Светана решительно подняла оба листа и перегнула через стенки коробки. Дружное «ах» разнеслось по вестибюлю и прокатилось эхом по коридору первого этажа.

Я не выдержала и подошла поближе, чтобы посмотреть, что вызвало такую реакцию. Однако первой успела Невея. Словно забывшись или находясь в трансе, она подскочила к коробке, чуть не оттолкнув Светану. Та едва успела отойти.

А Невея уже поднимала нечто белоснежное, пушистое и мягкое даже на расстоянии. Будто большой котёнок.

– Какая прелесть! – восхитилась девушка, прикладывая к себе восхитительную белую шубку.

– Лиса!

– Горностай!

– Соболя!

Дети наперебой начали перечислять, чей это может быть мех. А я подумала о том, сколько невинных зверьков отдали свои жизни, чтобы очередная красавица надела на себя эту «прелесть». Почему-то я была уверена, что прежде не носила мех и от морозов спасалась как-то иначе.

«Синтепон», «кожзам», «экомех» – незнакомые слова проносились в голове. Так, будто должны что-то значить.

Я нахмурилась, пытаясь вспомнить. Встретив мой взгляд, Невея испуганно ойкнула и бросила шубу обратно в коробку.

– Простите, госпожа директриса! Это ваш подарок, я не должна была его трогать, – потупилась она.

На лицах детей проступало разочарование. В какой-то момент они решили, что это подарок для всех, что они тоже причастны. И это моя вина. Моё решение доверить открытие коробки Генасу заставило их так думать.

И значит, подарок должен стать общим. Вот только как это сделать? Носить её по очереди? Так большинству она будет велика.

Зачем вообще градоначальник прислал мне шубу, при одном взгляде на которую становится ясно, что она стоит баснословных денег?

А ведь это отличная идея!

– Как думаете, – обратилась я к ребятам, – сколько такая вещь может стоить?

– Золотых пятьдесят, не меньше, – предположила Невея.

– Или сто, – добавил Генас, который уже пришёл в себя.

– Тысячу! – выкрикнула Ири. И её тонкий голос заставил всех улыбнуться.

Всё-таки это будет подарок для всех детей. Я повернулась к Потану и официально произнесла.

– Передайте господину градоначальнику нашу признательность. Дом призрения принимает его дар с благодарностью. Завтра же мы поедем в город, чтобы продать шубу и на вырученные деньги приобрести детям необходимые вещи.

– Ура! – на этот раз вышло дружно. Именно так, как мне и хотелось.

Я улыбнулась. А потом повернулась к швейцару, лицо которого выражало крайнюю степень недоумения. Не знаю, как часто он служил посыльным градоначальника и развозил его подарки. Но вот так пренебрежительно к монтовским дарам точно никто прежде не относился.

Не удержавшись, я добавила:

– И передайте, пожалуйста, господину градоначальнику, что нам лучше сразу деньгами. Чтобы по рынкам не бегать, время не терять.

– Всё передам, госпожа директриса, – серьёзно ответил Потан. Снова поклонился, как мне показалось, чуть ниже, чем в первый раз, и добавил: – До свидания.

– Всего доброго, Потан, – ответила я.

Дождалась, когда за посыльным закроется дверь, и повернулась к детям.

– Завтра я, Невея, – обвела собравшихся внимательным взглядом, выбирая ещё одного, – и Димар поедем в город. Надеюсь, ты не доставишь мне неприятностей?

Я смотрела прямо на парня. Он ответил мне таким же прямым взглядом, а затем покачал головой.

– Пообещай вслух! – потребовала я.

– Обещаю, неприятностей не будет, – лицо у него было честное, и я решила поверить.

– Тогда готовьтесь. Если у вас на завтра стоят дежурства, поменяйтесь. Всё понятно?

Я говорила строгим голосом, однако с лиц детей не сходили улыбки.

– Раз понятно, тогда все отправляются обедать, – я кивнула на Поляну, как раз открывшую дверь кухни, а сама коснулась локтя собравшейся на обед со всеми Невеи: – Идём со мной.

Взбудораженные и воодушевлённые событием, дети не заметили, что я задержала Невею. Только Димар обернулся, а затем остановился, поджидая её. Но я махнула, чтобы шёл обедать, а сама завела девушку в свой кабинет.

– Садись, – указала ей на стул, поставила на другой коробку с шубой и закрыла дверь.

Судя по любопытству, с которым Невея осматривалась, прежде она здесь не бывала.

Я села за стол, достала лист бумаги. Покосилась на чернильницу и отточенное перо, а затем взяла карандаш. Хватит с меня мучений, и так израсходовала с десяток листов и миллион нервных клеток, пока переписала начисто письмо в Министерство.

– Невея, хочу с тобой посоветоваться по поводу завтрашних покупок. Думаю, ты лучше всех знаешь, чего и кому не хватает.

На лице девушки проступило явное облегчение. И у этой свои тайны? Как же непросто с детьми. Особенно когда их девять и все разновозрастные.

– Ты ожидала чего-то другого? – я попыталась распознать её реакцию.

– Нет-нет, – так быстро ответила она, что я уверилась – точно что-то скрывает.

Пытать Невею, конечно, не стала. Она производила впечатление девушки серьёзной и благоразумной. Разве что за исключением момента с шубой. Слишком уж восторженной была её реакция. Впрочем, восторгалась не только она. Это можно объяснить тем, что дети редко видят красивые вещи. Слишком редко.

– Ну раз нет, тогда давай составим список самого необходимого, – покладисто согласилась я. – А потом второй список – чуть менее необходимого, но тоже нужного. Не знаю, сколько удастся выручить за шубу, поэтому постараемся быть скромными.

– Хорошо, – кивнула Невея и вдруг выпалила: – Постельное бельё! Пожалуйста, давайте купим новые простыни! Наши уже серые, а ещё прохудившиеся. Я не успеваю ставить новые латки.

Я выслушала столь страстную мольбу, с досадой отметив про себя, что снова не добралась до детских комнат. А затем внесла постельное бельё первым пунктом в список самого необходимого.

– Сколько комплектов?

Пока я писала, в кабинете стояла тишина. Невея не отвечала. Я подняла взгляд и вопросительно подняла брови, готовая записать цифру.

– Вы не притворяетесь? – вдруг спросила девушка.

– Что ты имеешь в виду?

Я пыталась подсчитывать, сколько может стоить постельное бельё. Или купить только ткань, а простыни и наволочки пошить в ателье? Или самим? А вообще, у нас есть швейная машинка? Может, какая-нибудь старенькая, плохонькая, главное, чтоб работала.

И неожиданный вопрос Невеи заставил меня растеряться.

– Вам правда есть дело до того, что мы едим, на чём мы спим, или вы такая же, как предыдущие?

– Какая?

– Равнодушная, лицемерная, не думающая ни о чём, кроме своей выгоды.

Казалось, Невею прорвало. Начав говорить, она уже не могла остановиться. Обвинения текли рекой.

– Господин Прыгора всё нам улыбался. Рассказывал, как он тут всё переменит, как хорошо мы заживём. Нужно только потерпеть, подождать немного. Мы все радовались, а потом он украл деньги и сбежал.

Я вдохнула, чтобы спросить, откуда она знает. Однако Невея ответила сама.

– Вы думаете, что дети маленькие глупышки и ничего не замечают? Воспитатели, не таясь, говорили при мелких. Жаловались, что он всё просчитал, нагрелся на сиротках, а их с учителями кинул. Что господин Прыгора кинул и нас, никого не волновало.

– А его предшественница? Госпожа… – я видела фамилию в бумагах, но она не отложилась в памяти.

– Госпожа Ишес, – подсказала Невея и махнула рукой. – Её волновало только то, чтобы доработать до пенсии без нареканий сверху. А потом уехать к дочери и нянчить внуков. Она считала, что самое главное – правильно составить отчёт, чтобы к нему не придрались и не прислали проверку. Как живём мы, госпоже Ишес докладывали воспитатели. Как мы успеваем – учителя. Даже если они врали или наговаривали, если наказывали несправедливо, её не интересовало. Главное, чтобы в бумагах всё было красиво.

Я дождалась, когда девушка выплеснет гнев и обиду. Выслушала накопившиеся претензии, а когда Невея замолчала и съёжилась на стуле, словно сдувшись, задала свой вопрос.

– Ты думаешь, я такая же?

Она покачала головой, а потом подняла на меня взгляд.

– Нет, – ответ был твёрдый, уверенный. Мне бы порадоваться. Однако Невея вдруг добавила: – Но я боюсь обмануться.

Подобная откровенность заслуживает уважения. Думаю, девушке было нелегко признаться в своих сомнениях и страхах. Даже если она поддалась импульсу. Поэтому я не спешила обижаться и ответила так же предельно серьёзно.

– У тебя есть причины сомневаться во мне, кроме неудачного опыта в прошлом?

Задумавшись на несколько секунд, Невея отрицательно покачала головой.

– В таком случае давай ты не будешь делать преждевременных выводов и дашь мне шанс проявить себя? А вот если я не оправдаю ваше доверие, тогда ты и зачислишь меня в свой список негодных директоров. Договорились?

– Договорились, – повторила она эхом. И до конца разговора так и смотрела на меня, словно ожидая подвоха.

– Тогда давай вернёмся к нашему списку. Сколько комплектов постельного белья нам нужно? Или, знаешь, я тут подумала, может, купить ткань и сшить его самим? Не дешевле получится?

– Раньше нас учили шить, – сообщила Невея. – И даже на машинке.

– Она цела? – девушка пожала плечами, и я мысленно отметила, что нужно спросить Поляну или пройтись позже по хозяйственным постройкам.

Разговор с Невеей занял больше часа. Я даже не думала, что список самого-самого необходимого окажется настолько длинным. Кажется, шить самим придётся не только простыни, но и нижнее бельё, рубашки, платья и ещё много всего.

Без швейной машинки тут точно не обойтись.

Глава 6

За обедом я расспросила Поляну. Она задумалась и пожала плечами.

– Была где-то, надо глянуть. А на кой вам эта рухлядь?

– Рухлядь? – я даже переспросила. – Невея сказала, их учили шить на ней.

– Учить-то учили, токмо машинка та постарше нас с вами будет. Учителка по шитью долго просила поменять. А ей всё – потом да потом. Вот и допотомились, – Поляна махнула рукой. – Ржавая она наскрозь. Не работает она. И смотреть нечего.

– И всё же я хотела бы взглянуть. Вдруг ещё можно что-то сделать.

Повариха только плечами пожала, мол, хочешь – смотри, раз заняться больше нечем.

И я пошла смотреть. После обеда собрала комиссию из Невеи и Димара для оценки работоспособности агрегата и отправилась.

Вителей повёл нас к хозяйственным службам. Эта часть двора не была расчищена, идти пришлось гуськом, ступая в следы впередиидущего.

Я заметила, что постройки различаются. Некоторые были воздвигнуты на каменном фундаменте, стены возведены из брёвен и покрыты плотно сбитой камышовой соломой. Другие же кое-как сколочены из кривых досок. В некоторые щели пролезала ладонь. Крыши были так же деревянными, покрытыми поржавевшими жестяными листами.

Бревенчатые выглядели более старыми. И сами брёвна, и камыш потемнели, однако стойко держали удар. Язык не поворачивался назвать их сараями, настолько фундаментально они смотрелись.

– Эти постройки более ранние? – решила я уточнить у Вителея.

– То с прежних времён, значит, остались, усадьба когда тут стояла, – подтвердил старик, подводя нас к шаткой деревянной сараюшке и добавляя: – А эти уже при нас с Полей строили. Токмо завалятся они скорее. Помяните мои слова!

Я не собиралась спорить. Всё выглядело именно так.

Старые службы были организованы разумно, в два ряда, с оставленным между ними пространством, чтобы свободно проходить или разместить нужный инвентарь. Зато новые понатыкали как придётся. Разной ширины и высоты, кое-где они почти перегораживали проход, и меж стен можно было протиснуться разве что боком.

По тому, как уверенно Вителей подвёл нас к одной из сараюшек, стало понятно, что машинка не терялась. По крайней мере, один человек точно знал её местонахождение. Однако в приюте уже давно ничего не шили, потому и необходимости искать швейный агрегат не возникало.