Оказалось, что концы спор вонзились в одежду, как рыболовные крючки.

– Нити! – понял Мэтт. – За ними нити!

Тонкие, незаметные волокна натянулись и оторвали Эмбер от земли. Девушка закричала.

Тобиас поднял голову и увидел два огромных бутона, которые вдруг раскрылись – будто разинули жирные розовые рты.

– Плотоядные растения, – закричал он, бегая между падающими спорами и стараясь прицелиться в бутоны из лука.

Эмбер поднималась прямо ко ртам, из которых капал сок.

Мэтт выхватил меч из ножен и запрыгнул на большой камень. Лезвие просвистело в воздухе и перерезало все пять нитей одновременно. Эмбер упала бы на землю, но Мэтт успел подхватить ее. Девушка прижалась к нему.

Две споры воткнулись в рюкзак ее друга и попытались утянуть вверх теперь уже его. Эмбер выхватила меч из рук Мэтта и перерубила нити.

Тобиас по-прежнему стрелял в огромные рты растений, тетива звенела, но его стрелы не долетали до бутонов. Слишком высоко!

– Сматываемся отсюда! – крикнул Мэтт, увлекая друзей за собой.

Все трое бежали, петляя между падающими «якорями», пока не оказались на порядочном расстоянии от бутонов. Можно было остановиться и отдышаться.

Ни одной споры больше не было видно.

– Проклятые растения! – выругался Мэтт, переводя дыхание.

Тяжело дыша, Эмбер согнулась и уперлась ладонями в колени.

– Неплохо для первого дня! – произнесла она.

Чуть отдышавшись, они продолжили путь, пока не добрались до небольшого прудика с черной водой. Устав, ребята решили остановиться рядом на ночлег. Эмбер предложила помыться в пруду, но Мэтт с Тобиасом отказались. После приключения со спорами ребятам не хотелось новых неприятных сюрпризов. Несмотря на протесты обоих мальчиков, Эмбер опустилась на колени на илистом берегу. Но, увидев в воде огромную рыбину, вскочила, отбежала подальше от берега и решила, что все же не будет мыться во время перехода через Слепой лес.

По совету Тэррелла Союз трех предпочел не разжигать костер, и они поужинали холодными консервами с тунцом и кукурузой. На десерт было печенье. Ночь наступила быстро, почти мгновенно.

Когда тьма сгустилась, в соседних зарослях появилось неподвижное белое свечение. Мэтт взял меч, подошел к кустам и раздвинул листья, чтобы понять, что там светится.

Мэтт увидел гигантское насекомое.

Сердце подпрыгнуло в груди, и, поняв, что насекомое мертво, Мэтт выставил вперед меч.

Перед ним лежал панцирь муравья. При жизни тот, наверное, был размером с лабрадора. Теперь лапы исчезли, остался лишь гладкий жесткий корпус.

– Что это? – подойдя сзади, спросил Тобиас.

– Какой огромный! – воскликнула Эмбер. – Удивительно, что его хитин светится.

– Хитин? – переспросил Мэтт.

– Да, панцирь, – ответила девушка.

– Очень жесткий! – произнес Тобиас, слегка постучав по панцирю. – Мощно! – добавил он. – Лучше не натыкаться на муравейник, где живут такие насекомые.

– Тут их полно, – озираясь по сторонам, ответила Эмбер. – Ни один не шевелится. Они что, все умерли?

Мэтт осмотрел несколько других панцирей и вернулся.

– Похоже на поле боя, – сказал он.

– Или на кладбище, – ответил Тобиас. – Но если это так, значит сюда могут прийти и живые муравьи.

Мэтт решительно предложил:

– Давайте вернемся к нашим вещам. Я уверен, если что, Плюм почувствует опасность и разбудит нас. Она заметит муравьев издалека.

Через некоторое время Эмбер уже спала, улегшись рядом с собакой. Но ни Мэтт, ни Тобиас не смогли заставить себя закрыть глаза. Оба нервничали.

Муравьиные панцири светились в ночи, как призраки.

Друзья шепотом немного поболтали.

Затем усталость взяла верх, и они уснули.

И не увидели, как между стволами появился туман. Он приближался к ним со скоростью морской волны.

Друзья крепко спали.

Туман окутал их со всех сторон.

7. Мечты и реальность

Силуэт был как бы соткан из тонкого полотна, но при этом, казалось, вбирал в себя мир тьмы. Тело служило дверью в потусторонний мир, безжизненный, засушливый и темный, – где-то там скрывалась его душа.

А тело монстра – быстрого, мощного и беспощадного – находилось в этом мире.

В окружении эскорта из ходульщиков Ропероден метался от дерева к дереву, плащ развевался у него за спиной.

Он заставил грозу утихнуть. Его покрывала трепетали на ветру, когда он в очередной раз менял направление.

Мальчик все ближе, и он это знал.

Почти рядом.

Он чувствовал его запах.

Душа Роперодена то и дело возвращалась из глубин в эту костлявую фигуру – нетерпеливую и возбужденную погоней, похожую на черную скалу.

Нужно установить контакт и найти мальчика.

Ропероден сосредоточился. Где-то внутри его находились подземные ходы, колодцы, люки, ведущие в отдаленные области сознания, к разным его формам, а также к бессознательному – ко снам. Он искал сеть, которая связывает любое живое существо с тем, что оно не может постичь разумом, – с глубинами подсознания.

Ропероден погрузил свою душу в эту сложную сеть и быстрее электрического разряда промчался по ней, оценив все, что циркулировало внутри ее.

Здесь обитали мечты и кошмары. Потаенные мысли, о которых человек даже не подозревает.

Ропероден сканировал обрывки снов, мыслей, изучал каждое слово, каждый образ.

Ему потребовалось довольно много времени, чтобы приблизиться к Мэтту.

Мальчик спал, и ему снился сон.

Монстр подобрался очень близко, он уже мог уловить характерный привкус его сновидений.

И неожиданно нырнул внутрь этих снов.

Ропероден двигался осторожно, медленно, стараясь не разбудить Мэтта.

Сейчас он был на пороге его души.

Та напоминала сиамских близнецов.

Сознание пульсировало светящимися огнями, спокойное, почти неподвижное. Напротив, бессознательное, вбирая энергию спящего близнеца, мерцало все тревожнее.

Ропероден прокрался внутрь, он почти успел, мальчик не должен от него скрыться.

Наконец-то он сможет узнать его мысли.

И тут бессознательное отреагировало на присутствие чужого более сильными вспышками, от которых сны мальчика немедленно изменились.

Ропероден понял, что надо действовать быстро.

Он, как сверла, вонзил электрические импульсы в мозг Мэтта и принялся высасывать информацию.

Теперь мальчику снились кошмары.

Ему снилось, что его поглощает Ропероден.

Пожирает, затягивая целиком.

Ропероден нашел то, что искал. Он запомнил путь, которым пришел сюда. Но тут появились другие сны. И Роперодену больше никак не удавалось их прочитать.

Светлые волосы… Чернокожий друг… Лохматое животное…

Мощная вспышка отбросила Роперодена; бессознательное вдруг ослабло, в то время как сознание прояснилось.

Еще одна вспышка ослепила монстра и вышвырнула его обратно в пустоту – в холодный и враждебный мир.

Мэтт дернулся и глубоко вдохнул. Из горла вырвался хрип, на лбу и висках блестели капельки пота.

В первые секунды после пробуждения он не мог понять, где находится.

Но когда к нему вернулось воспоминание о том, что они в лесу, голос Роперодена зазвучал со всей силой.

Черное существо, отвратительнейшее по своей природе, способное забраться к нему в голову и читать мысли.

Мэтт понял, что случилось и что это значит.

Было темно, голубоватый свет только начинал пробиваться сквозь высокие кроны. Солнце едва взошло.

Вокруг стоянки поднимался тяжелый занавес тумана. И Мэтт не знал, следует ли ему бояться тумана или радоваться.

Мэтт тихо разбудил Тобиаса, потом Эмбер.

– Он нашел нас.

– Кто, этот?.. – взволнованно спросил Тобиас.

– Да, Ропероден.

Тобиас вскочил.

– Он снова тебе приснился?

Мэтт кивнул:

– В этот раз все было иначе.

– Как именно? – поинтересовалась Эмбер.

Мэтт сел в спальнике и натянул его до шеи, чтобы защититься от утренней прохлады.

– Думаю, он принял меньше мер предосторожности, чем обычно. Я… не знаю, как это объяснить, но он как будто спешил, беспокоясь, что не сможет установить контакт.

– Ты почувствовал его в себе? – спросила Эмбер.

– Да. Тобиас, ты был прав: Ропероден проникает в мои сны, пользуется ими, чтобы добраться до нас. Он знает, где мы. И он приближается.

Мэтт поморщился:

– Но что изменилось?

– Как бы объяснить… Действуя слишком быстро, он как будто не закрыл какую-то дверь… Пока он обшаривал мои мысли, я тоже смог кое-что увидеть. Что-то типа сердца – вернее, его души. Он не носит ее в себе, как мы. Его тело – проход к тому… месту, где она скрывается. Жутко… Похоже на чистилище, где могут находиться люди, которые служат ему и которыми он питается.

– Он позволил тебе все это увидеть? – задумчиво спросил Тобиас.

– Нет, так случайно получилось, у меня даже было ощущение, что он не знает об этом. В любом случае нельзя терять ни секунды, уходим, он следует за нами по пятам.

– Он еще далеко? – уточнила Эмбер.

– Не знаю, может, на день-два отстает. Не могу объяснить как, но я чувствовал, что между нами была невидимая связь и мы могли погружаться друг в друга. Очень неприятное чувство.

– И все же я бы хотел знать, что ему от тебя нужно! – признался Тобиас.

– Боюсь, – ответил Мэтт, – ничего хорошего.

Он поежился от холода и встал, мелькнули его боксеры. Эмбер отвернулась.

Мэтт влез в джинсы, надел свитер и бронежилет. На завтрак было решено съесть немного хлопьев.

– Мне уже начинают надоедать эти злаки! – признался Тобиас. – Они совсем отсырели, скоро, похоже, испортятся, как-то не хочется страдать животом.

– Странно слышать такое от тебя! – ответила Эмбер, расчесывая волосы. – Обычно ты готов есть что угодно.

– Да, но мы же говорим о хлопьях! А что может быть важнее завтрака! – ответил Тобиас.

Эмбер хихикнула:

– Не волнуйтесь. Если вам интересно мое мнение, вы ничем не рискуете.

Мэтт торопливо почистил зубы, прополоскав рот только один раз, – приходилось экономить воду, ведь неизвестно, когда удастся пополнить ее запасы. Затем они собрали рюкзаки и закрепили сумки на спине Плюм.

Друзья знали: сегодня им предстоит проникнуть в самое сердце Слепого леса.

Члены Союза трех пересекли поросший кедрами холм, деревья были выше нью-йоркских небоскребов и не менее тридцати метров в ширину. От их стволов исходил слегка горьковатый, приятный аромат.

Через несколько часов туман рассеялся.

Но одно препятствие сменялось другим. Друзьям пришлось идти осторожно, чтобы не запутаться в колючих зарослях ежевики и не провалиться в какую-нибудь нору. Дневной свет ослабевал – шатер из веток над головой становился все более и более плотным.

Они вскарабкались на очередной холм, и шедшая впереди Плюм остановилась, коротко – как будто удивленно – залаяв.

Если и раньше растительность казалась им невероятной, то теперь друзья застыли в полнейшем изумлении: они оказались у подножия титанических деревьев.

Корни их напоминали гигантских неподвижных червей, вздымающихся вверх более чем на сотню метров. Над корнями возвышались колоссальные стволы, а ветви терялись в небе.

По сравнению с этими деревьями члены Союза трех казались муравьями.

– Я чувствую себя так, словно нахожусь у подножия горы, – выдохнула Эмбер, испытывая священный трепет.

– Лес выглядит… нереальным. Как будто он растет здесь с незапамятных времен, – добавил Тобиас.

Плюм тоже смотрела на бесконечные деревья со смесью почтения и страха.

Когда Мэтт молча направился дальше, собака запротестовала – в этот раз она лаяла дольше.

Мэтт повел их маленький отряд к тому, что казалось ему проходом между высокими корнями. Друзьям пришлось подняться на несколько уровней, чтобы они смогли наконец войти в Слепой лес.