Катя стояла в объятьях Ивана, и этого ей было достаточно, чтобы чувствовать себя абсолютно счастливой. Однако счастье длилось недолго. Зал погрузился в темноту, микрофон взвизгнул, оркестр нестройно затих. Во тьме светились камни на груди у Ядвиги и невозмутимо флуоресцировали некоторые иномиряне.

– Господа, – зычно проговорила именинница со сцены, – у нас технические неполадки. Ждем, когда наша прекрасная команда устранит…

Свет вспыхнул вновь, гости облегченно загомонили. Катя заглянула в озабоченное лицо Ивана. Очень уж озабоченное. Леонтьев сжал Катину руку.

– Прости, пойду разбираться.

– Опять проблемы с энергоснабжением?

– Именно. И проблема в том, что этой проблемы здесь быть не должно – мы в другом измерении. Какая-то… тварь нехорошая совсем обнаглела – тянет силу посреди официального мероприятия. Возможно, кто-то из числа незваных гостей.

– Это плохо? Опасно?

– Нет… – Иван клюнул Катю губами в нос, – нет, не бойся. Это всего лишь энергия, магии у нас предостаточно, поймаем шутника. В прошлом году на конференцию эко-защитники проникли, за возврат к первичной магии призывающие, тоже шороху навели.

– Отсюда можно в Избу позвонить?

– Нет, не получится. Сначала нужно выйти к нам, в Морок-гору.

– Тогда мне домой надо, – твердо сказала Катерина. – Это был прекрасный вечер… правда, прекрасный… но я беспокоюсь. Там дети, а Машка – сама ребенок… иногда.

Леонтьев вздохнул и проговорил в крошечную рацию:

– Замдиректора пришлите к выходу… Катюш, Лосев тебя проводит.

– Опять Витю от дела отвлекать? – запротестовала было Катя, но осеклась под строгим взглядом Леонтьева.

– Так надо, – твердо велел Иван. – Вспомни о жабах. Не спорь. Серый тебя проводит, до самого порога. В случае чего он сумеет тебя защитить. Тебя и всех в Избе. А я пойду разбираться.

Лосев вырос за плечом Кати, словно все время был где-то неподалеку. Катерина двинулась с ним к выходу.

В толпе мелькнул знакомый силуэт, и она тряхнула головой. Уж очень тот официант был похож на… Нет, вздор, мало ли в мире высоких брюнетов с аккуратной бородкой.

… А в поселке Морок-гора стояли тишь да благодать. Будто и не было бури со снегом.

Снег-то конечно присутствовал – лежал свежими сугробами, искрился в лунном свете. В этом же серебристом сиянии лицо оборотня показалось одухотворенным. Катя очень надеялась, что это не она вдохновляла волколака в качестве потенциальной добычи.

А что? С Лосевым Катерина была знакома всего несколько месяцев, мало ли чего она о нем не знала.

– Я не охочусь на людей, – сказал Виктор, любуясь отражением луны в реке. – Если ты об этом хотела спросить.

Катя подавила смущение и решилась задать давно свербевший на кончике языка вопрос:

– Не совсем, я просто…

– Я охочусь только на зверей и нечисть, – заверил ее оборотень. – Хватает, чтобы поддерживать форму, опять же полезно для Лукоморского отделения в качестве волонтерской деятельности. Луну люблю. Однако во время полнолуния принимаю специальные, получившие разрешение препараты с Пи-6, там у них население в целом с двумя-тремя ипостасями.

– А? Да, это хорошо.... замечательно просто… Витя, каковы ваши… твои намерения в отношении Маши?

Тон вопроса, разумеется, не выражал всей степени крайне негативного отношения Катерины к намерениям Виктора в отношении Машки.

Лосев – взрослый мужчина, а Машка – подросток. Конечно, Катерина признавала, что во внимании Лосева не ощущалось ничего неприличного, однако с этими магическими расами чего угодно можно было ожидать. И пусть Виктор только заикнется насчет стародавних времен, в кои Мария уже считалась бы невестой.

Лосев покаянно вздохнул, чем в глазах Кати лишь усугубил свою вину.

– Я читала насчет истинных пар и прочего, – стараясь не раздражаться, проговорила Катерина. – Какое-то… средневековье.

– Есть немного, – признал Лосев. – Но это не от нравов, а от природы оборотней. Все так у нас скроено генетически. Времена, конечно, изменились. Раньше речь шла о верности, что означало выживание в условиях постоянной опасности, сейчас – о сохранении расы.

– То есть…?

– И истинные пары, и колесница душ с последующим перерождением – это наша, оборотней, реальность, – волколак пригорюнился. – Думаешь, я это планировал? У меня, Кать, два высших образования, любимая работа, родители и друзья. Я люблю стабильность, но обстоятельства сильнее меня. Кстати, у меня девушка была, хорошая… в целом. Жили вместе. И вот появляетесь вы… Катюш, не бойся, это не ваша проблема, не Машина, не твоя – только моя.

– Чем это грозит Машке? – на всякий случай уточнила Катя.

– Говорю же, ничем.

– Она оборотень?

– По всем признакам, да. Иначе я бы ее не «услышал».

– И она твоя истинная пара?

– Моя. Но никаких обязательств это на твою сестру не накладывает. Она может выбирать, я – не могу.

– Ей еще шестнадцати нет!

– Время летит быстро. Просто подумай: три года назад ей было тринадцать, а еще через три года она поступит в какой-нибудь межмировой университет и, так сказать, вылетит из родного гнезда.

– А тут ты, да? – вскинулась Катя. А вот не надо было напоминать, что Машка скоро уедет. У Кати и так… нервы.

Оборотень остановился, посмотрел Катерине в глаза и твердо проговорил:

– Что бы ни случилось, я теперь всегда буду рядом. Кого бы Маша ни выбрала, я останусь ее защитником. Такова моя природа.

– А если она действительно выберет другого? Не старого доброго друга дядю Витю, а, скажем, однокурсника. Положишь себя на алтарь служения? – Катя подозрительно прищурилась. – В вечном ожидании?

– Зачем? – Лосев пожал плечами и неспешно двинулся дальше вдоль реки. – Женюсь на другой, заведу детей и проживу свою жизнь, надеясь на встречу со своей истинной в следующей. Это не отменяет моего присутствия в жизни Маши, я все равно обязан ее оберегать.

Эта сторона вопроса Кате в целом понравилась. Однако она уточнила:

– А с той девушкой твоей… не сложилось же?

– Такое случается, – оборотень поморщился. – Сначала Светлане казалось, что я уделяю ей недостаточно внимания, затем к этому прибавилось недовольство низкой зарплатой и моей нагрузкой на работе. Затем она сказала, что я все время думаю о ком-то другом. Потом нашелся другой парень, внимательный и богатый.

– Небось, красивая была, – проворчала Катя, невольно Лосеву посочувствовав. И неизвестной Светлане тоже.

– Я в этом не разбираюсь, – признался Виктор. – Я… чувствую. Я с самого начала знал, что у нас ничего не выйдет. Это она инициативу проявила в отношениях. Я подумал, почему бы нет, хороший человек ведь. А потом просто ждал.

– Ты, я вижу, ждать умеешь, – сквозь зубы процедила Катя.

– Не стану утверждать обратное.

– И я никак не могу этому помешать?

– Решить может только Маша, – подтвердил волколак.

– И ты хочешь сказать, что вы с ней в прошлых жизнях…?

– Я ничего не могу сказать, – мягко возразил Лосев. – Никто ничего из предыдущих рождений не помнит.

– Да уж, – согласилась Катерина.

Они как раз дошли до Избы. Домик светил лишь одним окошком. Катя прислушалась. Тихо. Детвора уже улеглась? Серьезно?

Катерина поднялась на крыльцо и велела:

– Витя, возвращайся на праздник.

– Сначала зайди и запрись, – упрямо сказал волколак.

Катя закатила глаза, но на крыльцо поднялась. Схватилась за ручку, потянула. Ах да, детям же велено было запереться. Катерина постучалась. Никто не отозвался. Катя пошла к окну. И только тогда заметила странность: прежде грубоватая поверхность Избы, замаскированной под сельский домик, стала гладкой, словно пластиковой – ни одной зазубринки, а дверь и окна будто нарисованы. Рука Катерины скользила по стенам, ощущая лишь гладкий слой.

– Что там? – встревоженно позвал оборотень.

Катерина хотела ответить, но тут взгляд ее поймал движение. В беседке кто-то был. И этот кто-то встал со скамьи и негромко рассмеялся.

Тут Катя впервые услышала, как рычат оборотни – жутко, аж в груди холодно становится. Катерина видела Лосева краем глаза, но заметила, что там и с лицом происходит нечто нетривиальное. И с глазами, которые загорелись в сумраке оранжевым цветом.

Но незнакомец… (или все же «знакомец»?) не особо испугался. Он вышел на свет тусклого фонаря у колодца.

Нет, в тот вечер Катерине не показалось. Владимир, любитель кукол-оберегов, лично присутствовал на суаре у Леонтьевой. Гадать о том, с добром ли злой колдун явился в сад Ключинских, смысла не была. Не с добром, конечно.

В руках Владимир держал ту самую куклу-берегиню, поделку Кати. Жалеть, что согласилась на заказ, Катерина тоже не стала. Да, магию свою она тогда чувствовала, вернее, ощущала, как никогда прежде, но ведь думала, что дарует ее на благое дело – на подарок, на оберег.

Колдун проследил за Катиным взглядом и охотно продемонстрировал куклу. Сказал просто, без вычурного злодейского пафоса – констатировал:

– Да, ваша куколка, Катенька. Искреннее вам спасибо. Изумительный артефакт получился. Немного магического вмешательства – и вот вам готовый мощнейший, я бы сказал, накопитель. Поселок высосал, словно тюбик зубной пасты, и ваши хоромы, извиняюсь, тоже. Изба вернулась в свой первоначальный континуум, а эта пластиковая хибара – имитация для местных.

Рычание за спиной усилилось. Катя рискнула оглянуться. Виктор Алексеевич уже оборотился и стоял, широко расставив лапы. Как выглядят волколаки, Катерине прежде тоже не доводилось видеть. Зато она откуда-то знала, что обращение происходит медленно, гораздо медленнее, чем обычно, и Лосев зол и растерян.

Виктор выглядели грозно. Никто не перепутал бы его с волком, особенно в таком виде, с оскаленной пастью. И еще волк не смог бы встать на задние лапы и с хрустом распрямить позвоночник. Вокруг Виктора на снегу были разбросаны обрывки фрака. А бабочка, повисшая на шнурке на шее оборотня, смотрелась особенно трогательно.

Однако как только Лосев приготовился для прыжка, Владимир что-то сделал, нечто неуловимое. Оборотень с хрипом повалился в снег. Грудная клетка его и живот заходили ходуном. Катерина хотела броситься к волколаку, но тихий голос Владимира ее остановил:

– Не надо, Катенька. Магическая удавка – сильное заклинание, не дай бог, сами под него попадете. А у вас дети.

Лосев бился в снегу. Жилы вздулись на его шее, и оскаленные клыки жутко блестели в свете луны.

– Прекратите! – закричала Катя. – Немедленно! Что вам вообще нужно?! Вашей невесты здесь нет и быть не может!

– Я знаю, – спокойно произнес Владимир, делая несколько шагов к крыльцу. – Но она здесь была. Не так давно. Ядвигу Павловну я, при всем старании, допросить так и не смог, уже очень у нее свита обильна и суетлива, да и охрана вымуштрована. Поэтому мне нужно осмотреть Избу. В прошлый раз мне помешали, в этот я подготовился получше. А потом мы с вами… уйдем, далеко-далеко. Вы будете моей гарантией.

– Хватит болтать! Остановите пытку! Он умирает! – потребовала Катерина, с ужасом следившая за агонией волколака.

– Простите, Катерина Валерьевна, – Владимир с серьезным лицом поклонился, – не могу. Мне нужно вас забрать, а вы ведь без боя не дадитесь. Противник лишний мне сейчас не с руки. Ваша куколка… это же чудо какое-то! Такой мощный поток! Концентрированный, витой. Впервые вижу повергнутого таким простым заклинанием оборотня. Да-да, вы к этому тоже причастны. Вы ведь накопитель создали. Я искал мастерицу, а нашел объявление, которое магией, вы не поверите, просто полыхало. И вуаля!

Колдун продолжал болтать. Катерина его больше не слушала. В груди у нее будто что-то схлопнулось и не давало дышать. Такое случалось с ней лишь однажды – когда она хоронила родителей. Смотреть, как погибает друг, она была не в силах. Нет, не сейчас. Не в Катину, официальной Бабы Яги, смену.