Обе трубы с минами, несущими двухпудовый заряд пироксилина, сейчас повёрнуты вправо под одинаковым углом. Я не стал доверять минёрам, выставив и закрепив их лично. Как сам же встал к рулю, чтобы вывести катер точно на цель. Помните – да? – про баллистический вычислитель? Ну вот так оно у меня. Благодаря абсолютной памяти моему глазомеру позавидует лазерный дальномер. Почти. Не суть. В любом случае в этом мире столь точные приборы появятся ещё ой как не скоро.

– Приготовились братцы, – тихо произнёс я, когда катер проходил вдоль борта «Асамы».

А кого ещё я мог выбрать целью, как не самый боеспособный вымпел адмирала Уриу. Воровать так миллион, покорять, так королеву. Был бы тут «Микаса», я бы размениваться не стал. Ишь как расслабились, даже противоминные сети не выставили. «Нейтральный порт» говорите? Ну-ну.

Пора! Я дунул в свисток, и над темными водами рейда Чемульпо разнеслась задорная трель. Практически сразу за моей спиной хлопнул кормовой минный аппарат. Катер вздрогнул, а из трубы вылетел сигарообразный снаряд весом в четыре с половиной пуда. Встревоженные крики на борту сразу нескольких кораблей. Гулкий взрыв и вздыбившийся фонтан под правым бортом японца.

Я мельком сумел рассмотреть радостно возбуждённые взгляды парней, но, как и было приказано, они не издали ни звука. Сомнений в том, кто именно совершил эту дерзкую атаку, ни у кого не будет. Но к чему мне облегчать задачу врагам и давать им в руки свидетельства, которые могут послужить доказательством против меня. Не о себе беспокоюсь, о команде.

Выдал очередную трель! И снова хлопок, вздрогнувший всем корпусом катер, выметнувшаяся из носового аппарата мина. Резко крутанул руль влево и выдал три коротких поспешных свистка. Иванов, наш машинист, тут же увеличил подачу пара в машину, и мы ощутили, как по катеру прошла дрожь, и он начал быстро набирать ход. Вот только это не глиссер и не водный мотоцикл, чтобы сорваться с места взбесившейся лошадью. Да, ускоряется он довольно резво, но лишь в местных реалиях.

Опять рвануло, и под бортом броненосного крейсера вновь вздыбился могучий фонтан. Не до кончиков мачт, едва поднялся над леерами, заряд не столь могуч, как хотелось бы, и подорвался на глубине в несколько метров. Но от этого зрелище, не менее завораживающее своей мощью. Выкусите от русского минного катера!

Вновь выдал трель, и из двух концов закреплённой поперёк кормы трубы повалил густой белый дым, стелящийся над водой и надёжно укрывающий нас от взоров врагов. Я просто воссоздал условия получения дымовой завесы на российских танках и БМП в моём мире. Две трубы, горелки в одной из них, поток воздуха, впрыск керосиново-масляной смеси вместо солярки, и вуаля. Сработало как надо.

Форсунки? Хорошо бы, но при отсутствии гербовой пишут на простой. Поэтому использовал медную трубку со сплющенным концом. Это же не впрыск топлива в дизельный двигатель, тут и на глазок сработает.

– Ложкин, Галанцев, шевелите булками, ети вашу мать! – резким громким шёпотом рыкнул я на замешкавшихся артиллериста и торпедиста.

Те только чертыхнулись и принялись снимать с носовой тумбы метательный минный аппарат, чтобы вместо него воткнуть сорокасемимиллиметровку Гочкиса. У меня за спиной минёр Мещеряков и гальванёр Дубовский спешно заряжают аппарат очередной миной. Для разнообразия молча. Ничего ещё не закончилось, нужно быть готовыми ко всему.

На «Асаме» сейчас не до нас. С бортов других кораблей катер не рассмотреть из-за расползающейся дымовой завесы. Но есть те, кто может не просто испортить нам настроение, но и прихлопнуть к нехорошей маме.

Несмотря на то, что нападения японцы не ожидали, совсем уж беспечными они тоже не были, и боевое охранение организовали согласно морскому уставу и наставлений. А в качестве такового на всех флотах мира сегодня используются в первую очередь катера. Ну и миноносцы поочерёдно несут сторожевую вахту. Их тут два отряда, восемь вымпелов. Совсем не шутка.

– Снегирёв, прими, – приказал я.

– Есть, – тут же отозвался рулевой, вставая к штурвалу, пристроившемуся слева на надстройке машинного и котельного отделений.

Я же спрыгнул в кокпит и оттеснил Будко от пулемёта на крыше каюты. Теперь комендор будет в роли второго номера. Его время ещё придёт, настреляется вволю. Сейчас же нам нужна точность. Иначе схарчат сволочи. Быстро обежал взглядом максимку, несмотря на тёмную ночь мне не составило труда убедиться в том, что тот полностью изготовлен к бою.

Вообще в кокпите сейчас тесновато. Нас тут четверо, а приходится ещё и мину заряжать, отчего толкаемся плечами. Но ничего не поделаешь, минный катер и скученность команды – суть одно и то же. Как, впрочем, и огневая мощь, в чём только что убедились самураи.

По акватории уже вовсю шарят прожектора в поисках укрывающегося в ночи врага, за кормой стелется над водой густая молочно-белая взвесь, в которой вязнут тянущиеся от кораблей световые лучи.

Крики раздаются не только сзади, но и с боков. Это в дело вступили катера. А вот пара прожекторов с миноносцев, находящихся впереди и справа. Один из них шарит в противоположном от нас направлении, зато второй упёрся в стену завесы и повёл вдоль неё. Ещё немного, и он нас нащупает.

Я прикинул дистанцию, выставил целик, взялся за рукояти и положил большие пальцы на гашетку. В какофонию тревожных ночных звуков добавился ещё один. Резкий, пугающий и грохочущий. Максим завибрировал в моих руках, но благодаря большой массе чётко выдерживал линию прицеливания. Короткая очередь, и прожектор погас, а с миноносца послышались встревоженные крики. Однозначно досталось и кому-то из команды.

А вот ещё один прожектор, на этот раз слева, и он быстро ползёт в нашу сторону, ориентируясь на вспышки выстрелов.

– Гриша, вправо тридцать, – приказал я.

– Есть, – отозвался Снегирёв, перекладывая штурвал.

Можно, конечно, выбраться из кокпита и развернуть пулемёт, но тогда это же придётся проделать и Будко. Вести огонь без второго номера из этого пулемёта чревато перекосами, чего не хотелось бы, так как это потеря времени. Куда проще и быстрее переложить руль, меняя курс.

Есть! Я поймал в прицел светлый диск прожектора, который уже практически нащупал нас, и нажал на гашетку. Максим вновь ожил в моих руках, выплюнув в приближающийся катер короткую очередь. Свет тут же погас. Послышались крики. В нашу сторону разворачиваются ещё сразу два прожектора.

– Снегирёв, право сорок пять.

– Есть право сорок пять, – сразу отреагировал на мой приказ рулевой.

Катер начал поворот, палуба под ногами накренилась, а меня повело влево. Я без труда удержался за рукояти пулемёта. Да и скорость у нас сейчас не так уж и велика. Иванов выдерживает полный ход в двенадцать узлов. Можно и до самого полного разогнаться, а это уже четырнадцать, но тут есть нюансы. Пара в котле едва ли хватит минут на десять такого хода. Чтобы обеспечить достаточную производительность, придётся наддать угольку в топках, а тогда из труб появятся факелы, которые для самураев будут, что твой маяк.

Ч-чёрт, всадить бы сейчас ракетой с дымным зарядом, прикрываясь с одного из бортов, лишая противника обзора. Тогда и вихлять пришлось бы меньше, подставляя корму с валящей из доморощенного дымогенератора завесой. Да только не было у меня ни времени, ни возможности для тщательной подготовки.

Хорошо хоть, удалось переснарядить бездымным порохом полсотни снарядов к Гочкису. Изготовить на коленке и испытать генератор дымзавесы. Ну и провести учения, чтобы хоть как-то отработать предстоящую атаку с последующим отходом. Совсем немало, если что. Признаться, я сомневался, что у нас получится уложиться в столь сжатые сроки.

– Вырубай генератор, – толкнул в плечо Будко.

Комендор выпустил пулемётную ленту и, пригнувшись, перекрыл кран подачи топливной смеси на впрыск. Горелки так и продолжали гореть, прогревая металл, мало ли, вдруг опять понадобится.

Мы же тем временем скользнули за тушу одного из пароходов, на палубе которого были слышны тревожные выкрики и суета. Судя по голосам, англичане. Приметили нас, да и мудрено было бы не заметить, коль скоро мы проходим вблизи от них. Иное дело, что толком рассмотреть, кто мы, у них не получается.

Ну и я приказал вывесить японский флаг, что моим парням крайне не понравилось. Их трудности, тоже мне чистоплюи. Вроде и не офицеры, не дворянская кровь, а туда же. Впрочем, тот же сигнальщик Казарцев, что остался на хозяйстве, в бою, рискуя жизнью, поднял на мачте сбитый флаг. Моим новоявленным подчинённым несколько лет вкладывали в головы гордость службой на флоте. Для меня вражеский флаг над нашим катером – ловкий манёвр и военная хитрость, для них позор и предательство. Вот интересно, как оно у меня будет с господами офицерами, если нижние чины уже взбрыкивают. Впрочем, подчинились, и ладно.

– Кто такие? – окликнули нас на английском с палубы парохода.

– Лейтенант Хатана, минный катер крейсера «Асама». Разыскиваем русских, напавших на нас. Будьте внимательны, – отозвался я, старательно имитируя японский акцент.

С языками у меня полный порядок. Я свободно говорю на двух десятках. А нужно будет, смогу выучить ещё столько, сколько потребуется. Абсолютная память рулит.

– Понял вас, благодарю за предупреждение, – раздалось сверху, и мы благополучно проскочили дальше.

Обогнув британский пароход, взяли курс на север, тамошнее мелководье нам ни разу не помеха. Маршрут я помню хорошо, так что проблем не предвидится. «Варяг–02» резал черные воды залива, выдавая стабильные двенадцать узлов. Выше поднимать не стал, чтобы не случилось факелов. Да и нет в этом нужды, потому как быстроходнее нашего катеров нет ни в японском флоте, ни в русской эскадре. Максимум, на что они способны, как раз эти самые двенадцать узлов, но это на пределе и недолго из-за недостаточной производительности котла.

Словом, если нам и приходится кого-то опасаться, то только миноносцев. Увы, но отлив ещё не начался, и вода достаточно высокая, а потому и им тут самое раздолье. Только если совсем уж не знать акваторию залива, во что верится с трудом. Уж что-что, а готовились к войне самураи вдумчиво.

Я посмотрел на валящий из труб дым и мысленно похвалил Врукова. Всё же хорошо, что среди добровольцев есть двое кочегаров. По поводу этих специалистов хватает иронии, над ними вечно потешаются, но правда заключается в том, что они не менее важны. Неумёха не сможет обеспечить равномерный прогрев котла, у него в топке то будет бушевать пламя, то затухать, как результат – и выработка пара выйдет непостоянной, и работа машины станет то проседать, то набирать обороты. Опять же, упомянутый ранее факел из трубы. А ещё из-за неумелого обращения с топкой, несвоевременной и неаккуратной чистки колосников может случиться выброс искр, которые демаскируют позицию катера ничуть не хуже.

За нами так никто и не увязался. Поэтому к нужному островку мы вышли, как и планировали, в заданный промежуток времени между четырьмя и пятью часами утра. Я вооружился ацетиленовым фонарём и подал сигнал. С берега мне тут же бодро ответил Казарцев.

Сигнальщик имел лёгкое ранение в плечо, но, несмотря на это, настаивал на присоединении к команде. А я особо и не возражал. Без подобного специалиста обойтись можно легко. В конце концов я и сам могу отработать за связь, невелика наука. Но посчитал, что того, кто, невзирая на рвущиеся снаряды, с риском для жизни бросился поднимать флаг, точно стоит взять с собой.

– Как всё прошло, ваше благородие? – встретил меня вопросом Харьковский.

– Всё в порядке, боцман. Получилось даже лучше, чем я рассчитывал. Две мины в борт «Асаме».

– Потопили? – с надеждой спросил тот.

– Если потонет, то командира следует отдать под суд. Не с такими повреждениями идти на дно, – покачав головой, возразил я. Но тут же добавил: – Однако минимум на два месяца мы его из войны выключили. А может, и на три.

– Уже хорошо, – просиял боцман.