– А теперь упрись рукой в то место, где с обратной стороны засов.

Едва это сделала, как бабуля пояснила:

– Мы с тобой обе Бросвир. Так что тело должно принять мою силу. А теперь потерпи, – предупредил призрак.

Только хотела спросить, что именно «потерпеть», как взвыла. Все от того, что запястье ожег дикий холод, когда Вильда частично влилась своим полупрозрачным телом в мою руку.

– Ну, чего ждешь? Пользуйся моим даром, я внутри тебя!

Так вот как призрачная планировала обмануть ректора и всю академию… Только была одна загвоздка: я понятия не имела, как магичить. Видимо, не те книги читала.

– Я не умею с этим даром обращаться.

– Еще скажи, что дышать разучилась! – не поверила Смерть. – С таким настроем мы в побеге ничего не достигнем.

– А как же дно? – не удержалась я от сарказма и вдруг ощутила, как сквозь боль внутри меня по венам разливается ток, проникая в каждую клеточку тела и заставляя ощущать мир по-новому. Ярче, острее, громче. Будто кто-то выкрутил на резкость все настройки этой реальности.

На краткую долю мига я ощутила дерево под своими руками не твердым и шершавым. Длинные клетки-волокна, что плотно прилегали друг к другу, стали словно кисея, которую можно отодвинуть. Я это и сделала, и… моя рука нырнула в дубовые доски, как в воду, а пальцы вдруг ощутили металл засова. Схватилась за него, потянув.

Тихий скрип железа о железо. Поперечина оказалась тяжелой. Так что, когда тянула ее, на висках выступил пот. Рука дрожала, я ощущала, как запястье начинает сжимать деревянное кольцо.

Смерть при этом молчала, хоть и осуждающе. Видимо, чувствовала, что одно лишнее слово – и я сорвусь.

Закусила губу, напряглась изо всех сил, понимая, что еще пара секунд – и все. Мои силы – и магические, и физические, и моральные – иссякнут. Наконец, засов вышел из паза, и я резко выдернула руку из створки. Глубоко выдохнула, чувствуя, что сердце бьется не где-то в груди или даже в горле, а по ощущениям колотит сразу по мозгам, и этот пульс отдается в ушах.

– М-да… Правнучка… Не ожидала. Ты, небось, и гвозди только короной забиваешь? – сварливо проворчала Вильда.

– Это еще почему? – сглотнув, отозвалась я.

– Потому что твоя жажда свободы не знает ни границ, ни здравого смысла! Через дверь достаточно было заклинанием телекинеза отодвинуть щеколду. Для этого и одной ступени дара достаточно. Но ты все мои девять задействовала, чтобы трансформировать дверь! Причем сырой силой! Ты хоть знаешь, какое это расточительство?!

Я глубоко выдохнула. Ну не признаваться же, что в моей жизни это было первое колдовство. Фига, которую иногда складывала в кармане при виде одной ненавистной коллеги, – не в счет.

– Думаю, над применением заклинаний мы обязательно поработаем, но попозже, – я постаралась быть олицетворением самого миролюбия. Усталого, злого, шипящего сквозь зубы, но миролюбия же, мать его! – А пока продолжим побег.

– Тут не работать, тут пахать надо, – уничижительно фыркнула Вильда, покинувшая мою руку, но все же полетела рядом, когда я, подхватив ее прах, толкнула створку и шагнула в коридор.

По нему-то мы и прошествовали до галереи. В той я свернула наугад направо. И лишь когда мы прошли большую ее часть, Смерть невинно так поинтересовалась:

– Ты решила перед тем, как покинуть отчий дом, ограбить кухню?

Как выяснилось, я шла прочь от черного входа. Выругавшись сквозь зубы, поудобнее перехватила урну и, несмотря на боль в ноге, потрусила обратно, высказав, что проводник из бабули никудышный.

– Потомок ты, я скажу, ничуть не лучше, – фыркнула та.

– Наследственность пальцем не раздавишь и урной не прижмешь, – парировала я.

Так, препираясь, мы и выбрались из дома в густые предрассветные сумерки. Взлом калитки прошел куда эффективнее. Вильда чутко (и чутка матерно) руководила процессом, не давая разбазаривать силу попусту. А я наконец поняла основной принцип управления магией: ощущая ее ток по венам, нужно было ее высвобождать понемногу вовне, очень четко представляя, что та будет делать.

Со слов бабули, это был самый примитивный уровень владения даром. Но для простого амбарного замка и таких навыков хватило. Хотя, как по мне, отмычкой было бы проще. Под отмычкой я, правда, подразумевала лом.

Наконец, очутившись на мостовой, я выдохнула. В воздух вырвалось белое облачко пара. Медлить (и мерзнуть заодно) не стоило. Опять же, отец обещал прийти с рассветом, так что я чуть откинула голову, нашла взглядом знакомые шпили и двинулась на этот ориентир.

Я прошла, по прикидкам, примерно полпути, когда над рыжими, как сама осень, черепичными крышами домов забрезжила узкая полоска зари – робкая, бледная, будто не решавшаяся еще разгораться по-настоящему.

Город еще дремал, но уже начинал шевелиться во сне. Где-то вдали скрипнула дверь, кто-то закашлял за ставнями, заплескалась вода в колодце через дом. Улицы, вымощенные неровным булыжником, тонули в сизом тумане.

Когда мы добрались до уже знакомых ворот академии, те были открыты. Я, сглотнув, шагнула в них и ощутила, как браслет на запястье, который я до этого почти не замечала, кольнул магией, а урна, которую я держала, ощутимо нагрелась.

– Надо же, ради тебя даже на вход, похоже, заклинание наложили, чтобы и вправду одна не прошла, – хмыкнула бабуля, зависнув рядом с моим плечом.

Разгоралась заря. И подозреваю, что не только небесная, но и гнева в душе одного барона, который пришел в молельню.

– Будем делать ставки? – поинтересовалась я у Смерти.

– На что спорим? – азартно уточнила бабуля.

– Как скоро отец придет сюда, – со вздохом пояснила я.

– Бьюсь об заклад, что этот гоблинский потрох примчится сюда как драконом в ад укушенный, уже к часу изумруда, – с этими словами призрачная указала взглядом на башню.

На той под самой крышей был размещен огромный циферблат. Только вместо чисел и секундной стрелки по кругу шли камни. Сейчас как раз потух один из них, фиолетовый, и тут же вспыхнул второй, стоявший на месте привычной семерки, – пурпурно-алый.

Так, ясно, время здесь определяют по камням. Какие еще сюрпризы будут? И главное – где найти глоссарий по этой истории? А то пока я выберусь из данной интересной книги, по незнанию могу не раз попасть в такой крутой переплет, что и корешок недолго отбросить…

Конечно, кое-что можно спросить у Смерти, но она и так, кажется, вот-вот начнет что-то подозревать… Ладно, как говорит мой начальник: пхр, или по ходу разберемся. А на составные части или с проблемой – это уже время покажет.

Так что я смело зашагала по широкой булыжной мостовой к центральному корпусу академии. Навстречу мне попалась лишь пара зевавших адептов. Видимо, местная магистерия только-только просыпалась. Сомневаюсь, что в столь ранний час ректор сидел у себя в кабинете. Но, может, это и лучше… Буду поджидать, в смысле ждать его у самых дверей. Дело за малым – узнать, где те.

Вильда решила благоразумно спрятаться в урну, дабы не привлекать лишнего внимания. Так что эта роль досталась мне: всклокоченной девице в помятом, а местами и разодранном платье, тащившей внушительную погребальную вазу.

– И где откопать ректора в такую рань? – вздохнув вслух, спросила я.

– Если бывшего, то, скорее всего, на погосте, – ехидно отозвалась из своего посмертного пристанища Вильда.

М-да, характерец бабули был, похоже, не из легких. Но мне все же с ней повезло. Точнее, с прахом. Похорони ее в саркофаге – и привести, вернее, принести на себе родственника было бы куда тяжелее.

– Я про живого… – недовольно выдохнула я и поинтересовалась из любопытства: – А почему кого-то из Бросвиров хоронили в гробницах, а кого-то в урнах?

– Мне тоже интересно, почему двести лет назад перестали предавать тела моих потомков благородному огню, как это подобает магам, и стали их укладывать штабелями, как бездарных? Неужели сила в нашем роду угасла?

Не желая развивать тему, в которой я, мягко говоря, была не сильна, я поспешила увести разговор в другое русло.

– Ну у меня же она есть, – возразила я и тут же поправилась: – вернее, была. И обязательно вернется, если мы будем действовать вместе…

– Во славу рода и во имя мести! – подхватила Вильда.

И у меня создалось ощущение, что это не просто слова, а то ли девиз, то ли план. Вот только когда решила уточнить, кому задумала учинить вендетту покойница, та притворилась натуральным трупом, затихнув, будто ее в урне и не было.

Мой вопрос так и остался без ответа. Так что миновала я фонтан в гордом молчании. Как и поднялась по мраморным ступеням. В холл вошла тоже в абсолютной тишине и, оглядевшись, решила пройтись по первому этажу, здраво рассудив, что кабинет ректора навряд ли находится в каморке под лестницей и должен быть где-то рядом, чтобы удобно было на ковер провинившихся водить, гостей встречать…

Но то ли глава академии был скромен, то ли его основательно так задолб… очень активно все любили, но так или иначе, его местообитание обнаружилось только на втором этаже. Зато сразу с табличкой! «Ректор Трэвор Харрис» – гласили литеры.

И вот странность: выглядели они вовсе не как привычные мне буквы, но я отлично их разбирала.

Решив проверить, не заперто ли (а вдруг?), я надавила на ручку, и, на удивление, та поддалась. Я вошла в пустую приемную и увидела, что створка двери, у которой обычно привратниками сидят секрецерберы, приоткрыта, и через щель доносились голоса:

– Вы по этому поводу хотели столь срочно встретиться со мной? – услышала я голос ректора.

– Да, сообщить вам лично, что с сегодняшнего и до особого приказа императора здесь будут присутствовать люди из службы безопасности.

– Как будто в этих стенах мало ваших тайных агентов. И это при том, что академия не подчиняется ни светской, ни духовной власти, – отозвался ректор. Меж слов я отчетливо услышала: «не учись здесь наследник трона, выгнал бы всех ваших шпионов поганой метлой».

Кажется, что-то такое уловил и собеседник лорда Трэвора.

– То были, как вы, лорд, правильно заметили, тайные агенты. А эти – явные, – недовольно отозвался скрипучий голос неизвестного. – К тому же дознаватели уверены, что в стенах академии для принца все еще существует угроза, несмотря на то, что главная преступница поймана и казнена. Вчера на его высочество и Одри Хайрис напала стая тренворгов. Так что присутствие моих людей на вашей территории – это не просьба, а уведомление. Семеро офицеров прибудут через час. Разместите их и окажите всякое содействие в расследовании.

После этих слов раздались шаги. Я едва успела спрятаться под стол секретаря, как мимо него кто-то прошел. Захлопнулась дверь приемной. И почти тут же из кабинета ректора – неразборчивые слова. Что именно произнес Трэвор, я не поняла, зато интонацию человека, которого все достало, уловила отчетливо. А после, в наступившей тишине, различила скрип, с каким обычно отодвигают стул.

Что, глава академии собрался уходить? Ну уж нет!

Я выскочила из-под стола, как опытный охотник на ректоров из засады. Вовремя: Трэвор стоял на пороге своего кабинета. Увидев меня, лордейшество натурально зарычало:

– Кимерина Бросвир! Я ясно вам дал понять, чтобы вы…

– Ни ногой в академию без сопровождения родственников! Поэтому я пришла не одна! – перебила брюнета я, не давая тому и слова вставить, протараторила, грохая об стол урной с прахом: Вот я к вам со Смертью. – Кажется, после последней фразы ректора закоротило: его глаз дернулся, а после – и он весь целиком. Меня это не смутило, и я продолжила знакомство: – Это моя пра-… раз под сто бабушка. Вильда. Вы же не уточнили, какой именно мой ровесник вам нужен.

– Никакого! И вас, Кимерина, здесь мне тоже не нужно ни в каком виде! Тем более у вас больше нет дара.