Да я же его знаю! Я привстала с места. Это генерал Тобиас Блейз, его знаменитые усы! Любой ребенок знает прославленного героя пермитских войн! И к нам он заходил пару раз, папа что-то для него варил. Чаще приходил его адъютант, противный лощеный парень, при виде которого мама начинала многозначительно кашлять и подмигивать. Отправляла меня открыть дверь, будто это не обязанность лакея!

Омнибус тронулся, катафалк тоже, и я, не веря собственным глазам, увидела, как покойник чихнул, а потом почесал нос.

– Закрой рот, ворона залетит! – раздался веселый голос рядом и смешки. Девицы все-таки залезли наверх. Ну да, красоту надо показывать горожанам, несмотря на ветер и холод.

– Вы видели? Покойник шевельнулся! – я указала на катафалк.

– Что за бредни? Чушь! Тебе показалось! – раздались голоса, но все жадно уставились на гроб. Как назло, генерал лежал смирно, как порядочный мертвец.

– Бывает, что трупы шевелятся из-за напора гнилостных газов, – раздался рассудительный голосок одной из девиц.

– Фу! – остальные, как по команде, сморщили носики и прикрыли их надушенными платочками. – Смените тему!

Я встала и начала пробираться к выходу, не выпуская из поля зрения катафалк. Зачем решила его догнать и присоединиться к процессии? Не знаю. Зато сразу поняла, почему провожающие гроб не видели того, что увидела я с крыши омнибуса. Катафалк был высоким, с большими колесами.

Растерянно оглядывала лица сослуживцев и родных генерала. Они интересно, знают, что его хоронят живым? И главное, что мне теперь делать? Ни один жандарм мне не поверит! Я сама бы не поверила!

Подлетает взъерошенная девица и заявляет, что покойник жив, просто спит… да меня после этого из Патринваге не выпустят! Будут тщательно лечить холодными ваннами, ледяными обертываниями и розгами, чтоб не видела всяких глупостей и не беспокоила занятых людей при исполнении. У нас не любят тех, кто видит то, чего не видят другие. Хотя, например, ясновидение в почете, только это настолько редкий дар, что и парочки ясновидцев в стране не наберется. У них очередь на год вперед расписана.

Процессия медленно вползала в ворота центрального кладбища, а я ничего не могла придумать. Восемь дюжих гвардейцев в парадных мундирах спустили гроб с катафалка и понесли в часовню. Я поплелась следом. Черное длинное пальто уместно всегда, хотя мама одобрила красное… Служительница с метлой отошла в сторонку, пропуская гвардейцев. Я бросилась к ней.

– У вас найдется нашатырный спирт?

– Конечно, сейчас дам, – тут же отозвалась она, жалостливо глядя на меня. – Может, винца налить? Храмового? Бледненькая какая!

– Нет, спасибо.

Получив заветный пузырек, я проскользнула за гвардейцами в зал прощания. Они как раз установили гроб между скамейками, головой к портрету в позолоченной раме. Патер скоро сделает знак заходить и начнет прощальную службу. Сейчас или никогда! Гвардейцы без малейшего интереса проводили меня глазами и вышли. Мало ли, какая храмовая мышь тут бегает, пыль вытирает и свечи меняет.

Щедро плеснув на платок, я подсунула его под нос генералу. Прямо на усы. Меня прошил озноб. Вдруг я ошиблась? От перенапряжения, недосыпания и всех переживаний?

Генерал чихнул и открыл глаза. Ясные, без старческой мути. Я застонала от облегчения.

– Вставайте, вставайте скорее!

– Что случилось? Где я? – заворочал головой генерал.

– Вы в гробу, в часовне на кладбище, вас собираются отпеть и хоронить, –максимально сжато ответила я, помогая муру Блейзу сесть.

Генерал высоко задрал лохматые седые брови и недоверчиво уставился на меня. Затем посмотрел вокруг. Усмехнулся и сел в гробу.

Именно этот момент выбрала роскошно одетая дама, чтоб войти. Дама взвизгнула и, нелепо взмахнув рукавами пышного траурного платья, осела на пол, придавив кого-то из желающих войти следом. Возникла заминка. Генерал никак не прокомментировал ее появление, и вопросительно взглянул на меня.

– Что дальше?

– Бежать? – предложила я. Мне просто до ужаса хотелось оказаться подальше.

– Тобиас Блейз никогда не бегал с поля боя! – провозгласил генерал, выпрямляясь. – А ты… иди-ка за портьеру, пока я обрадую любимых родственников.

Вокруг упавшей дамы хлопотали две женщины, они совершенно не смотрели на гроб. Дама очень удачно перекрыла вход, не давая войти остальным.

– Несчастная вдова, как она страдает, – громко сказала одна из хлопотуний.

Общими усилиями вдову привели в чувство, подхватили под руки и тут увидели покойника, с насмешливым видом стоящего у гроба. Ахнул патер и уронил молитвенник. Отделанный золотом тяжелый молитвенник громко стукнулся о плиты пола. Остальные вошедшие глупо пучили глаза и разевали рты. Кое-кто делал обережные знаки. Один из старичков вдруг кинулся вперед, распахнув объятия.

– Тобиас! Ты жив! Я знал, старый перец, что ты не мог так просто умереть!

Генерал похлопал его по спине и смерил замерших родных тяжелым взглядом.

– Где тот негодный лекаришка, который констатировал мою смерть? И развязал вам всем руки?

– Тоби, ты… – несостоявшаяся вдова залилась слезами.

В часовне поднялся гвалт, началась суматоха. Все хотели посмотреть поближе и потрогать ожившего покойника. Блеснула вспышка маг-запечатлителя. Репортеры не могли оставить похороны национального героя без внимания. Все двери распахнулись, всюду лезли любопытные.

– Смир-рна! – рявкнул генерал. – Все вон! На сегодня похороны отменяются! Алекс!

Из толпы выскочил знакомый лощеный и напомаженный адъютант с траурной повязкой на рукаве.

– Я здесь, мой генерал! – адъютант вытянулся и ел генерала преданным взглядом.

– Мобиль!

– Так точно!

Мобилей сколько угодно следовало за процессией, прибавляя ей помпезности. Алекс выставил шофера из первой попавшейся и лихо подрулил к часовне. Глаза у адьютанта были совершено безумные.

Я бы не пускала его сегодня за руль, еще аварию устроит. Видимо, это же соображение пришло на ум генералу, потому что он, скользнув взглядом на мою портьеру, приказал грузить в мобиль свою расклеившуюся супругу.

– Генерал! – К нему подошла группа военных. – Позвольте вас поздравить… гм-гм… с воскрешением! Мы очень рады! Это необыкновенный случай!

– А я-то как рад! – усмехнулся генерал, пожимая руки. – А случай самый обыкновенный, называется предумышленное убийство. А вот с какой целью, предстоит выяснить. Шарль?

– Немедленно начну расследование, – кивнул один из военных.

– И не тяни до завтра, не так уж моя супруга расстроена моей смертью, как показывает. Больше огорчена утратой наследства! Как бы улики не попрятала!

Военный щелкнул каблуками и быстро вышел.

– Идите, у меня тут пара вопросов к патеру, – поторопил генерал.

Зал опустел. Патер со взглядом побитой собаки приблизился к генералу.

– Я…

– Да-да, рад, восхищен, и все прочее, – не дал ему говорить генерал. – Мне нужна уединенная комната, и чтоб нас не подслушивали!

– Мой кабинет, – тут же сориентировался патер. – Прошу!

Генерал сделал выразительный кивок и пошел за патером. Следом пошла я, опустив голову и держась поближе к стенам. Еще не хватало попасть в вечерний выпуск «Зеркала Десадана»!

– Печенье, чай, кофе, есть отличный коньяк! – предложил радушный хозяин.

– Целителя! – приказал генерал. – Прикажите доставить сюда нашего семейного целителя, мура Янкара! Сию минуту!

Патер вихрем вымелся из кабинета, а я тихонько вошла.

– Коньяк нужен не мне, а тебе, – оценил генерал мою бледность. – Лицо знакомое. Садись!

– Я Венди Хайнц, дочь того самого Хайнца. Лоренса Хайнца.

– О! – генерал явно обрадовался и разлил коньяк в две хрустальные рюмки. – Ты спасла меня, девочка! Толковая у Лоренса дочка выросла! Чем занимаешься?

– Зельеварение, дипломница. Простите, вам бы ничего не пить сейчас, чтоб не смазать следы воздействия, надо узнать, зелье это было или заклятие. Сработал артефакт или живая магия. Если позволите?

Генерал позволил. Я проверила пульс, осмотрела слизистые глаз и рта, язык, попросила дыхнуть.

– Это зелье, мур Блейз, – сказала с уверенностью. – Мятой пахнет. У вас до сих пор сердце бьется реже, чем следует, а периферические сосуды сжаты. Зелье называется «Сладкий сон», и при передозировке оно способно нарушать работу дыхательного центра. Помимо обычных трав, шалфея, мяты и хмеля, добавлен наркотик. Алкоголь воздействие усиливает. У вас очень крепкий организм и отличный обмен, мур Блейз. По расчетам преступников, вы должны были проснуться через пару часов, уже в могиле.

Мур Блейз криво усмехнулся, а я ужаснулась участи, уготованной генералу.

Раздались шаги нескольких человек.

– Тебя никто не должен видеть, в шкаф! – скомандовал генерал, быстро кинув одну рюмку в угол. В кабинете остро запахло дорогим коньяком. Я бы не сообразила, что две рюмки предполагают двоих собеседников.

Молча повиновалась, замерев между облачениями патера.

– Мур Янкар! – ядовито протянул генерал, и я очень не позавидовала лекарю.

Генерал безжалостно препарировал его и выпотрошил, после чего направил прямиком в гарнизонную тюрьму.

– Все слышала? – мар Тобиас приоткрыл дверцу шкафа.

Я сглотнув, кивнула.

– Не стоило бы тебе лезть в эту грязь, – вздохнул он.

– Я никому не скажу.

– Само собой. Но мне бы пригодился грамотный целитель.

– Я зельевар, и не доучилась даже, – запротестовала я.

– Доучишься, поговорим, – пообещал генерал.

В академию меня отвез неприметный мужчина в гражданской одежде. У ворот стоял знакомый синий рейдос, мое сердце непроизвольно бултыхнулось в груди. Возле мобиля крутилась Мэдлин.

Глава 5. Кто ищет, тот найдет.

На Мэдди была белая короткая шубка из стриженого грайца, а вниз она напялила ярко-оранжевое узкое платье. Белые чулочки и черные сапожки на высоком каблуке. Голову венчала черная таблетка с сетчатой вуалькой. На мой взгляд – вульгарно, но Мэдди у нас девушка яркая, ей шло. Позволяло оценить рост, выразительные выпуклости спереди и сзади, и аппетитные круглые бедра.

Хмурый Кристофер вышел из ворот академии и был тут же атакован Мэдлин. Мне она напомнила воркующего голубя, преследующего самочку, они так же выпячивают грудь при ухаживаниях. Мой водитель вопросительно на меня посмотрел и не стал торопить выйти. Наверное, у меня на лице все было написано.

Кристофер, обменявшись парой слов с Мэдди, сел в мобиль и уехал. В душу закралось нехорошее сомнение – не по мою ли душу он приезжал? Странно, но эта мысль оказалась отчего-то приятной и волнующей.

Мэдлин скептически посмотрела на неприметный стифлер, который тут же сдал назад, как только я его покинула.

– Тебя мури Эванс искала, очень гневалась, – тут же сообщила Мэдди. – Кто это был?

– Так, один знакомый, – постаралась я побыстрее отвязаться. Не на ту напала!

– Правильно, этот замухрыжка тебе подходит, – кивнула Мэдлин. – Учти, красавчик на синем рейдосе мой!

– А он сам-то об этом знает? – огрызнулась я.

– Скоро узнает, – пообещала Мэдди с предвкушением. – А ты держись от него подальше!

Мури Эванс я нашла в учебной части, где она рылась в шкафу с методичками.

– Нашлась пропажа, – язвительно прокомментировала она мое появление. –Придумала уже, чем будешь заниматься? Подготовить полноценный диплом за четыре месяца не шутка.

Шутка, только очень злая.

– Я буду стараться, – вяло ответила, в который раз подумав, что профессор ко мне придирается.

– С косметикой ты больше четвертого-пятого уровня не получишь, – сказала она то, что я сама прекрасно знала. – А провести доскональную проверку лечебного зелья, включая испытания на людях, не успеешь. Остаются вспомогательные, технические или боевые зелья. Боевые исключаем сразу.