– Вот черт! – Я поворачиваюсь как раз вовремя, чтобы схватить пострадавшего за плечи, не давая ему упасть. – Простите! Виноват. Я вас не заметил.

– Понятно.

Волосы женщины закрывают ее лицо. Растирая пострадавшую ногу, она подпрыгивает на высоком каблуке.

Эти волосы… Даже в темноте клуба я узнаю эти волосы. Я запомнил их оттенок: оберн, как объяснил мне Коди.

Кеннеди Кей Оберн – так теперь ее называю.

– Кенни?

Я замечаю, что ее тело мгновенно напрягается, карие глаза осторожно смотрят на меня.

– Исайя?

– Привет!

Ее потрясенное выражение лица не мешает мне блуждать по ней взглядом.

Боже, она выглядит сногсшибательно! Я редко вижу Кеннеди не в спортивной одежде – униформе персонала «Воинов»: поло и черных легинсах. Но сегодня вечером ее волосы распущены и уложены идеально, а усыпанные веснушками руки и ноги полностью обнажены: на ней короткое белоснежное платье и туфли на каблуке в тон. Она выглядит чертовски привлекательно. Ее наряд кажется дорогим и изысканным, сидящим по фигуре.

– Исайя…

– Да?

– Я спросила, что ты здесь делаешь.

Я вспоминаю о ноге, на которую только что наступил. Кеннеди все еще держится за нее, явно испытывая боль. Я собираюсь наклониться, но останавливаю себя, понимая, что разглядывать чью-то ногу в клубе чертовски странно, как бы сильно я ни был влюблен в ее владелицу.

– Как твоя нога? Я попрошу у бармена немного льда.

– Все в порядке. Удивительно, но она больше болит от высоких каблуков, чем от того, что на нее наступили девяносто килограммов мускулов.

На моих губах появляется ухмылка.

– Следишь за моим весом, да, Кен? Я знал, что ты от меня без ума.

– Не льсти себе, Родез. Это моя работа – знать твои физические параметры. Что ты здесь делаешь?

– Это наша предсезонная поездка для сближения команды, а также тренировок перед началом регулярного чемпионата и после весенних сборов. – Я указываю на своих товарищей, которых отводят в отгороженную канатом часть клуба. Коди и Трэвис машут ей с другого конца зала.

При слабом освещении трудно сказать наверняка, но Трэв недоверчиво качает головой, а Коди одними губами произносит: «Ты, должно быть, шутишь».

– О, – говорит Кеннеди, уяснив для себя ситуацию. – Да здесь вся команда!

– Вся, кроме Кая. Он дома с Максом и Миллер. – Указывая на наш столик, я добавляю: – Идем, потусуешься с нами!

– Похоже, это мужской вечер.

– Это определенно не мужской вечер, – усмехаюсь я.

Кеннеди оглядывается на наш столик, и в ее глазах светится тоска, как будто ей действительно хочется провести время с нами. Это совсем не похоже на немедленное «нет», которое я получаю всякий раз, когда приглашаю ее заняться чем-то вне работы.

– Я не могу. – Она указывает большим пальцем через плечо на группу девушек, одетых в белое, за исключением одной, облаченной в ослепительно блестящее серебряное платье. – Я здесь на девичнике.

Девушка в сверкающем серебряном наряде с символической вуалью и лентой на груди, на которой написано «Будущая миссис Дэнфорт», позирует для фото в окружении одетых в белое подруг. Позирует со всеми, кроме Кеннеди.

– Я как раз направлялась к бару, чтобы принести им еще шампанского, – продолжает она.

Вспышки стробоскопа дают достаточно света, чтобы можно было разглядеть бесконечную очередь желающих заказать напитки у бара.

– Девочки, у вас что, нет официантки? Тебе придется целый час стоять в этой очереди!

– На это я и рассчитывала.

Я в замешательстве щурюсь.

– Иди за наш столик. Я могу сделать заказ для тебя прямо там.

– Исайя, – вздыхает она, – ты же знаешь, что я не могу этого сделать. Я работаю на команду.

– И ты единственный человек в штате, который считает, что тебе нельзя с нами тусоваться. Нет никаких правил, запрещающих нам дружить.

– Со мной все иначе, и тебе это известно.

Мне не хочется соглашаться, но я знаю, что она права. Нет, никто из парней в команде не изменит свое мнение о Кеннеди, если она пропустит с нами пару стаканчиков. Мы все равно будем считать, что она лучший тренер в штате, а я по-прежнему оставался бы единственным, кто в курсе, что причина – в ее слишком высокой квалификации.

У нее не было бы проблем, не работай она под руководством главного врача, который только и мечтает найти причину для ее увольнения. Даже если этой причиной станет выдуманная история из-за появившихся в интернете фото, где она проводит с нами время в Городе грехов.

Кеннеди, в отличие от любого из сотрудников-мужчин, должна прилагать все усилия, чтобы профессиональная граница была обозначена четко.

Народ теснится вокруг нас, проталкиваясь к танцполу, и Кеннеди прижимается ко мне, чтобы спастись от давки, укрыться от людей, столпившихся вокруг. Бросив взгляд на группу женщин, с которыми она здесь, Кеннеди делает шаг ко мне. Это самый странный поступок, который она когда-либо совершала.

Тот факт, что я – в кои-то веки! – не последний человек в этой комнате, с которым ей захотелось побыть рядом, одновременно удивляет и волнует.

– Кенни, ты в порядке?

– Да, просто здесь немного жарко…

– И поэтому ты пытаешься прижаться ко мне в ночном клубе? Если хочешь, мы можем пойти в мой номер. – Наклонившись, я шепчу: – Я большой любитель прижиматься после того, как…

– Пожалуйста, заткнись! – В ее голосе нет раздражения, и она даже не пытается отодвинуться от меня.

– Кен, с кем ты здесь?

Не оглядываясь на столик, она жестом указывает на высокую девушку в блестящем платье.

– Со своей сводной сестрой. Это ее девичник.

– И вы не ладите?

– Это сложный вопрос. – Кеннеди с трудом сглатывает. – Не мог бы ты побыть здесь со мной минутку-другую? Мне просто нужно передохнуть, прежде чем я к ним вернусь.

Это то, чего другие не замечают. Вот почему я не отказываюсь от своей влюбленности! Кеннеди со мной комфортно. Конечно, она может вести себя так, будто ненавидит меня. Возможно, я намеренно вывожу ее из себя, но в такие моменты, как этот, она обращается именно ко мне. После той встречи в туалете между нами установилось взаимопонимание. Может быть, потому что я в курсе ее секрета и держу его при себе. Не знаю. Но в глубине души Кеннеди мне доверяет.

Оглянувшись на наш столик, Коди жестом приглашает меня присоединиться, но, когда я смотрю на своего любимого тренера по атлетике, на то, как она прижимается ко мне, пока вокруг нас толпится народ, я больше не вижу перед собой той уверенной в себе женщины, к которой привык на работе. Она не в своей тарелке, и меня это бесит.

Я наклоняюсь к ее уху и делаю попытку, кажется, в тысячный раз за последние восемь месяцев:

– Хочешь, уйдем отсюда?

Ее большие карие глаза встречаются с моими:

– Да, пожалуйста.

Я совершенно уверен, что мое сердце пропустило удар. Я меньше всего ожидал, что этим вечером Кеннеди Кей согласится провести со мной время. Но уже за полночь, и худший день в году официально наступил, так что я расцениваю это как знак.

Ее сводная сестра и остальные девушки в белом теперь окружены целой вереницей официанток с бутылками шампанского. Бесконечные реки шампанского, подсвеченного бенгальскими огнями, танцы и аплодисменты в честь будущей невесты.

– Идем, – говорю я, кладу руку Кеннеди на поясницу и веду ее к двери.

Она слегка вздрагивает от прикосновения, но не выворачивается из-под моей ладони, позволяя проводить себя к выходу.

Как только мы оказываемся на улице, я открываю в телефоне чат с двумя моими лучшими друзьями и вижу сообщения:

Коди: Черт подери!

Трэвис: Не могу поверить, что наша Кеннеди здесь.

Я: МОЯ Кеннеди здесь. И мы уходим.

Трэвис: Надолго?

Я: Я не вернусь.

Коди: Черт возьми, заткнись!

Я: Увидимся завтра в аэропорту.

Коди: У меня такое чувство, что я оказался в альтернативной реальности. Это не может быть правдой!

Трэвис: Исайя, мать твою, Родез. А что случилось с мужской вечеринкой, на которой ты так настаивал?

Я: Это судьба.

2
Кеннеди

Если бы год назад вы сказали мне, я буду прогуливаться по Вегас-Стрип с Исайей Родезом, я бы предположила, что вы сошли с ума.

И если бы вы сказали мне, что я приеду в Вегас на девичник сводной сестры, я бы рассмеялась вам в лицо.

И если бы вы сказали, что мужчина, за которого она выходит замуж, – мой бывший жених, я бы позаботилась о том, чтобы вас поместили в психушку.

Ведь всю свою сознательную жизнь мы с Коннором Дэнфортом знали, что собираемся пожениться.

И мы со сводной сестрой никогда не были настолько близки, чтобы приглашать друг друга на такие личные мероприятия.

И я почти всегда терпеть не могу Исайю Родеза.

Но вот я здесь, и все эти три обстоятельства – моя нынешняя реальность.

Исайя закрывает за нами заднюю дверь клуба, и мы выходим на улицу. Грохот музыки становится тише, и паника, которую я испытываю, начинает ослабевать.

Какого черта я согласилась уйти с ним? Потому что отчаянно хотела выбраться оттуда, вот что. И хотя я никогда не признаю этого вслух, между мной и Исайей установилось взаимопонимание, о котором больше никто не догадывается.

Но этот парень беззаботен, дерзок, временами ведет себя по-детски, и это сводит меня с ума. Я для него – тип А ^[9], и, когда прохладный воздух Невады освежает мое лицо, а туман в голове рассеивается, я вспоминаю именно об этом.

– Я остановилась в паре кварталов отсюда. Пожалуй, на сегодня с меня достаточно. – Я поднимаю руку, чтобы подозвать ближайшее такси, но Исайя так же быстро ее опускает.

– Один стаканчик, Кен!

– Нет.

Он качает головой из стороны в сторону.

– Попробуй повторить свой предыдущий ответ. Мне гораздо больше нравится, когда ты смотришь на меня глазами олененка и шепчешь «пожалуйста».

– Хорошо. Пожалуйста, замолчи! Ты меня раздражаешь.

На его лице появляется улыбка.

– Кенни, хватит кокетничать.

– Я возвращаюсь в отель, – говорю я, направляясь в другую сторону, но из-за каблуков и того, что ноги Исайи гораздо длиннее моих, он обгоняет и с важным видом идет спиной вперед, так что мне приходится смотреть ему в лицо.

Не хочется признавать, но Исайя Родез довольно привлекателен. Я отметила это в свой первый рабочий день в «Воинах Города ветров», когда еще считала, что он – очаровательный незнакомец, готовый поговорить со мной о проблемах с трудоустройством, а не один из игроков команды.

Сегодня он во всем черном, вплоть до ботинок. Это странно. Я привыкла видеть Исайю в разноцветных нарядах, и цвета, как правило, не сочетаются.

Сегодня вечером его светло-каштановые волосы идеально уложены, но я уверена, что он просто провел по ним рукой. У парня красивые волосы, симпатичное лицо и отпадная фигура – и он это знает.

– Итак, что стряслось между вами – тобой и твоей сводной сестрой? – спрашивает он.

– Я слишком трезва, чтобы об этом говорить.

Он ухмыляется, и маленькая родинка под его правым глазом словно подчеркивает мелькнувшее во взгляде озорство.

– Это можно исправить!

Я останавливаюсь посреди Вегас-Стрип.

– Исайя, я замерзла, и мои ноги устали. Это были ужасные выходные! Все, чего я хочу, – забраться в постель и наутро улететь домой, в Чикаго.

– Выпьем по стаканчику, Кеннеди? Мы впервые встретились не на работе. Выпьем, и обещаю, что отвезу тебя обратно в отель.

Я никогда не пила с игроками. Я никогда не проводила с ними время вне работы, если не считать одной невинной вечеринки с ночевкой в доме брата Исайи в прошлом году, когда я слишком много выпила с девушкой Кая и не смогла бы доехать домой.