая зубы от боли. – Я… хорошо заплачу.

– Но вам нужен настоящий доктор, – попыталась настоять я.

– Это… опасно, – повторил он и вдруг обмяк, снова теряя сознание, а его рука безвольно соскользнула с моего запястья.

– Что ж, —сказала я, наконец вставая и отряхивая платье. – Думаю, о нем не стоит болтать в городе. Мало ли кто этот человек и от кого он скрывается.

– Ни в жизнь никому не скажем, госпожа, – серьезно кивнула Марта. – С богатеями связываться не стоит, себе дороже выйдет.

– Мы тоже молчок! – подхватил Жак, а Сэм энергично закивал рядом.

– Могила, – лаконично подтвердил Пьер.

– Тогда действуем так, – я оглядела своих новых слуг. – Марта, вы говорили об укрепляющем отваре?

– Да, госпожа. В саду должны быть нужные травы, – ответила кухарка, засучивая рукава. – И нам понадобится горячая вода, чистые тряпки.

– Я сейчас займусь, – вызвалась Люси.

– В саду точно были нужные травы, – заверил Пьер. – Я сажал для старой госпожи целебный сад за оранжереей. Если всё не выродилось за эти годы, сейчас принесу.

Марта и Пьер быстро удалились, а мы с Люси остались с раненым. Девушка, хоть и выглядела встревоженной, держалась собранно, без лишней суеты. Вместе мы осторожно расстегнули его рваную куртку и рубашку, чтобы осмотреть на предмет других ран.

Под одеждой скрывалось крепкое тело, покрытое старыми шрамами, но свежих ран, кроме той, что на бедре, не обнаружилось.

– Похоже, его и правда атаковал какой-то зверь, – задумчиво произнесла я, разглядывая характерные следы от когтей.

– Странно, что он забрался так далеко с такой раной, – заметила Люси, осторожно подкладывая свёрнутый плащ под голову незнакомца. – От леса до поместья не меньше мили.

Я задумалась. Действительно странно. Возможно, он был ранен где-то поблизости? Или брёл из последних сил, пока не нашёл приют в заброшенном доме?

Не успела я углубиться в размышления, как вернулась Марта с котелком парующей воды и охапкой относительно чистых тряпиц.

– Вот, – она поставила котелок на пол. – В доме есть кое-какая посуда, и печь растопить удалось. Сейчас Пьер принесёт травы, и будет отвар.

Мы осторожно промыли рану на бедре раненого, убирая засохшую кровь и грязь. Люси уверенными движениями помогала мне, поддерживая ногу мужчины, пока я обмывала края раны. К моему облегчению она оказалась не такой глубокой, как выглядела сначала, но всё равно требовала внимания.

– Надрез не слишком глубокий, но края неровные, – заметила я, внимательно осматривая. – И сделать это могло не только животное.

Марта бросила на меня быстрый взгляд, в котором мелькнуло понимание.

– Вы думаете, его могли…

– Не знаю, – я покачала головой. – Но форма раны странная. Впрочем, сейчас главное – остановить кровотечение и сбить жар.

Пьер вернулся, неся в руках пучки трав, покрытых пылью, но всё ещё сохранивших своё целебное свойство.

– Нашёл немного зверобоя, мяты и подорожника, – он протянул свою добычу Марте. – Всё заросло, но кое-что уцелело.

– Отлично, – Марта взяла травы. – Сделаю отвар и компресс на рану.

Следующий час прошёл в хлопотах вокруг раненого. Мы обработали рану отваром трав, наложили компресс и даже смогли немного напоить незнакомца укрепляющим настоем, приоткрыв ему рот и вливая жидкость по капле. Его веки пару раз дрогнули, но в сознание он так и не пришёл.

Пока Пьер и мальчишки вытаскивали из соседней комнаты старый матрас и волокли его вниз, мы с Мартой и Люси обсуждали, куда лучше переместить раненого.

– На первом этаже есть гостиная с камином, – предложила Марта. – Там светлее, и окна целы. Если перенести туда матрас…

– Отлично, так и сделаем, – кивнула я, обтирая лоб раненого влажной тканью. Жар не спадал, а это было дурным знаком.

Вскоре мы совместными усилиями перенесли раненого в гостиную на первом этаже. Пьер и мальчишки соорудили подобие лежанки из матраса и нескольких одеял, которые я купила вчера на рынке Ринкорда. Марта уже растопила камин, что наполнил комнату теплом и уютным потрескиванием огня. Люси быстро протёрла пыль и паутину со стен и мебели и сейчас занималась тем, что мыла окна, впуская больше дневного света.

– Теперь нужно дежурить у его постели, – сказала я, глядя на бледное лицо незнакомца. – Особенно ночью. Жар может усилиться.

Я переглянулась с Мартой и Люси. Ясно, что нельзя оставлять раненого без присмотра, но ночевать в полуразрушенном доме…

– Мы с дочерью останемся на ночь, – решительно заявила Марта, словно прочитав мои мысли. – Не беспокойтесь, госпожа, справимся. Не в первый раз за больными ухаживаем.

– И я останусь, – добавила я. – Не могу уехать, зная, что человек может умереть в моём доме.

– А я постерегу, – вдруг произнёс Пьер, сжимая в руке топор, с которым не расставался весь день. – Мало ли кто бродит вокруг. Устроюсь на кухне, там лежанка есть.

Я с благодарностью посмотрела на своих помощников. Меньше суток прошло с момента нашего знакомства, а они уже проявляли такую преданность.

– Спасибо вам, – искренне сказала я. – Но нужно сообщить леди Деборе, чтобы она не беспокоилась.

– Мы с Сэмом сбегаем! – вызвался Жак, выступая вперёд. – Расскажем всё как есть.

– Хорошо, – я кивнула. – И попросите у неё несколько простыней и подушек, если можно. Скажите, что я верну в целости, как только обзаведусь своими. Только… – я замялась, – о нашем госте ни слова. Даже леди Деборе.

Мальчишки торжественно кивнули и, приложив руки к сердцу, поклялись молчать, а потом умчались с поручением.

Следующие несколько часов прошли в непрерывной работе. Я мыла пол старой щёткой, найденной в кладовке, вытирала пыль, чистила мебель от паутины. Люси, с удивлением на меня поглядывая, закончила с окнами, принялась за стены, соскребая многолетнюю грязь и плесень. Марта хлопотала на кухне, чудесным образом извлекая из минимального набора продуктов вкуснейший аромат, от которого у всех заурчало в животах. А Пьер, как и обещал, обходил дом, заделывая щели и проверяя замки.

Раненый всё ещё был без сознания, но его лоб казался чуть менее горячим, а дыхание – более ровным. Время от времени я прерывала работу, чтобы смочить его губы водой или поправить одеяло.

К вечеру комната преобразилась. Чистые, хоть и потёртые, шторы пропускали последние лучи заходящего солнца. Вымытый пол больше не скрипел от грязи под ногами. В камине весело потрескивал огонь, а на маленьком столике, который Люси отмыла до блеска, уже были расставлены миски для супа.

Мальчишки вернулись с целым ворохом вещей от леди Деборы: простыни, подушки, одеяла, несколько свечей в подсвечниках, котелок и даже немного чая.

– Леди сказала, что всё понимает и не волнуется, – отрапортовал Жак, сияя от важности порученной миссии. – И что если понадобится помощь, мы должны сразу бежать к ней. А мы ничего лишнего не сказали, только что вы решили остаться в поместье на ночь, чтобы начать обустройство!

– Очень мило с её стороны, – улыбнулась я, разбирая принесённые вещи. – Вы молодцы, ребята.

Мальчишки расплылись в довольных улыбках, но уже через мгновение их лица стали серьёзными.

– Госпожа, – Сэм переминался с ноги на ногу, – можно мы тоже останемся? Ну, помочь?

Я взглянула на них с удивлением. Эти мальчишки, которые знали меня меньше двух дней, тоже хотели остаться в полуразрушенном доме, чтобы помочь ухаживать за незнакомцем?

– А ваши родители не будут беспокоиться? – спросила я.

– Моя мать знает, что я с вами, – пожал плечами Жак. – Она не против.

– А мой отец на рыбалке до завтра, – добавил Сэм. – Никто и не заметит, что меня нет.

Я обменялась взглядами с Мартой, которая только что вошла с дымящимся котелком супа.

– Что ж, – наконец решила я, – лишние руки не помешают. Но имейте в виду, ночь будет беспокойной.

– Мы не боимся! – гордо выпятил грудь Жак. – И спать умеем по очереди, правда, Сэм?

– Ага! – кивнул его друг. – Как в дозоре!

Я не могла не улыбнуться их энтузиазму.

– Хорошо, – согласилась я. – Тогда поможете Пьеру с дровами для камина. Ночью потребуется поддерживать огонь.

Мальчишки тут же умчались выполнять поручение, а Марта с лёгкой улыбкой принялась разливать суп по мискам.

– Никогда не видела, чтобы дети так рвались работать, – заметила она.

– Это приключение для них, – я взяла миску, наслаждаясь ароматом куриного супа с травами. – Настоящее приключение с раненым незнакомцем в заброшенном доме.

Ужинала я в тишине, нарушаемой лишь потрескиванием огня в камине и редкими стонами раненого. Марта, Люси и остальные ушли на кухню и врем от времени оттуда доносился тихий говор.

И хоть суп и оказался восхитительным – наваристый, с кусочками курицы, моркови и какими-то травами, придававшими особый аромат, – есть в одиночестве было грустно, поэтому, наскоро опустошив тарелку, я, прихватив ее с собой, зашла на кухню.

– Это просто волшебно, Марта, – искренне похвалила я, поставив грязную посуду на стол. – Давно не ела ничего вкуснее.

– Что вы, госпожа, – зарделась кухарка. – Простой супчик, без затей. Вот когда обживёмся и будет нормальная кухня, тогда я вам настоящие блюда приготовлю.

После ужина мы распределили дежурства у постели больного. Я настояла на том, чтобы взять первую смену, до полуночи. Потом должна была сменить меня Люси, а перед рассветом – Марта. Пьер с мальчишками обосновались на кухне, обещав поддерживать огонь и быть начеку в случае опасности.

Когда все разошлись, я осталась одна в полутёмной комнате, освещённой лишь огнём в камине и одинокой свечой на столике. Сидя рядом с лежанкой, я внимательно рассматривала лицо незнакомца, пытаясь угадать, кто он и как оказался в моём поместье с ножевой раной.

Его лицо в мерцающем свете огня казалось выточенным из камня – резкие черты, запавшие щёки, прямой нос, густые брови. Не красавец в общепринятом смысле, но что-то притягательное в этом лице было – сила характера, запечатлённая даже в бессознательном состоянии.