Его шкафчик слева от моего, а у Коди – справа.

– Я был занят.

В верхней части шкафчика, скрытая от посторонних глаз, прикреплена скотчем фотография: я, мама и брат – и я большим пальцем стираю с нее пыль, когда кладу часы на одну из полок.

– Ага, – смеется Коди, указывая на раздевалку. – Занят вот этим.

Оставшись в одних боксерах, я поворачиваюсь и вижу Кеннеди, которая разговаривает с доктором Фредриком. Я наблюдаю, как он сжимает челюсти и раздувает ноздри, и понимаю: в этот самый момент она сообщает ему, что берется за эту работу.

Трэвис тихонько присвистывает:

– Симпатичная!

– И умная, – добавляю я, но не рассказываю о том, что мне известно, потому что Кеннеди попросила не делать этого, а мне нравится, что я знаю о новом тренере по легкой атлетике то, о чем не в курсе никто другой. – Эй, а какого цвета, по-твоему, у нее волосы?

– Рыжие, – просто отвечает Трэвис.

– Да ладно тебе, Трэв! Я же тебе говорил: описывай точнее.

Коди мгновение изучает ее.

– Я бы назвал этот цвет оберн ^[5]. Смесь теплого рыжего и землисто-коричневого, но в них также есть немного меди.

– Как пенни ^[6]?

– Точно.

Вот почему я спрашиваю об этом у Коди: парень понимает, что для меня важны детали.

Не сводя с нее глаз, с другого конца комнаты я наблюдаю, как она находит меня взглядом в тот самый момент, когда доктор Фредрик что-то ей отвечает. Кеннеди внимательно смотрит на мои ступни и переходит к голым ногам, затем задерживается на боксерах и не спеша обводит взглядом обнаженную грудь. Но когда она поднимает взгляд к моему лицу, я улыбаюсь как можно более нахально, давая понять, что поймал ее взгляд.

Кеннеди мгновенно отводит глаза, и я не могу сдержать улыбку. Трэвис толкает меня в плечо.

– Итак, кто она?

В этот день, когда все кажется знамением, я без колебаний отвечаю:

– Моя будущая жена.

Парни разражаются хохотом, но я не отрываю взгляда от единственной во всем здании женщины.

Кеннеди заправляет выбившуюся прядь волос цвета оберн за ухо, и в этот момент я вижу его: кольцо с бриллиантом, которое невозможно не заметить, сверкает на безымянном пальце ее левой руки. Хотя почему-то до этого момента я его не замечал.

– Извини, чувак, – снова смеется Коди, кладя ладонь мне на плечо. – Похоже, кто-то тебя опередил.

И этот день снова становится худшим в году.

1
Исайя

НАШИ ДНИ

– А вот и мои ребята! – Я обнимаю за плечи Коди и Трэвиса, встречая их на этаже, где в нашем отеле расположено казино. – Куда направляемся?

– Как раз вовремя, Родез. – Трэвис, наш кетчер, высвобождается из-под моей руки. – Ты собираешься дольше, чем любой из моих знакомых, а твои носки все равно ни черта не парные.

Я смотрю на свои ноги: брюки доходят до самых щиколоток.

– Они мне подходят.

– В клубе «Цезарь Палас» нас уже ждет столик. – Коди жестом указывает в сторону улицы Стрип ^[7]. – Пошли.

Наш первый бейсмен стремительно удаляется, и остальная команда следует за ним по пятам, а я замыкаю группу.

Мы в Вегасе уже несколько дней, и это наша последняя ночь здесь. Каждый год перед началом сезона мы с ребятами отправляемся путешествие, чтобы сплотить команду. Обычно это жаркое или тропическое место – награда за то, что мы пережили чикагскую зиму, и, хотя в Лас-Вегасе в это время года не слишком жарко, нас подогревают душные клубы и алкоголь по завышенным ценам.

Не то чтобы нам приходилось беспокоиться о ценах на алкоголь или платить за многое другое. Пока мы здесь, нам, профессиональной бейсбольной команде, каждый вечер бронируют столики в клубах и дарят бесконечную выпивку.

Два года назад мой старший брат Кай перешел играть к «Воинам», и мы наконец-то оказались в одной команде. Его нет с нами в Вегасе – он решил остаться в Чикаго со своим сыном и будущей женой, но остальные ребята здесь, а мне нравится, помимо времяпрепровождения с семьей, потусоваться с друзьями и пропустить пару стаканчиков.

– Сегодня тот самый вечер? – Трэвис замедляет шаг, пристраиваясь рядом со мной в хвосте компании.

– Тот самый вечер для чего?

– Сегодня тот самый вечер, когда ты общаешься с кем-то еще, кроме товарищей по команде и клубу?

– На самом деле, не вижу в этом смысла. Это командная поездка. Я стараюсь подружиться с коллегами.

– Да, мы все в командной поездке, но ты – единственный из нас, кто обе ночи возвращался в отель один.

– Мне это неинтересно, – отвечаю я, небрежно пожимая плечами. – И это неправда. Лотнер, новичок из Орегона, тоже возвращался один. Парень сыграл по нулям.

– Кто ты, черт возьми, такой и что ты сделал с Исайей Родезом? Когда это было тебе неинтересно? И с каких пор ты перестал быть душой компании? В прошлом году в Майами нам пришлось пообещать полицейскому два билета, чтобы он тебя не арестовал. Ты принялся раздеваться догола прямо на Оушен драйв ^[8]!

– Мы были во Флориде. Там жарко! И я по-прежнему остаюсь душой компании. Просто, когда мы уходим из бара, я не продолжаю вечеринку.

Трэвис многозначительно косится на меня, давая понять, что точно знает причину. На самом деле, вся команда знает причину.

Есть только одна женщина, которая вызывает у меня интерес, и теперь, когда она больше не носит обручальное кольцо, подаренное другим мужчиной, я не вижу смысла проводить время с кем-то еще.

Товарищи по команде уговаривали меня отказаться от этой несбыточной мечты, потому что, по их мнению, ей никогда не суждено осуществиться. Они считают, что единственная женщина в нашей команде никогда не станет завязывать отношения с кем-то из нас, тем более со мной. Конечно, я доставал Кеннеди Кей больше всех в команде, но только потому, что пообещал ей: буду так делать. А я всегда выполняю свои обещания.

Когда мы добираемся до следующего отеля, очередь на входе в клуб кажется бесконечной. Люди жмутся друг к другу в попытке быстрее попасть внутрь, но, к счастью, Коди звонит по телефону и говорит, чтобы мы воспользовались черным ходом, минуя очередь.

Когда мы проходим мимо ожидающих посетителей, направляясь в противоположном направлении, чья-то рука хватает меня за бицепс.

– Эй, я тебя знаю! – произносит женский голос. – Ты играешь в бейсбол за Чикаго. Номер девятнадцать.

Я скольжу взглядом по схватившей меня руке и вижу светловолосую женщину с ярким макияжем.

– Это я.

Ее ладонь скользит по моей руке.

– Родез, верно?

– За Чикаго сейчас играют двое Родезов, но да, я Исайя. – Я протягиваю ей руку для рукопожатия, стараясь сделать это так, чтобы она больше не захотела ко мне прикасаться.

– Бриджит. Итак, что привело тебя в Вегас?

– Поездка для сплочения команды. – Я жестом обвожу стоящих вокруг меня парней.

Ее глаза сверкают, и она указывает на компанию девушек рядом с ней.

– Мы здесь отмечаем мой день рождения.

– Что ж, тогда с днем рождения тебя! – Я подмигиваю ей, потому что избавиться от старых привычек трудно, а я гребаный идиот, и теперь, судя по ее улыбке, она думает, что мне это интересно.

– У вас, ребята, забронирован столик? Мы бы с удовольствием к вам присоединились.

– У нас действительно есть столик. – Я стараюсь говорить как можно более разочарованным тоном, надеясь не обидеть ее. – Но сегодня у нас мужской вечер.

– Это определенно не мужской вечер, – слышу я голос Коди из-за спины.

– Ты же понимаешь, да? – продолжаю я, как будто никто его не слышит.

– Конечно. – Глаза Бриджит вспыхивают, и я думаю, что скорее от смущения, чем от разочарования.

– Но, – прерываю я ее размышления, – найди нас внутри, и я прослежу, чтобы бармен записал все ваши напитки на мой счет, ладно? Ведь мы не можем допустить, чтобы именинница сама платила за выпивку, верно?

Ее плечи расправляются, лицо снова выражает уверенность в себе.

– Нет, ни в коем случае не можем.

– Веселитесь, дамы! И с днем рождения, Бриджит!

Она кокетливо кивает.

– Спасибо, Исайя! Увидимся внутри.

Засунув руки в карманы, я иду к задней двери, как будто ничего не произошло. Потому что в этом нет ничего необычного.

– Во-первых, – говорит Коди, продолжая идти рядом, – как, черт возьми, ты умудряешься отказать так, чтобы после этого за тобой продолжали виться вьюном? Вот бы мне хоть чуть-чуть очарования Исайи Родеза.

Я усмехаюсь:

– Ты привлекаешь больше женщин, чем я.

– Кстати, она симпатичная.

– Так подойди к ней.

– Пожалуй.

– А во‐вторых, – перебивает Трэвис, – ты идиот. Пожалуйста, ради всего святого, оставь это! Коди, если ты не воспользуешься своим членом, он отвалится? А к Исайе вернется девственность?

– Не могу тебе сказать. Я частенько пользуюсь своим членом. – Коди останавливается как вкопанный. – Погодите. У Исайи целомудрие? Все еще? Это из-за Кеннеди?

– Отвалите оба!

Трэвис хмыкает:

– Исайя, ты должен забыть о ней. Прошло три года!

– Три года не прошло.

– Ты запал на эту девушку в тот самый день, когда она впервые вошла в клуб.

– Да, но я только восемь месяцев назад понял, что она свободна, так что фактически я в этой ситуации только восемь месяцев.

– Ого! – кивает Коди. – Трэв прав: ты идиот.

Я отвешиваю ему подзатыльник.

– Помнишь, вчера вечером, когда мы пропустили по паре стаканчиков, я сказал вам, что вы, ребята, мои лучшие друзья?

– И?

– Беру свои слова обратно. Вы оба, мать вашу, отстой!

Задняя дверь клуба открывается, и охранник кивает в сторону Коди, позволяя команде просочиться внутрь. Мы втроем замыкаем шествие.

– Мы просто заботимся о тебе. – Коди обнимает меня за плечи. – Ты годами флиртовал напропалую, и у тебя это неплохо получалось.

Я не флиртовал напропалую. Возможно, я бесстыдно заигрывал с этой девушкой последние три года, но все это было безнадежно: у нее был жених. А теперь… теперь его нет. И сейчас я абсолютно серьезен в своих намерениях, но она думает, что я до сих пор дурачусь.

Можете считать меня смешным. Можете считать меня суеверным, но в тот день три года назад, встретив ее, я почувствовал: это судьба. День, который я всегда считал худшим в году, в тот раз озарился ярким светом.

До этой даты на календаре осталось лишь несколько минут… За восемнадцать лет, прошедших с тех пор, как я потерял маму, я только однажды искренне улыбнулся в этот день – тем утром, когда Кеннеди Кей ворвалась в женский туалет, а затем – и в мою жизнь.

Я продолжаю идти вперед, следуя за своими товарищами в клуб, и мне приходится перекрикивать громкую музыку:

– Ребята, вы верите в судьбу?

– Ради всего святого, Родез, – Трэвис, глядя на меня, качает головой. – Ты действительно только что прокричал «Ребята, вы верите в судьбу?» посреди этого чертова ночного клуба? Ради всего святого, переспи уже с кем-нибудь!

Когда охранник закрывает за нами заднюю дверь, Коди не может удержаться от смеха.

– Я поверю в судьбу в тот момент, когда Кеннеди решит добровольно провести с тобой время.

Вмешивается Трэвис:

– Какое там «проводить время»? Я поверю в судьбу, если Кеннеди скажет ему хотя бы одно слово, не относящееся к работе.

Я делаю шаг назад и поворачиваюсь лицом к своим приятелям, продолжая следовать за остальными к нашему столику в этом переполненном клубе спиной вперед.

– Вы просто не верите в это. Но однажды во всем убедитесь. – Я широко развожу руми. – Так предначертано!

Не видя, я врезаюсь в кого-то стоящего сзади: наступаю ему на ногу. Спотыкаюсь, но сохраняю равновесие, и даже сквозь музыку слышу, как он тихо шипит от боли.