– Пошли к ней участкового. Девушку зовут Хельга Свон.

– Имя вора? Адрес?

– Канатная, восемь. Хельга назвала его Солавом, живут они вместе. Нить дала приметы: около сорока восьми – сорока девяти лет, невысокий крючконосый брюнет с ранними залысинами и крошечным шрамом на щеке. Ещё у него жена и взрослые дети, старший сын и две дочери. Не хочешь заниматься сам – скажи Фурену.

Рен промолчал. Понятно: преступление не его уровня. Ладно, на обратной дороге зайду в участок, не переломлюсь. Надеюсь, в особняке меня долго не задержат. Коляска уже катила по бульвару с подстриженными липами, посередине чинно прогуливались состоятельные горожане, то и дело мелькали пальто с бобровыми воротниками, золотые пенсне и норковые манто. В этой части Тангера я бывала редко, исключительно по работе. Снять здесь комнату на месяц стоило столько же, сколько в Сытном квартале на год, от цен в магазинах волосы вставали дыбом.

Разумеется, особняк Герье располагался в самом престижном районе столицы – Парадном квартале. Парк в классическом стиле окружала чугунная ограда в два человеческих роста, коляска подвезла нас к воротам. Пока Рен расплачивался, я бегло осмотрелась. В конце аллеи красовался величественный особняк с колоннами и мраморным портиком вместо крыльца. Дорого, чисто, уныло. Единственным живым штрихом были бледно-розовые цветы на клумбе перед домом.

У парадного входа дежурил незнакомый мне участковый. Он уставился на меня с жадным любопытством, но тут же отвёл взгляд и услужливо распахнул дверь. Просторный роскошный холл вызвал неприятные воспоминания: слишком уж походил на тот, который я десять лет считала своим. На длинных цепях свисали такие же люстры из шерро́нского хрусталя, а наборный паркет лишь слегка отличался рисунком. Второй участковый, что скучал у лестницы, при виде Рена вытянулся в струнку:

– Господин капитан, за время вашего отсутствия ничего не произошло!

– Пригласи всех спуститься, Виньé, – приказал Рен. – И позови Джéвса.

– Ты уже капитан? – я шутливо поклонилась. – Неплохая карьера за три года.

– За два с половиной, – уточнил он. – Полгода я отлёживался в приграничном городке.

Улыбка исчезла сама собой:

– Тебя настолько искалечили?

– У меня же не было высокопоставленного мужа, – Рен отвернулся. – Палачи не особо церемонились.

Зубы пришлось сцепить, чтобы не выдать дрожь. Запах горелого мяса и боль, боль, боль… Рука машинально потянулась к левому плечу. В Съере отличные лекари: шрамы почти исчезли.

– Зато тебя никто не предавал, – вырвалось у меня.

– Что верно, то верно, – усмешка Рена вышла кривой. – Сам дурак, неудачно попался на глаза.

Входная дверь распахнулась, мы обернулись. Через порог уверенно перешагнул высокий франтоватый господин и внимательно оглядел нас.

– Господин Арье? – осведомился он.

– Это я, – выступил вперёд Рен. – Простите, в настоящий момент данный особняк – место преступления. Если у вас ко мне неотложное дело, я освобожусь через четверть часа. Соизвольте подождать снаружи.

– Да у нас, собственно, общее дело, – господин приподнял край модной фетровой шляпы. – Позвольте представиться: Кéйвен Совьé, Особая служба Её Величества.

Глава 3

Моим первым желанием стало попятиться – и пятиться до тех пор, пока не окажусь у себя в комнате. Господин Совье не дал мне такой возможности. Пристальный взгляд ощупал мою жилистую тушку, взвесил, распотрошил и приклеил ценник.

– А я вас знаю, – обманчиво добродушно сказал особист. – Вы – госпожа Мур-Мур, знаменитая ведьма из Сытного квартала. Весьма законопослушная ведьма, насколько я в курсе. Зарегистрировались, получили вид на жительство, исправно платите налоги. Андея Муэрро, правильно?

Я молча поклонилась. Рен нахмурился:

– Господин Совье, расследованием убийств занимается Розыскное управление. Никоим образом не хочу вас обидеть, но при чём здесь Особая служба?

Особист огляделся, задержал взгляд на навострившем уши участковом – и приоткрыл дверь на улицу:

– Прошу вас. Разговаривать посреди холла неудобно.

«Намного удобнее, чем на холоде», – с тоской подумала я, однако послушно поплелась вслед за Реном. Совье отошёл на приличное расстояние от особняка и лишь потом достал из кармана пальто два листа бумаги и вечное перо:

– Подписывайте.

– Что это? – Рен показательно не вынул рук из карманов.

– Соглашение о неразглашении тайны, стандартная форма. Господин Арье, без данного документа наше общее дело станет операцией Особой службы, а вы займётесь другими, несомненно не менее важными делами. Подписывайте.

Стандартная форма соглашения включала семнадцать пунктов, и после каждого следовало поставить подпись. Пока Рен семнадцать раз повторял свою энергичную закорючку, я украдкой рассматривала Совье. Его глаза в солнечном свете оказались золотисто-зелёного кошачьего цвета. Красивое сочетание со светло-каштановыми волосами и смуглой оливковой кожей. Точно не уроженец Тангера, здесь все белокожие и белобрысые.

Затем перо перешло ко мне, и уже я под каждым пунктом старательно изобразила замысловатую завитушку, в которой угадывались инициалы А и М. Убрав подписанные листки, Совье вновь заговорил:

– Теперь я могу сказать. Покойный Сеймус Герье подозревался в измене родине. Чертежи секретного государственного заказа с его завода каким-то образом попали в Харси́н. Мы приставили к Герье своего человека, этой ночью она не вышла на связь.

– Ваш человек – горничная Агаша?

– Да, – подтвердил он. – Надёжный и проверенный агент, семь лет безупречной службы. Поэтому как только я узнал об убийстве Герье и пропавшей подозреваемой, то, разумеется, всё бросил и помчался сюда. Очевидно, господин Арье, вы тоже не поверили в виновность Агаши, раз наняли ведьму.

– Мур-Мур не ведьма, – сухо сказал Рен.

– А кто же?

Рен покосился на меня. Скрывать что-либо от Особой службы было не только глупо, но и опасно, поэтому мне ничего не оставалось, кроме как честно сознаться:

– Я – Пряха.

– Светлые Боги! – изящные брови Совье подскочили на целый дюйм. – Как вам удалось уцелеть?!

– Повезло.

– Пряха! – Совье обошёл кругом, чуть ли не принюхиваясь. – Вы же видите не только прошлое, но и будущее? Не ошибаюсь?

– Нет.

– И вы гадаете за пару злотых фабричным дурёхам? – Совье покачал головой. – Ищете потерянные кошельки и разоблачаете неверных мужей? Как это неразумно с вашей стороны, госпожа Муэрро.

– Мур-Мур, – жёстко поправила я. – Предпочитаю прозвище, которое мне дали фабричные дурёхи. Я честно зарабатываю свой хлеб и не нарушаю законы Съера. Как вы любезно подметили, даже налоги плачу. Поэтому вправе заниматься тем, что считаю допустимым.

– Мы обязательно вернёмся к этому разговору, госпожа Мур-Мур, – Совье посмотрел на наручные часы. – Сейчас первостепенная задача – дело Герье. Не знаю, сколько господин Арье пообещал вам за содействие, но я заплачу в десять раз больше, если вы попутно определите, куда и почему исчезла Агаша.

– Тридцать злотых? – недоверчиво переспросила я.

Совье достал чековую книжку, выписал чек и протянул мне:

– Держите. Это аванс.

От заоблачной для меня суммы в пятьдесят злотых я округлила глаза. Неплохо живёт Особая служба! Первым делом оплачу комнату до весны, наконец-таки куплю новое пальто… Мечты я безжалостно оборвала. Деньги ещё нужно отработать, а если Рен прав и семейство Герье нарочно скрывает правду, тянуть нити будет ой как непросто. Чек я аккуратно убрала во внутренний карман, и мы направились обратно в дом.

В холле уже собрались слуги и хозяева. Дородная румяная кухарка, перепуганная девочка-горничная и самодовольный пузатый эконом вопросов не вызывали. А вот зять с бегающими глазками и взвинченная до крайности дочь без единой слезинки на лице сразу насторожили. Когда умер мой отец, я безостановочно ревела несколько дней подряд, лекарь в школе поил меня успокоительным.

– Господа! – властно произнёс Рен. – Прошу вас вытянуть вперёд правую руку.

– Это ещё зачем?! – взвилась дочь. – Какие-то шарлатанские методы!

– Действительно, господин Арье,– заблеял зять, – прежде чем…

– Молчать! – неожиданно грозно рыкнул Совье и выудил из кармана жетон с золотой летучей мышью – эмблемой Особой службы. – Выполнять приказ!

Здоровенную ручищу кухарки, холёную – эконома и цыплячью лапку горничной я проигнорировала. Резко обхватила левое запястье дочери и одновременно второй рукой вцепилась в ладонь зятя. Безотказный приём, разработанный специально для сложных случаев. Раздавшиеся истеричные вопли беспокоили не более чем комариный писк. Пространство привычно потекло и распалось на светящиеся нити, увиденное заставило меня отшатнуться и всё-таки вернуться к кухарке. Светлые Боги, как же бывает обманчива внешность!

– Мур-Мур, у тебя кровь из носа, – Рен подхватил мой локоть.