Юноша редко видел этот взгляд отца, полный силы и власти. Несколько раз он присутствовал на сложных торговых сделках. Когда попадался несговорчивый купец, отец умолкал на секунду, потом поднимал на него свои глаза и тихо произносил: «Это хорошая сделка. Верь мне». После этого у партнера пропадала всякая охота торговаться, и сделка заключалась с выгодой для семьи. Сейчас отец смотрел на него, и Флориану от этого взгляда было не по себе. Он не испытывал страха. Наоборот, внутри него появилось чувство, что сейчас произойдет нечто важное, что изменит всю его жизнь. Перед ним словно открылась дверь в будущее, полное необычайных приключений, сказочных богатств и великих свершений.

– Не уверен, готов ли ты, – отец снова закрыл глаза, медленно провел ладонью по кожаной обложке Библии и добавил: – Не уверен, готов ли я. Не знаю, стоит ли.

– Готов. Готов, – Флориан опустился на колени и взял его за руку, чувствуя, что приоткрытая в неизвестное будущее дверь с сухим скрипом ржавых петель начала закрываться.

– Уверен? – отец снова поднял на него глаза.

– Уверен, – энергично закивал юноша. – Дай мне корабль. Я готов отправиться к южным берегам. В Иерусалим, в Акру, в Константинополь. Ты научил меня арабскому. Там я сойду за своего. Я продам товары, куплю новые и вернусь с прибылью.

– Ты говоришь, как торговец, – улыбнулся отец.

– Но ведь мы торговцы. Ты торговец. Твой отец тоже был торговцем. Наш дом уважают во всей Флоренции. Сами Медичи дают нам заказы на экзотические товары.

– Все верно. Мы торговцы. Но готов ли ты шагнуть дальше, – глаза старика сверкнули темным светом, словно две черные жемчужины. Готов ли ты изменить свою жизнь и пойти по пути великого предназначения. Пути, по которому шел дед и с которого свернул я, чтобы сохранить наш род.

– О чем ты говоришь? О каком предназначении? – насторожился Флориан.

– Твой дед был не просто купцом. Одно время он был старшим гильдии торговцев пряностями в египетской Александрии. Он знал самого Салах ад-Дина. Знал и направил его меч против крестоносцев.

– Направил меч Салах ад-Дина? – недоверчиво посмотрел на отца юноша.

– О да! И не только. Твой дед, мой отец, сделал так, что во время Третьего крестового похода его участники английский король Ричард, которого сейчас все зовут «Львиное сердце», и французский король Филипп II разругались. Он направил их усилия не на взятие Иерусалима, а на осаду Акры – хорошо укрепленного города в западной Галилее. Там крестоносцы сточили свои силы об армию Салах ад-Дина и были вынуждены заключить позорный мир.

– Но как торговец мог управлять королями и султанами?

– Наш дед принадлежал к древнему могущественному культу. Он обладал даром убеждения людей и умело его использовал. Этот дар называется голосом бога. Он дается только избранным, нареченным, тем, кто посвятил себя служению Атрахасису – первому Посланнику богов.

– Ты мне ничего об этом не говорил.

– Выполняя свое предназначение, отец умер страшной смертью. Он столкнулся с силой, которую не мог преодолеть. Эта сила погубила его. Эта сила погубила всю его семью. Эта сила должна была погубить меня. Но милостью провидения я остался жив.

– На него обрушился гнев королей?

– На него обрушился гнев более страшный и беспощадный. На него обрушился гнев темного культа, которым управляют мудрейшие.

– Я совсем запутался. В твоей истории уже два культа.

– Возможно, их и больше, но отец мне поведал только о двух, – старик отложил Библию, тяжело вздохнул и посмотрел на сына грустными глазами. – Послушай меня. Ты мой единственный сын. После четырех дочерей на склоне лет бог мне послал тебя. Я до сих пор не знаю, как воспринимать этот дар. Возможно, провидение желает, чтобы наш род довершил свое предназначение.

– О каком предназначении ты говоришь?

– Я хранил эту историю в своем сердце всю жизнь. Я скрывал ее от своей семьи, потому что ждал сына. А еще потому, что если я ее поведаю тебе, то ты уже не сможешь вернуться к прежней жизни. Из-за предназначения страшной смертью погиб твой дед и вся его семья. Мне чудом удалось спастись и продолжить наш род, родить четырех дочерей и тебя. И все потому, что я глубоко запрятал мысль о предназначении. Теперь ты смотришь на меня своими чистыми, как родниковая вода, глазами и я слышу в своем сердце давно забытый зов крови. Слышу и не знаю, как мне быть, – старик умолк, задумчиво глядя на мерцающий огонек свечи, потом снова посмотрел на сына. – Я скоро предстану перед судом господа. Все, чем я владею, станет твоим. Дома, земли, склады с товарами в доках, корабли. К тебе перейдет мое кресло в гильдии флорентийских купцов. Ты станешь первым от своего имени. Главой рода. Продолжателем нашего дела. Скажи, чего бы ты хотел? Жить счастливой сытой жизнью, наслаждаясь богатством, уважением сограждан и любовью семьи или с головой окунуться в дикое, опасное приключение. Стать частью великого плана, который изменит историю целых королевств. Стать невидимой десницей провидения, исполняющей его волю, при этом рискуя погибнуть или получить несметные богатства, которых никогда не нажить честной торговлей.

– Не знаю, – опешил от такого вопроса сын. – Мое сердце рвется в море. Я хочу совершить нечто великое, как ты в свое время. Доказать всем, что я достойный сын своего отца.

– Тебе нужно будет продать много товара, чтобы это доказать, – грустно улыбнулся старик.

– Если есть более короткий путь, я готов рискнуть, – с вызовом ответил Флориан.

– И отказаться от прежней жизни ради опасностей и сокровищ, которые, возможно, ускользнут от тебя? – темные глаза отца опять сверкнули тусклым светом, и в их глубине мелькнули неясные тени.

– И отказаться от прежней жизни, – решительно проговорил юноша.

– И выполнить предназначение, – зрачки отца расширились и превратились в бездонные темные колодцы, уходящие в холодную пустоту.

– И выполнить предназначение, – прошептал Флориан, не в силах отвести взгляд. Ему на секунду показалось, что из глубины колодцев на него смотрит само провидение. Что все уже решено, что обратного пути нет, а впереди его ждет опасная, полная приключений дорога, в конце которой лежат несметные сокровища.

– Тогда слушай, – голос отца вернул его к реальности. – Наш род берет начало из далеких восточных степей, где вольные всадники гоняют табуны скакунов по бескрайним морям травы.

– В университете историк из Константинополя рассказывал нам о кочевниках, которые заняли Среднюю Азию и Междуречье.

– То монголы. Они дикари, единственным смыслом жизни которых является война. Наш род идет из уйгуров. Этот народ был частью великой китайской империи Тан. Потом, когда монголы ее разрушили, он влился в их растущее государство, научил это дикое племя письменности, научил торговать, чеканить монеты, строить города. Но это позже. Еще до монголов твой дед, мой отец, присоединился к культу Атрахасиса, первого Посланника богов. Его главой он был послан на восток с одной задачей – остановить крестовые походы.

– Как один человек может остановить целые армии королей?

– Может. Глава культа наделил его божественным даром. Он называется голос бога. Владеющий им может подчинять своей воле других людей. Достаточно одного взгляда, мысленного приказа, чтобы человек принял твою волю как свою. Твой дед владел этим даром в совершенстве. Из далекого Китая он привел в Багдад большой караван с шелками, фарфором, нефритом и отборной сталью. Оттуда он перебрался в Иерусалим, а затем – в Александрию, где стал главой гильдии торговцев специями. И все это время он строил планы, как выполнить свое предназначение.

– Остановить крестовые походы? – поднял брови Флориан.

– Да.

– Но зачем?

– То мне неведомо. Отец в ночь перед своей ужасной смертью поведал мне лишь, что культ Атрахасиса борется против темного культа мудрейших. Мудрейшие имеют полную власть на западе. Атрахасис, наверно, противился ее распространению на восток. Эти два культа, как свет и тьма, как добро и зло, как день и ночь, обречены на борьбу друг с другом, являясь частью одного целого – судьбы, которую провидение уготовило нашему миру. Так вот, когда пришло время и в Египте появился сильный воин, способный оказать достойное сопротивление крестоносцам, твой дед пришел к нему и направил его меч против христиан. Вскоре Иерусалим пал к ногам Салах ад-Дина. Мудрейшие собрали против него новый крестовый поход и послали самых сильных королей Европы: Ричарда Львиное сердце из Англии, Филипа II из Франции и императора Священной Римской империи Фридриха I. Тогда, используя свой великий дар, твой дед смог сделать так, что французский и английский короли разругались друг с другом и вместо похода на Иерусалим принялись осаждать Акру. Император Фридрих так вообще пал от рук ассасинов, нанятых культом Атрахасиса. Третий крестовый поход закончился неудачей. И основной причиной этому стал твой дед. Истощенные бесполезной осадой Акры крестоносцы вынуждены были заключить с Салах ад-Дином мир. Иерусалим остался за мусульманами. После этого досадного поражения мудрейшие поняли, что против них действует организованная сила, – старик потянулся к стакану воды и сделал несколько глотков. – Эти люди – величайшие мудрецы на свете. По воле провидения им открыты все знания мира. Они могут видеть сквозь расстояния, предугадывать события и наделять человека великими знаниями. Они владеют голосом бога, способным подчинять себе людей, и через него добиваются своих целей. Мудрейшие смогли найти источник своих неудач на Ближнем Востоке. Один из них, тот, кого звали Рыцарь, был командором тамплиеров. Он нашел твоего деда. С помощью ассасинов он захватил его и меня – его единственного сына. Мне тогда было девять лет. Нас привели в замок тамплиеров в Акре. Там Рыцарь принялся пытать моего отца у меня на глазах.

– Но дед же владел голосом бога, почему он его не использовал? – удивился юноша.

– Мудрейший Рыцарь предусмотрительно надел ему на голову холщовый мешок, чтобы тот не мог использовать свой взгляд. Потом, когда воля отца была сломлена пытками, он сдернул его с головы твоего деда и взглянул ему в глаза. Я стоял в стороне, но отчетливо помню этот страшный взгляд, полный ненависти и злобы. Через него на несчастного, измученного пытками отца взирало само провидение. И он не выдержал. Воля мудрейшего Рыцаря была явно сильнее. Отец сдался, поник головой, и тамплиер полностью завладел его душой. Он начал задавать вопросы. Он хотел знать, где находится глава культа, нареченный Атрахасис, тот, в ком течет кровь первого Посланника богов. И отец отвечал про далекие степи на востоке, про Срединное море, про лагерь шаманов на острове. В какой-то момент мудрейший ослабил контроль, повернулся, чтобы отдать приказ одному из рыцарей. Тогда отец взглянул на меня потухшим взглядом, кивнул, чтобы приободрить, и голова его безвольно упала на грудь. Я в тот момент подумал, что он потерял сознание от боли, – старик вздохнул и умолк на несколько секунд, словно еще раз переживая те трагические минуты. – Когда тамплиер обернулся, он увидел, что мой отец без чувств, и приказал вылить на него ведро воды. Потом приказал прижечь грудь раскаленным железом. Но твой дед так и не пришел в себя. Тогда рыцарь приказал отвести его и меня в подземелье и сказал, что завтра будет резать меня на куски на глазах у отца. Нас закрыли в сырой темнице в крохотной камере с толстой ржавой решеткой. Я помню, всего таких камер было шесть. В конце коридора у двери на скамье под факелом дремал тюремщик. Отца бросили на пол, а меня толкнули в угол на солому. Когда стражники ушли, я услышал слабый стон. Подполз, лег ему на грудь и заплакал. Руки у меня были связаны за спиной. Я ничего не мог сделать. Просто лежал и тихо скулил от страха. Потом я услышал его голос. Он не дрожал, не был слаб. Он был тверд, как обычно, словно его и не пытали на дыбе несколько часов.

«Слушай меня, сын мой, – тихо сказал он. – Слушай и делай то, что я тебе скажу. Сними мешок с моей головы.»