Мне не хотелось спать, но и настроения для разговоров тоже не было. Сидя на полу и слушая вполголоса чужие беседы, я впал в невеселые раздумья. Я проклинал наше невезение, врагов, поджидавших за каждым углом, штормы, сбившие нас с пути. Проклинал плохую погоду, преследовавшую нас все время, Энгельберта, Мейнарда, герцога Леопольда и императора Генриха. Проклинал комнату с плесенью по углам, в которой мы оказались, и блох, которые наверняка накинутся на нас, стоит только сомкнуть глаза.

Вскоре я пришел к выводу, что не смогу уснуть в эту ночь, если не избавлюсь от тяжких мыслей. Я посмотрел на короля. Глаза его были закрыты, дышал он ровно. Удовлетворенный, я взял плащ и направился к двери.

– Вы куда? – спросил Рис.

– Нам нужны еще лошади. Если у здешнего коновода нет ничего на продажу, отыщу того, у кого есть.

– Я тоже пойду.

Он уже вскочил на ноги.

– Нет необходимости. Я скоро.

– Неразумно выходить одному. Не хотите меня, возьмите Генри Тьютона.

Я отказался, сознавая, что единственная причина этого – мое дурное настроение.

Рис проводил меня взглядом, как бы говорившим: «Если что, я вас предупреждал».

Не поведя и бровью, я выскользнул в коридор и спустился по скрипучей лестнице в теплый, густой чад общего зала. Поборов желание напиться вдрызг и забыть про все тревоги, я вышел на улицу.

Мой замысел – поговорить с конюхом – оказался удачным. После ожесточенного торга я по высокой, но не заоблачной цене приобрел пятерых лошадей, выглядевших вполне пригодными для путешествия через горы, чего нельзя было сказать о несчастных клячах, которыми мы разжились на побережье. Довольный, но все еще слишком возбужденный, чтобы спать, я решил найти гостиницу, где остановились де Бетюн и остальные. Я приблизительно знал ее местонахождение – двое жандармов де Бетюна заглядывали к нам, пока мы ели. Возможно, мой друг нашел еще лошадей, подумал я. Мы могли бы осушить кувшинчик вина и предаться воспоминаниям о деньках получше этих.

Ветер стих, на небе висела тучная серебристая луна. В ее свете я легко находил дорогу по пустым улицам и переулкам. Снег поскрипывал под сапогами. Я шел быстро и уверенно, не снимал руку с эфеса меча и постоянно оглядывался по сторонам. Пройдя, как было указано, «налево, через перекресток, затем направо и еще направо» и не обнаружив гостиницы, я понял, что заблудился.

Резко развернувшись, я увидел, как в переулок, мимо которого я прошел за дюжину мгновений до того, метнулась тень. Злясь на себя за то, что не заметил слежки, если это действительно была она, и ища, на кого бы излить гнев, я подобрал камень и направился к узкому проему. Остановившись прямо перед поворотом, я швырнул камень за угол. Когда он ударился о стену, я счел это достаточным для отвлекающего маневра и ринулся в переулок, выставив перед собой кинжал.

Впереди виднелся худощавый мужчина в темной одежде. Он стоял ко мне спиной – моя уловка с камнем сработала, – но резко развернулся, и я увидел разинутый в удивлении рот. Лунный свет играл на обнаженном лезвии. Я юркнул в сторону, и клинок, который должен был пронзить меня, бесцельно рассек воздух.

– Wer bist du? – рявкнул я. – Кто ты такой?

Ответом стал рубящий удар.

Больше не колеблясь, я прыгнул как раз в тот миг, когда рука противника достигла низшей точки замаха. Я норовил перехватить своей левой рукой его правую, сжимавшую нож, в надежде проделать это прежде, чем он успеет опомниться. Мы сблизились, грудь к груди, я ударил его головой в лицо и с удовлетворением услышал, как хрустнул сломанный нос. Противник вскрикнул от боли и отпрянул. Вероятно, я мог бы обезоружить его, но не захотел. Вскинув правую руку, я ударил кинжалом. Металл заскрежетал о кость, затем клинок скользнул дальше, вглубь грудной клетки. Неизвестный охнул, будто от удивления, и я ударил его еще два раза, в то место, где шея соединяется с туловищем.

Он умер еще до того, как упал на землю. Из второй и третьей ран хлестала кровь, забрызгивая мои сапоги, покрытые снегом. Я отскочил в сторону, с колотящимся сердцем, высматривая в тени второго врага. Его не было.

Я склонился над трупом, наполовину ожидая опознать в нем человека Мейнарда, посланного по следу короля, но лохмотья вместо одежды и босые ноги говорили о том, что это не так. Обычный разбойник, охотник за кошельками. Я выволок его на лунный свет, чтобы рассмотреть получше, и вздрогнул. Невидящие глаза на безусом лице пялились в усеянное звездами небо. Я убил юнца, мальчишку лет тринадцати или четырнадцати.

Охваченный чувством вины, я не сильно удивился бы, если рядом вдруг возник Генри, жандарм из моего недавнего кошмара. У меня не было сил обороняться.

С улицы донеслись шаги, и я спрятался за углом, готовясь к очередной схватке, но это был Рис. Что не стало для меня сюрпризом – у парня имелся дар нарушать приказы и появляться тогда, когда нужно.

– Я слышал звуки борьбы, – сказал он. – Вы ранены?

– Нет.

Валлиец огляделся.

– Он мертв?

– Угу, – с горечью признал я. – Мальчишка. Я убил мальчишку.

– Он напал на вас?

Рис обогнул меня и оглядел тело.

Я рассказал, как все было. Рис наклонился и помахал зловещим с виду тонким ножом.

– Он бы воткнул его вам в спину, как пить дать.

– Скорее всего.

– И в темноте вы бы даже не узнали, что это мальчишка.

– Верно.

– Не убей вы его, сами лежали бы сейчас здесь.

Рис был прав, я это понимал. Что меня смущало, так это радость, испытанная от короткой, но яростной схватки. Будучи в дурном настроении, я не ведал жалости и проявил низменную жестокость, как в случае с Генри много лет тому назад.

– Убей или убьют тебя.

– Что?

Я вздрогнул.

– Все просто: или его жизнь, или ваша. Примите это.

– Да, – согласился я, но в душе чувствовал себя худшим из убийц.

Вскоре мы разыскали гостиницу де Бетюна и сообща распили кувшин вина. Моему другу удалось прикупить пару лошадей: это означало, что мы сможем посадить в седло больше половины нашего отряда. Обрадованный этим, согретый вином и хорошей компанией, я потащил Риса назад в «Луну и звезды».

На дворе гостиницы было спокойно: никто не окликнул нас, когда я зашел в конюшни с намерением показать Рису новых лошадей. Мне следовало понимать, что покупка его не особенно впечатлит, ведь ему все равно предстоит идти пешком. Ворча, валлиец направился к таверне, тогда как я нашел лучшего из приобретенных коней, темно-серого. Он высунул голову поверх дверной створки, а когда я подошел ближе, ткнулся бархатистым носом мне в ладонь и стал жевать губами.

– Нет у меня яблок, – прошептал я, поглаживая коня. Он напомнил мне Поммерса, моего верного скакуна, и в сердце кольнуло. Нам пришлось расстаться на Корфу. На пиратском корабле места хватило лишь на двадцать человек, и то с трудом. Ричард заплатил целое состояние за то, чтобы о наших лошадях позаботились и весной отправили их в Нормандию.

С Поммерсом все будет хорошо, решил я. Никто не объявит на него охоту, как на Ричарда.

Подозревая, что Рис может проскользнуть в общий зал с намерением пропустить еще стаканчик, я заглянул туда и обнаружил парня у стойки: он любезничал с одной из служанок. Дождавшись, когда Рис посмотрит в мою сторону, я коротко кивнул, давая понять, что пора идти. Чмокнув служанку в губы – девица не воспротивилась, – он гордо вышел из зала.

Я утащил его в коридор, а оттуда в конюшню, где нас никто не мог подслушать.

– Ты что затеял? Не время шуры-муры устраивать!

– Мария, так ее зовут. Настоящая милашка. – Рис изобразил руками очертания тела. – У нее все на месте.

– Кто-нибудь мог обратить внимание на твой говор, – сказал я, стараясь не показывать, как меня забавляет его неисправимость. – Глупо так рисковать.

– Было бы глупо, если бы я хотел только затащить ее в койку. – Рис усмехнулся, видя мое недоумение. – У стойки был мужчина, разговаривал с кабатчиком. Я следил за ним.

– И что он делал?

– Задавал вопросы.

– Насчет короля.

– Ага.

Служанка вылетела у меня из головы.

– Ты слышал, что сказал кабатчик? Он упоминал о нашем отряде?

Ответом был полный упрека взгляд.

– Я мог бы выведать больше, кабы вы не…

– Он вынюхивал там, где не надо, этого уже достаточно, – сказал я, не дав ему договорить. – Наверх. Нужно предупредить короля.

Положив руку на засов, я услышал, как в коридоре распахнулась дверь, которая вела в общий зал. Насторожившись, я отошел назад и знаком велел Рису сделать то же самое. Мы отступили в тень, чтобы вовремя заметить, если кто появится. Снаружи никто не входил. Я приложил ухо к двери, прислушался и безошибочно различил звук легких шагов, доносившийся с лестницы.

– Он поднимается и не хочет, чтобы его услышали, – прошептал я. – Ставлю серебряную марку, это тот самый человек, что был у стойки.

Во второй раз за ночь я вытащил кинжал.

Вопросительно поглядев на меня, Рис провел ребром ладони по горлу.

Перед моим мысленным взглядом предстал окровавленный мальчишка. Мне было не по силам совершить еще одно убийство за ночь.

– Нет! Нужно допросить его, а не зарезать.

– Как скажете.

Валлиец пожал плечами.

Не в первый раз я отметил, что способность Риса становиться бесстрастным делает из него отличного убийцу. Приоткрывая дверь тихонечко, дюйм за дюймом, чтобы она не скрипнула, я отворил ее достаточно широко, чтобы мы могли проскользнуть внутрь. Мы стали подниматься, стараясь не шуметь, но оба были крупными, а лестница оказалась расшатанной, как в любой дешевой гостинице. Сначала ступенька скрипнула подо мной, затем под Рисом. Утратив преимущество внезапности, я стремительно побежал наверх. Рис не отставал. Неосвещенный верхний коридор был коротким, преследуемого можно было опознать по более густой тени в сравнении с прочими. Я сдержал желание ринуться прямо на него – можно было напороться на нож.

– Бросай все оружие, какое есть, – приказал я.

Неизвестный презрительно фыркнул.

– Откуда мне знать, вдруг вы разбойники и хотите ограбить и убить меня? Только дурак исполнит невесть кем отданный приказ разоружиться.

В кулаке у него что-то было, я это видел. Но еще я уловил движение внутри нашей комнаты. И, удовлетворившись этим, стал ждать.

Дверь открылась, луч света упал на дощатый пол. В коридор вышел Гийом де л’Этан с поднятым мечом и встал позади незваного гостя.

– Кто здесь? – спросил Гийом на скверном немецком.

– Гийом, это я и Рис, – ответил я по-французски. – Мы гнались по лестнице за этим негодяем. – Я приблизился на несколько шагов, размахивая кинжалом. – Бросай оружие!

Что-то со звоном упало. Неизвестный поднял пустые руки.

– Меня зовут Роже, я из Аржантана. Я не желаю зла вам и вашему хозяину.

Аржантан – это город в Нормандии, мне не раз доводилось бывать там. Подстегиваемый подозрениями, я подошел ближе.

Он не прятал глаза и не делал угрожающих движений. Хорошо одетый, непохожий на грабителя мужчина невысокого роста, с темными волосами и коротко подстриженной бородкой.

Я отшвырнул ногой брошенный им меч и обыскал его. Не найдя оружия, я подтолкнул его к Гийому.

– В нашу комнату, – грубо приказал я.

Зажатый между Гийомом с одной стороны и мной, с кинжалом наготове, с другой, Роже подчинился.

Разбуженный шумом Ричард сидел в кровати, накинув на ноги одеяло. Мне очень не понравилось его бледное лицо, но взгляд был твердым, как всегда.

Глаза чужака обратились на него.

– Прошу прощения, что разбудил вас… – сказал я и лишь в последний миг спохватился и не добавил «сир».

Ричард отмахнулся:

– Для посетителей поздновато, но я все равно плохо спал. Роже из Аржантана, если я не ослышался? Мы далеко от Нормандии.

К моему удивлению, Роже опустился на одно колено.

– Я много лет живу в Италии, сир.

Растерявшись – судя по лицам, то же самое испытывали все, – я стоял, не зная, что сказать.

Ричард нашелся быстро.

– Ты, видно, спятил? – воскликнул он. – Встань, я не король.

Роже не пошевелился:

– Но мне-то известно, что вы король, сир. Я видел вас в Кане, когда был еще мальчишкой.