Это случилось. День, которого я с ужасом ждал с той самой секунды, когда завел тайный аккаунт в соцсетях, настал. Моя онлайн-жизнь вошла в столкновение с реальной, и меня скоро раскроют.

Возьми себя в руки, твою мать! – сказал себе я. На меня смотрел Тайлер, и мне нельзя было показывать, насколько я струхнул. Но – черт! – Эли возбуждали маски, и из всех видео в интернете она решила послать моему соседу скриншот именно этого!

Я прочистил горло.

– Ты не говорил, что она таким увлекается. – Что было странно, потому что у Тайлера была привычка делиться самыми сальными подробностями своей сексуальной жизни, хотя я умолял его держать их при себе.

Он хмыкнул.

– А я и не знал, и хорошо, что я теперь встречаюсь с Сарой, потому что я не по этой теме. Я просто хочу вставить, вытащить и свалить. Не охотник я в игры играть.

Не везет тем, с кем он спит.

– Понимаю, – соврал я, наклонив телефон к себе, как будто рассматривая фотографию и – ой! – легонько ткнул в него пальцем. – Черт. Я удалил сообщение.

Тайлер пожал плечами.

– Ничего страшного. Мне не нужен какой-то полуголый мужик на экране.

Какой-то полуголый мужик, повторил я про себя, отдавая ему телефон. Значит, он не слишком внимательно рассматривал картинку, а то бы точно узнал татуировки. Мои татуировки. Девчонка, с которой он спал, отправила ему скриншот одного из моих видео: меня бы это рассмешило, если бы не страх разоблачения и не несущийся по венам адреналин.

– Готов? – спросил он, беря в руки джойстик.

– Конечно.

Он снова завел игру, и мы начали стрелять во всё, что движется. Я попытался сосредоточиться на разделенном надвое экране, но мог думать только о сообщении. Эли хотела, чтобы ее трахнул кто-то в маске.

Я видел ее всего раз, но эта встреча оставила отпечаток. Это было летом, ранним утром после ее ночи в постели Тайлера, где они явно не спали. Я тогда тоже не спал, проклиная дурацкую акустику в нашей квартире, пока не нашел шумопоглощающие наушники и не заглушил их музыкой.

Я всегда спал паршиво, поэтому не рассчитывал, что кто-то еще будет бодрствовать, когда спустя несколько часов сбросил с себя одеяло и пошел на кухню делать кофе. Дверь Тайлера приоткрылась через секунду после того, как кофемашина запищала, извещая об окончании варки. Я полуобернулся, ожидая увидеть своего соседа, но это оказалась женщина. Высокая женщина, что было не очень удачно, потому что на ней была футболка Тайлера, которая едва прикрывала ее промежность. Мой взгляд тут же скользнул вниз, к ее длинным ногам. Тайлер познакомился с ней в спортзале, и она выглядела как человек, регулярно работающий с тяжестями: у нее были плотные бедра, накачанные икры и, насколько я мог видеть ее руки, они тоже были мускулистыми.

Я поднял глаза, понимая, что пялюсь, и тут же об этом пожалел. Она оказалась дико сексуальной. Не то чтобы я ожидал обратного; Тайлер всегда выбирал привлекательных партнеров. Но она была скорее эффектная, чем просто красивая: острый подбородок, полные губы, которые выглядели так, будто их хорошенько попользовали этой ночью, нос, который моя мама описала бы как отчетливо итальянский, огромные темные глаза. Ее русые волосы были растрепаны и ниспадали на плечи спутанными завитками и локонами.

Улыбка, которой она одарила меня, когда наши взгляды встретились, буквально ослепляла.

– Пожалуйста, скажи, что ты сделал на двоих.

Я утвердительно забурчал и повернулся к ней спиной.

Она попыталась со мной поболтать, но я, хотя и не был откровенно груб, держал дистанцию, смотрел в другую сторону и давал односложные ответы, так что она довольно быстро затихла. Чтобы реабилитироваться, я первой налил ей кофе и поставил кружку на столешницу рядом с ней. А потом плеснул немного кофе себе и свинтил куда подальше.

Тайлер не сказал ей, кто я. Он знал, что этого лучше не делать. Но я не хотел давать ей возможность как следует вглядеться в мое лицо и задаться вопросом, кого я ей напоминаю. Я был слишком похож на моего чертова отца, и совсем недавно на «Нетфликсе» вышла про него документалка. И я готов был поспорить, что Эли ее видела.

Лето было жестким – спасибо документалке, – и я почти не выходил из дома. Стоило Дорогому Папочке появиться в новостях, ко мне обязательно кто-нибудь подходил на улице или в супермаркете со словами: «Не знаю, говорили ли вам об этом, но вы очень похожи на одного человека, о котором я недавно читал». Или слышал о нем подкаст. Или смотрел выпуск криминального шоу о его многочисленных преступлениях.

После документалки поднялась новая волна интереса, а я месяцами упорно работал над тем, чтобы до нас с отчимом не смогли добраться. Все хотели эксклюзивное интервью с выжившими членами семьи Джорджа Маршалла Секлиффа, и иногда люди шли на противозаконные меры, чтобы нас выследить. Именно поэтому я начал увлекаться хакерством еще в старшей школе. Я хотел помочь нам троим исчезнуть из интернета и учился всему, чему мог, чтобы это осуществить.

В конечном счете это принесло свои плоды. Теперь я работал на элитную фирму, специализирующуюся на кибербезопасности, которая не давала другим хакерам проникать в системы компании из длинного списка «Форчун» и воровать деньги у их клиентов. Это позволяло мне работать из дома, по гибкому графику, и находить время для остальных своих хобби.

Например, снимать секс-видео для других любителей масок.

Меня устраивало сидеть дома еще и потому, что я ни с кем не встречался. Хотя мои волосы были темнее, чем у отца, и я стриг их короче, выглядели мы почти идентично. Все было не так плохо, когда я был моложе и мое лицо еще не приобрело резкие черты. Меня спасало то, что я был щуплым подростком. Но теперь, когда я превратился во взрослого мужчину и почти достиг возраста отца, когда его поймали, я стал практически точной копией его фотографии с задержания.

Одним из первых вопросов, который я задавал женщинам в приложениях для знакомств, был: любят ли они тру-крайм? Если они говорили да, то я сразу их блокировал и продолжал искать совпадения. Я пытал счастье только с теми, кто, по собственным словам, ненавидел «всю эту мерзость». В тех редких случаях, когда я встречался с женщинами и заводил отношения, они длились не дольше нескольких недель. Я сразу рвал с ними, когда начинал ощущать, что они что-то подозревают, или замечал особенный взгляд в их глазах – как будто они пытались разгадать, откуда могли меня знать.

В последнее время даже зеркала стали проблемой, потому что я не мог смотреть в них, не видя перед собой искаженное гневом лицо и обрушивающиеся на меня кулаки. Я видел несколько документалок про других преступников, и меня всегда смущало, когда члены семей клялись, что понятия не имели, чем их муж/отец/дядя занимается в свободное время.

Мой отец был чертовым монстром и даже не пытался это скрывать. Его преступления так долго сходили ему с рук только потому, что он выбирал женщин с социального дна, был симпатичным и умел разыгрывать короткие, но умелые спектакли. Которых как раз хватало, чтобы уговорить секс-работниц, к которым он часто наведывался, сесть к нему в машину.

Прямо как его кумир Тед Банди.

Единственное общее зеркало, которое оставалось у нас в квартире, висело в ванной, и я каждый раз опускал голову, чтобы не заглянуть в него. Так что да, мое лицо было проблемой, поэтому идея надеть маску и показалась мне такой привлекательной. Я фиксировался на этой мысли годами, прежде чем нашел оправдание реально это сделать. В моей новостной ленте как-то вылезла статья о растущей популярности сексуальных фото и видео с людьми в масках. Там было какое-то поверхностное рассуждение о психологических причинах этого тренда, но я пропустил весь этот бред и сосредоточился на видео, упомянутых в статье.

Я тоже мог бы этим заниматься, словно молнией поразило меня. Таким образом я мог бы, наконец, зарегистрироваться в социальных сетях, показать всем мое тело, над которым я так долго работал, и удовлетворить простое человеческое желание взаимодействовать с другими людьми. К тому же я унаследовал кое-какую дрянь от своего отца, и одной из таких черт была жажда обожания. Большую часть жизни я ее подавлял, но недавно мой психотерапевт попытался убедить меня, что желание славы и признания – это совершенно нормально. Оно засело в нашем примитивном мозгу, потому что раньше, когда мы еще дубасили друг друга по башке костями мамонтов, быть популярным значило быть в безопасности и под защитой в собственной пещере.

Решив, что раз в жизни я могу позволить себе поддаться своим желаниям, я заказал в интернете суперсовременную видеотехнику. Еще я провел кучу часов над созданием 3D-модели кастомной маски и просмотрел слишком много видео по кинопроизводству на «Ютуб», и только потом отважился создать профиль в соцсетях.

И не сказал об этом ни одной живой душе. Даже Тайлеру, с которым мы были лучшими друзьями, сколько я себя помню.

– Чувак, ты сегодня вообще никакущий, – сказал он, когда нас обоих убили на экране.

– Черт, извини. О работе думаю.

Он бросил джойстик на кофейный столик несколько агрессивнее, чем необходимо.

– Неважно. Я всё. Нужно сходить в зал, пока там не началось безумие.

Может быть, Тайлер и придурок, и он совершенно точно бессовестный кобель, но он был единственным, кто не отвернулся от меня в ту же секунду, когда арестовали отца. Несмотря на личину козла, он был хорошим другом, а его верность доходила до глупости. Это была его идея переехать в город и начать новую жизнь, когда в колледже все поняли, кто я. «Пошли они все. Давай свалим!» – вот его точная цитата; сначала я даже не думал, что он серьезно, пока он не заполнил все бумаги на перевод в другое учебное заведение и не послал мне список с вариантами проживания вне кампуса.

Я не стал менять место учебы, вместо этого – бросил ее. У меня было чувство, что стандартная программа уже себя исчерпала и преподаватели не могут предложить мне ничего нового в области хакинга. Дальше мое обучение проходило исключительно онлайн, и я фанатично занимался, пока не почувствовал готовность выйти на рынок труда. Мне подходила только одна должность – та, которую я сейчас занимаю, – и свою кандидатуру я предложил, взломав гигантский медиаконгломерат и показав компании, куда хотел устроиться, как я обошел их систему безопасности.

Они заплатили королевский аванс за то, чтобы всегда быть на шаг впереди новых возникающих киберугроз – достаточно, чтобы я не моргнув глазом смог купить себе самую дорогую любительскую камеру на рынке и внес арендную плату за нашу квартиру на ближайшие два года.

Я услышал, как хлопает дверца шкафа в комнате у Тайлера, и принял это как сигнал к действию. Мой телефон лежал у меня на рабочем столе, и мне не терпелось добраться до него. Мне хотелось найти видео, которое отправила Эли, и попробовать отыскать ее в разделе комментариев. Ее заводили маски. Во всяком случае, они нравились ей настолько, чтобы попросить кого-то надеть маску для нее.

До этого времени я игнорировал личные сообщения с предложениями встретиться в офлайне и реализовать чужие фантазии. Это были незнакомцы из интернета. Это мог быть кто угодно, и мне не хотелось оказаться дома у кого-нибудь за восемьдесят, когда я ожидал увидеть горячую двадцатилетку.

Эли не была незнакомкой. Я ее знал. Лучше, чем стоило, конечно, но спасибо генетическому вкладу отца – границы для меня были вещью нерушимой.