– С одной стороны, это снимет давление на Коллегию, не допустит неизбежных при физической схватке потерь и обезопасит Высших и кураторов. Приняв его предложение, мы сможем не прерывать подготовку к технологическому переходу. С другой стороны, сам факт такого вызова унизителен, – высказался Дипломат.

– Не вижу ничего унизительного, – возразила ему Актриса. – Атрахасис – единственный достойный противник для Коллегии.

– Меня беспокоит другое, – Президент задумчиво помял подбородок. – Он предложил нам поединок, зная, что мы гораздо сильнее. Значит, у него есть козырь, который может дать ему преимущество.

– Он ментально мощнее нас. Если нам пришлось тратить столетия, чтобы получить влияние на исторические процессы, он сможет это сделать за годы. Их на этот раз несколько. Значит, они могут действовать синхронно в нескольких ключевых направлениях. Думаю, это его главный козырь.

– Возможно, – вздохнул Дипломат.

– Не знаю, на что конкретно рассчитывает Атрахасис, но, учитывая решающее влияние Коллегии в мире и подавляющее превосходство в ресурсах, я голосую за то, чтобы принять вызов, – сообщил Президент. – Это встряхнет Коллегию, растормошит сонных кураторов, да и нам будет жить намного веселее.

– Тут есть еще один фактор, – Художник с экрана обвел всех пристальным взглядом. – Тела, в которые инкарнировался Атрахасис, смертны. Если, конечно, он не придумает какой-нибудь трюк с продлением жизни или непрерывной цепью реинкарнаций. Значит, Посланнику отведено одно поколение. Полвека или около того. Все, кого он оставит после себя, будут нареченными, а мы знаем, что они значительно слабее нас. Приняв вызов, мы можем тянуть время, чтобы выждать, пока Атрахасис уйдет в иной мир. Тогда наше преимущество станет превалирующим.

– Слабый аргумент. За время одного поколения в науке может произойти все, что угодно. Мы максимально раскрутили маховик научно-технического прогресса. В любой момент может произойти неконтролируемое открытие по одной из биологических или медицинских ветвей, которое в корне изменит продолжительность жизни или способ существования сознания, – возразил Профессор. – К тому же если мы будем ждать, пока Атрахасис покинет этот мир, пройдет время. Мы выбьемся из первоначального графика перехода.

– Во-первых, никто не говорит, что мы будем ждать. Мы будем выполнять великую миссию и искать Атрахасиса. Как только мы решим, что нашли всех реинкарнированных, мы их устраним. Во-вторых, если в процессе мы перенесем технологический переход на полсотни лет, то ничего страшного. Такое происходило и раньше. В миссии время вторично. Главное – качество исполнения. Я проголосую «за», – поднял руку Художник.

– Я лично столкнулся с Атрахасисом и на себе испытал его силу. Я ненавижу его всей душой, – сверкнул глазами Президент. – Но я проголосую за то, чтобы принять вызов. С одним условием – никакой честной игры. Пока мы будем вести партию, мы сделаем все, чтобы найти и уничтожить все инкарнации.

– Трое «за». Дальнейшее голосование не имеет смысла. Но для протокола я «против», – сообщил Дипломат. – Я бы предпочел на пару лет свернуть активность и бросить все силы на поиски и уничтожение инкарнаций.

Профессор поддержал большинство. Таким образом, Совет согласился принять вызов Атрахасиса и начать историческую партию.

Как только Гедеон объявится, Коллегия передаст ему эту новость. А пока Высшие, покопавшись в переплетенных ветвях древа истины, связанных с сознанием, решили создать в Коллегии отдельную касту оперативников с психическими отклонениями, притупляющими ментальные характеристики. Эти люди будут невосприимчивы к ментальному воздействию и станут преданными бойцовскими псами, полностью подчиняющимися своим кураторам. Но главное – они будут невосприимчивы к голосу бога, даже такому мощному, как у Атрахасиса.

XIII век. Золотая Орда

Великий князь Ярослав со свитой недолго гостил в Каракоруме. После подтверждения ярлыка и богатого пира он пробыл в столице монголов еще день, по личному приглашению посетил юрту матери Гуюка и имел с ней долгую беседу. Затем испросил разрешения у великого хана отправиться в свои земли и не мешкая отбыл. Было заметно, что пребывание на чужбине совсем подорвало здоровье князя. Он осунулся, потерял аппетит. Обычно живой и пытливый взгляд потух. Ярослав даже забросил свой рукописный список⁸.

Примерно через неделю после того, как свита князя покинула Каракорум, у Ярослава началась лихорадка, сопровождающаяся болями в мышцах и рвотой. Дружинники даже хотели вернуться в столицу монголов, чтобы там получить помощь лекаря, но князь сказал, что все бесполезно. Он уже готовится ко встрече с Творцом и вряд ли увидит закат следующего дня.

Разбили лагерь. Приближенные собрались, чтобы выслушать последнюю волю великого князя.

– Как так, княже? – когда они остались одни, спросил старший дружинник⁹ и давний товарищ, с тоской глядя на своего господина. – Мы прошли такой путь по землям басурманов. Добрались до самого татарского¹⁰ гнезда. И вот сейчас, когда ты получил все земли русские во владение, хворь поганая на тебя напала.

– Не хворь это, – прохрипел Ярослав. – Яд.

– Яд? – отстранился дружинник. – Да кто посмел? Коли подозреваешь кого, скажи. Мы вернемся и порубим на куски все его гнездо.

– Не нужно возвращаться. Только себя погубите и делу нашему навредите. Сейчас нам враждовать с монголами не с руки. Время еще не пришло. Идите дальше к Батыю. Передайте ему ярлык с печатью Гуюка. Скажи, перед смертью я просил за сына своего Александра Ярославича. Ежели он не люб ему, ежели норов его крутой хану не по нраву, то пусть выберет любого другого Мономашича¹¹. Главное, чтобы кровь наша и впредь на Руси правила. Пройдет время. Монголы сгинут. А мы останемся. Еще. Расскажи, что Гуюк замышляет против него недоброе.

– Скажу, княже. Обязательно скажу. Ты выпей вот снадобье на травах, может и отпустит тебя отрава.

– Не отпустит. Готовиться мне надобно ко встрече с Господом, – Ярослав осенил себя крестом. – Но я свое пожил. И повоевал, и поправил. А ты, старшой, мой верный подручный, слушай сюда. Передай этот амулет тому из моих сыновей, кто получит ярлык от Батыя, – скривившись от боли, князь полез под рубаху и достал небольшой медный медальон в виде звезды в круге.

– Чур! Чур меня, – несколько раз перекрестился дружинник. – Неужто ты знак бесовский на себе носишь? Может от него отрава-то и пошла.

– Нет, друже. Не бесовский это знак. Это знак силы великой. Под ним много славных побед совершено. Под ним рождались и рассыпались в прах империи могучие, о коих мы даже и не слыхивали.

– Как не бесовский! Бесовский он и есть. И батюшка наш, митрополит Владимирский, так говорит. Как увидишь сей знак, говорит, так и гони хозяина взашей. А двор его предай огню. Ибо знак этот от лукавого и несет одни беды.

– Выходит, меня гнать надобно? – кисло улыбнулся Ярослав.

– Да что ты, княже. Тебя и гнать. Ты же отец родной. Великий князь земель русских.

– Тогда слушай. Ты забудь про митрополита и бесовщину. А знак этот с письмом моим передай сыну, который получит ярлык на правление. Да так передай, чтобы не знал никто. Верю я, что от этого знака многое зависеть будет. Что еще не однажды пробудит он силу великую. Только терпение нужно иметь. А еще передай от меня наказ новому великому князю – держаться с монголами в мире. Они хоть и вороги лютые, но для Руси не самые страшные. Если им не перечить, веру нашу они не трогают, города не жгут. А десятину¹² их мы как-нибудь вытянем. Главный наш ворог на западе, закован в латы железные, сидит по замкам каменным и прикрывается крестом господним. Помни, что я сказал. Монголы сойдут, как талый снег, а Русь останется. И зацветет, как весенний луг, краше прежнего. Ибо таково ее предназначение. Ибо таково предназначение рода нашего. Сам я должен был все это рассказать сыну, да не судьба. Значит, тебе это предстоит сделать. Посланником моим будешь доверенным. Передашь все.

– Передам, княже. Все, как есть, передам, – дружинник с опаской взял амулет из рук Ярослава и аккуратно затолкал его в кожаный тубус, где лежало письмо для его преемника.

– Целуй на том крест, – слабеющим голосом проговорил князь.

– На кресте клянусь. Исполню все, как ты сказал, – дружинник достал нательный крест, поцеловав, перекрестился и спрятал обратно под кольчугу.

– А теперь дай мне мой список и поднеси свечи поближе. Хочу молитву почитать, пока глаза видят. Чтобы господь простил меня за грехи земные.

Когда дружинник ушел, Ярослав прочитал короткую молитву и, чувствуя, что мир начинает темнеть перед его взором, попросил слугу убрать книгу. Князь закрыл глаза и положил руку на грудь, где еще несколько минут назад был древний амулет. Перед глазами ясно, как божий день, всплыла картина, когда он первый раз увидел пентаграмму. Еще в раннем юношестве, будучи князем Переяславским, по воле родителя своего Всеволода Юрьевича взял он в жены дочь хана половцев.

Мудрый отец уже тогда чувствовал, что с востока надвигается большая беда, и мыслил объединить силы русских князей и половцев против орды. Затем он и сосватал своего сына за дочь половецкого хана. К тому времени кипчаки¹³ уже потеряли свои степи к юго-востоку от Урала и под давлением монголов все плотнее жались к Волге. Объединение двух народов против орды могло создать большое, мощное, сбалансированное войско с многочисленной легкой конницей степняков и тяжелой русской пехотой. Такая сила имела хороший шанс сдержать монголов. Но планам Всеволода Юрьевича не суждено было сбыться. Слишком быстро продвигались монголы с востока, а их появление со стороны Кавказа оказалось полной неожиданностью для половцев.

И все же великий князь Владимирский Всеволод успел сыграть свадьбу своего сына Ярослава и дочери половецкого хана. Тот для единения с русскими князьями был крещен в православие и принял русское имя Юрий. На свадебном пиру совсем юный пятнадцатилетний князь Переяславский Ярослав и принял от тестя странный подарок – древний, покрытый патиной медный амулет в виде звезды в круге.

– Смотри, юноша, что у меня есть, – хан снял с шеи амулет, аккуратно положил его на стол перед Ярославом и как-то странно взглянул в глаза, словно ожидая, что тот его узнает.

– Бесовский знак, – князь осенил себя крестом, но внутри дрогнула и отозвалась знакомым эхом тонкая струна, словно что-то признало пентаграмму. Появилось чувство, что он видит ее не в первый раз. Тихий внутренний голос подсказывал, что вещь эта ему знакома.

– Ты ее чувствуешь, – улыбнулся хан, не отпуская взгляда. – Твоя кровь ее узнала. Она тебе знакома.

– Бесовский знак, – повторил юноша и, чтобы отвести взгляд, потянулся за кружкой меда.