Доктор Бюлент сказал, что Ахмет может ехать домой, и я закусила губу от волнения. Если домашние увидят его в таком состоянии, у них наверняка случится сердечный приступ. Видимо, Ахмет думал так же, потому что мрачно пробормотал:

– Домой я ехать не могу.

Подумав, я предложила:

– Хочешь, позвоню Барышу?

Он скривился:

– Не хочу никого будить в такую рань. К тому же Мине-ханым беременна – не стоит ее пугать.

Я невольно улыбнулась неожиданной информации. Мысленно поставила себе напоминание – отругать Эрву за то, что она не рассказала мне такую прекрасную новость. В тот момент я была рада, что Ясмин нет рядом, – иначе она наверняка забрала бы Ахмета к себе.

Ахмет, как всегда, прочитал мои мысли:

– Я не могу остаться ни у кого в Чыкмазе. Пока Хакан не вернется, мне нужно найти, где переночевать. – Увидев тревожное выражение на моем лице, он спокойно улыбнулся: – Но не волнуйся, я что-то придумаю.

Как только он закончил фразу, Эмир вскочил на ноги, хлопнув себя по коленям, как тетушка, засидевшаяся в гостях. Скинул халат и сделал движение, будто собирался поднять Ахмета с кровати. Мы уставились на него, не понимая, что он задумал, он усмехнулся:

– Чего смотришь, Джульетта? Давай помоги – везем Бонда ко мне домой.

Несмотря на протесты Ахмета, через несколько минут мы уже сидели в спортивном автомобиле Эмира. И, хоть я и воздержалась от комментариев, его поступок мне понравился.

Я все еще злилась на него. За то, что случилось в ночь помолвки (когда я в тревоге примчалась к нему домой и застала его с двумя девушками – хотя мне было плевать!..). Да еще на прошлой неделе он довел меня до белого каления своей игрой с едой в столовой. Но несмотря на все это, этой ночью я странным образом чувствовала уверенность: ведь он был рядом со мной. Точнее, с Ахметом.

С первыми лучами солнца мы вошли в дом Эмира. Он осторожно помог Ахмету подняться по лестнице. Когда мы зашли в его комнату, я включила свет – рассвет еще не полностью разогнал темноту.

Через несколько шагов Ахмет, морщась от боли, повернулся к Эмиру:

– Тебе необязательно уступать мне свою кровать.

Я знала, что он не хотел быть обязанным. Чем меньше Ахмет принимал от Эмира, тем комфортнее ему было.

Эмир усадил его на край кровати, затем глубоко вздохнул, будто сбросив с плеч тяжелую ношу, выпрямился и улыбнулся:

– В доме, можно сказать, только моя кровать и есть. Внизу слишком маленькая – тебе будет неудобно. Да, и не переживай, комната довольно чистая. Можешь быть уверен: кроме Джульетты, к моей кровати не прикасалась ни одна женская особь, включая комарих.

Едва он закончил фразу, как я, стиснув зубы, ударила его по голой груди тыльной стороной ладони. Увидев, как напряглось лицо Ахмета, я поспешно добавила:

– Он хотел сказать, что никого не пускал в свою комнату. Никакого намека на то, о чем ты подумал!

Я бросила на Эмира сердитый взгляд за то, что он опять меня смущает, но от него опять отскочило как от стенки.

Мы помогли Ахмету лечь. Я сбегала вниз за стаканом воды, чтобы он мог принять лекарство. Когда я вернулась, Эмира в комнате уже не было.

Подойдя к Ахмету, который уже почти засыпал, я помогла ему выпить таблетку и, как и в тот день, когда его ранили ножом, пролила на него немного воды. В этот момент мы оба улыбнулись. Он снова положил голову на подушку. Я уже собиралась уйти, когда он коснулся моей руки. Изумрудно-зеленые глаза смотрели на меня устало:

– Не могла бы ты погладить меня по волосам, пока я не засну?

Я заставила себя улыбнуться и робко присела на край кровати, но в груди отчего-то сделалось холодно и больно. Когда мои пальцы коснулись его волос, ощущение было очень странное – вот я глажу чьи-то волосы в кровати Эмира, но это не Эмир…

Вскоре он заснул. Убирая руку с его волос, я невольно коснулась подвески в форме круассана на своей шее. И подумала: «Почему я чувствую, будто что-то не так? Ведь сейчас должна быть счастлива?»

Я встала, подошла к двери и выключила свет. Холодная боль в груди не позволила мне в последний раз взглянуть на человека, которого я люблю.

Глава 2. Диван

Мы снова здесь… На той же самой фабрике… Но теперь она еще темнее, пыльнее, здесь более сыро и холодно… Зачем мы снова сюда пришли?

Я поднимаю воротник куртки и оглядываюсь. Почему я одна?

Дыша в ладони, чтобы согреть их, я думаю о том, что теплый пар моего дыхания напоминает дым кальяна. Согреться не получается.

И вдруг из темноты раздается тот же звук. Выстрел, пронизывающий холод, дрожь по всему телу…

Не раздумывая, я бросаюсь на звук. Звонкие шаги заглушают мое отчаянное дыхание. Человек в черном лежит на полу, и запах пороха снова наполняет мои легкие.

Но на этот раз стрелявшего нигде нет. Он, должно быть, уже сбежал.

Я бросаюсь к телу на полу и осторожно поворачиваю его к себе.

Снова Ахмет… Но теперь пуля попала прямо в грудь, в самое сердце!

Не успев подумать о том, почему и как это происходит, я вижу, как его зеленые глаза закрываются. А затем больше не чувствую на своей руке его теплого дыхания.

Я беспомощно оглядываюсь. Думай, Сахра, сделай что-нибудь!

В панике я глубоко вдыхаю и прижимаю свои губы к его. Пока весь воздух из моих легких переходит в его тело, я думаю, что отдала бы ему всю свою кровь, если бы могла.

Я отстраняюсь…

Но глаза, которые смотрят на меня, уже не изумрудно-зеленые. И человек в моих руках – уже не Ахмет…

Эмир?

Эмир и его голубые глаза… Но как?!

Человек в моих руках изменился, но пуля осталась на том же месте. Только теперь крови больше. Намного больше…

Сердце Эмира, будто решившись убить его, быстро выкачивает кровь из его тела, и он, глядя мне в глаза, в последний раз шепчет:

– Джульетта…

Его голова мягко падает мне на колени.

Я трясу головой, не понимая происходящего, когда чья-то рука касается моего плеча.

Я оборачиваюсь. Ахмет стоит рядом и смотрит на меня.

– Нам нужно идти, Сахра!

Не дав мне подумать, он тянет меня за собой. Я хватаюсь за Эмира, чтобы поднять его, но Ахмет останавливает меня:

– Без него, Сахра!

Я не соглашаюсь. Сопротивляюсь, когда Ахмет пытается поднять меня за руки. Я смотрю в лицо Эмира, плачу и умоляю в отчаянии:

– Эмир? Эмир, не умирай! Не оставляй меня, открой глаза… Эмир?

ЭМИР!

Я резко села, тяжело дыша, не в силах оторвать взгляд от белого потолка. Облизнула пересохшие губы и крепко зажмурилась. Сглотнула.

Боже, это был сон! Просто кошмар…

Мое порывистое дыхание, накачивающее мозг кислородом, постепенно успокаивалось. Я вытерла пот со лба и запустила пальцы в волосы. Даже слегка дернула себя за них, чтобы убедиться, что проснулась. Оперлась на локти, чтобы сесть, и тут спокойный голос заставил меня вздрогнуть:

– Доброе утро, Джульетта.

Голос прозвучал совсем рядом. Мои глаза легко нашли Эмира, сидящего на стуле, который он придвинул к моей кровати. Я старалась не показывать виду, но мне стало легче, когда вместо окровавленного бледного лица из сна я увидела его улыбающиеся голубые глаза.

Не давая ему заметить мое облегчение, я сразу перешла в нападение и сердито сузила глаза:

– Ты что, пытаешься меня до смерти напугать? И вообще, что ты делаешь в моей комнате, Ханзаде?

Он усмехнулся:

– Если учесть, что это мой дом, у меня есть полное право находиться в любой комнате.

Я надулась. После того как Ахмет заснул, Эмир сказал, что приготовил для меня маленькую комнату на втором этаже. Хотя, видимо, наше понимание слова «маленькая» различалось, потому что эта комната была размером с гостиную в средней руки доме.

– Дом, может, и твой, но я думала, у тебя хватит такта, чтобы уважать личное пространство гостей.

Он улыбнулся, встал со стула и без слов направился к двери.

Я следила за ним глазами, удивляясь такой легкой победе, но удивление мое было недолгим.

Джентльмен открыл дверь, остановился, провел пальцем воображаемую линию на пороге, скрестил руки на груди и, усмехаясь, продолжил наблюдать за мной, прислонившись к дверному косяку. Всем видом он говорил: «Я вышел из комнаты – я уважаю твое личное пространство».

В ответ я только закатила глаза. На большее у меня не было сил. И уже собиралась снова лечь, когда Эмир заговорил.

– Ты видела меня во сне? – спросил он, даже не пытаясь скрыть удовольствие в голосе.

Мои руки на мгновение замерли. Откуда он узнал? Я сглотнула, пожала плечами и скривила губы.

– Что за глупости! – Высокомерия в моем голосе хватило бы, чтобы обмануть даже себя саму.

Но он только еще шире усмехнулся:

– Ты дернулась и сказала «Эмир», Джульетта.

Я чувствовала, как краснею, пока его взгляд скользит по моему лицу; вместо ответа сердито сбросила одеяло и встала. Подтянула резинку пижамных штанов и направилась к двери.

Эмир дал мне свои пижамные штаны и футболку перед сном. Устроив меня в этой комнате, он сказал, что будет спать на диване внизу, потому что в его огромном доме больше не было комнат с кроватями. Когда я спросила почему, он без тени стыда ответил:

– Люди не стремятся остаться на ночь в доме без кроватей, а я не хочу, чтобы у меня кто-то ночевал.

Я подошла к двери и сердито уставилась на Эмира. Когда я взялась за ручку, чтобы захлопнуть дверь, ему было достаточно просто положить на нее свою сильную ладонь, чтобы остановить меня. Вместо того чтобы ввязываться в проигрышную схватку, я бесстрастно смотрела на него, ожидая, когда он уберет руку.

Но он только усмехнулся и приблизил лицо.

– Не нужно стыдиться этого, Джульетта, – прошептал он доверительно, будто делился секретом. – Я тоже не мог уснуть, зная, что ты спишь наверху. В итоге решил, что лучше прийти и смотреть на твое спящее лицо, чем лежать и думать о тебе.

Его слова смутили и разозлили меня одновременно. Я процедила сквозь зубы:

– Ты что, следил за мной всю ночь?

Эмиру все было как с гуся вода:

– Если учесть, что мы легли спать на рассвете, можно сказать, что я провел, наблюдая за тобой, все утро и полдня. И должен сказать, Джульетта, ты до сих пор спишь как маленькая девочка. Если бы я не накрывал тебя одеялом сто раз, ты бы уже простудилась.

Я открыла рот от удивления, затем с силой потянула дверь, но его рука все еще мешала.

– Уходи, Ханзаде! – сердито сказала я.

Его лицо было по-прежнему близко. Он прищурился и улыбнулся:

– Сначала признайся, что видела меня во сне.

Я сжала челюсти:

– Никогда!

– Это был настолько эротичный сон, что ты не можешь признаться? Или ты показывала мне представление в костюме Женщины-кошки?

Я не могла поверить его наглости: вчера ночью на фабрике я действительно сравнила нас с Бэтменом и Женщиной-кошкой, но… Я резко толкнула его в грудь:

– Любой сон с твоим участием может быть только кошмаром, Ханзаде!

И я с силой захлопнула дверь. Но он только громко рассмеялся. А когда раздражающий смех стих, крикнул из-за двери:

– Кстати, Джеймс Бонд, должно быть, уже проснулся. Вместо того чтобы мечтать обо мне, тебе стоит приготовить ему что-нибудь поесть, Женщина-кошка.

Ахмет! Ох… Я совсем забыла о нем из-за глупостей Эмира.

Под его удаляющийся смех я быстро сняла пижаму и надела вчерашнее платье. Перед сном я попыталась застирать пятна крови, но до конца они не сошли. Просто теперь это были скорее темно-коричневые разводы, чем красные.

Платье еще не полностью высохло, но все было лучше, чем расхаживать в пижаме Эмира на четыре размера больше нужного. Так что, собрав волосы в хвост, я поспешила на кухню.