(Не)настоящая мать (страница 3)
Кристина спала чутко, особенно сейчас, когда каждый толчок малыша внутри неё отзывался то внезапным страхом, то странным умиротворением. Это не зависело от неё. Она чувствовала себя одним целым с этой новой жизнью внутри неё, малыш жил, потому что она сама жила и кормила его собой с первого дня существования.
Телефон вибрировал на тумбочке, и прежде, чем ответить, она машинально нажала запись на диктофоне – привычка.
– Алло?
– Кристина, это Любовь Васильевна Сердюкова, – голос директрисы агентства был ровным, будто она диктовала отчёт, – вам нужно срочно приехать в офис.
– Срочно? В Офис?
– Да.
– Но… что, нельзя хотя бы сообщить причину такого срочного визита?
– Это касается генетических родителей ребёнка.
Холодный укол в живот. Кристина села на кровати, одной рукой упираясь в матрас. Опять что-то кольнуло. Странная какая, эта Сердюкова.
– Что случилось? – еле выговорила.
– Приезжайте! – разъединилась.
Выпила воды, почистила зубы, причесалась, бросила в сумку яблоко, натянула спортивны костюм.
Сердюкова сидела за стеклянным столом, её идеальный французский маникюр постукивал по папке с гербовой печатью.
– Никита и Лиза погибли, – без обиняков, без «успокойтесь, присядьте» – шарах!
Чёрствая, жестокая, безразличная к судьбам людей, которые рядом. Кристина – это просто клиент, она просто составляющая бизнеса. На всех сострадания не хватит. Их много, а она одна.
Кристина не дышала. Полу прикрыла глаза, чтобы не видеть это чудовище перед ней.
– В Мексике. Вертолёт. Внутренний рейс. Экскурсионный. Туман, – ей было лень говорить и повторять то, что ей сообщили из турагентства. Нервничать не хотелось.
– Когда?
– Вчера.
– Почему мне не сказали сразу?
– Были юридические формальности. На мой взгляд, вам сказали сразу, куда ещё быстрее? – Сердюкова отодвинула папку, – Теперь ребёнок, которого вы вынашиваете, остался без официальных родителей. Профессиональные риски, так сказать.
Вот ведь гадина! Откуда только появляются такие железные твари?
Кристина почувствовала, как что-то горячее и тяжёлое подкатывает к горлу.
– Я…
– Вам нужно подписать дополнительные бумаги. До родов.
– Какие бумаги?
– Об отказе от претензий на наследство. И о согласии на передачу ребёнка ближайшим родственникам.
Кристина встала. Встала, но голова немного кружилась.
– Вы что, думаете, мне нужны их деньги? Я об этом даже никогда не думала.
– А я думаю. О процедуре.
– Я никак не могу прийти в себя, вы это понимаете? Вы звоните мне внезапно и говорите, что родители моего ребёнка мертвы, как будто сообщаете о задержке рейса!
Сердюкова не моргнула. Этого только не хватало – нервных срывов и истерик.
– Вы слишком эмоциональны. Вам вредно волноваться.
Кристина схватилась за живот. Острая боль пронзила низ спины. Она опустилась на стул.
– Вызов… Скорую…
Последнее, что она увидела перед тем, как всё поплыло – лицо Сердюковой, на котором не дрогнула ни одна мышца.
Она соображала, что её положили на носилки, погрузили в Скорую и повезли в роддом. Но боль была настолько сильной, что она не могла ничего спросить и ничего понять из того, что ей говорили.
Кристина кричала так, как не кричала никогда, даже когда рожала Петьку. Помнила только, что тогда было легче. И не было страха.
– Где ребёнок? – хрипела она, когда всё закончилось, – дайте посмотреть на ребёнка! У него больше никого нет, кроме меня, ваши законы не работают, дайте посмотреть!
– Мальчик. В отделении для недоношенных. Всё будет хорошо, – сказала врач, – выживет.
Кристина закрыла глаза.
Никитин сын. Мальчик – сирота. Если бы не мой флирт, они бы не поехали ни в какую Мексику. Что я натворила! Как мало надо для того, чтобы сломать судьбу – себе, невинному существу, который родился ни для кого, бедненький, двум взрослым людям, которые просто искали для себя счастья. Невыносимо.
В палате было тихо.
Кристина лежала, глядя в потолок, и слушала, как капает капельница, точнее, смотрела. Внизу всё болело, сил не было ни на что, даже повернуться.
Что теперь?
Она могла отказаться от малыша – по контракту у неё не было на него прав.
Могла попробовать оставить – но как? И справится ли? Она уже однажды доказала, что не умеет быть матерью. «Не умеешь – научишься, – говорил внутренний голос, – за всё надо платить и благодарить».
Заткнись!
Послышался стук в дверь. Кристина медленно повернула голову. Наверное, Сердюкова со своими бумагами. Она же ничего так и не подписала вчера, рухнула просто. Что она будет сейчас говорить? Вышвырнуть бы её вон хотя бы на время. Офигевшая гнида.
Вошёл мужчина. Высокий, в костюме и накинутом сверху белом халате для посетителей. Глаза такие же, как у Никиты.
Мерещится. Теперь Никита ей будет мерещиться и сниться по ночам.
– Я Артём. Младший брат Никиты.
Внутри почему-то всё оборвалось. От его низкого голоса, строгого вида, сверлящего взгляда, начищенных дорогих ботинок. Неизвестно почему.
Она не могла шевельнуться. Застыла. Посмотрела на него врагом. Какой ещё младший брат? У Никиты был брат? Не слышала о нём ни одного слова, ни одного упоминания. Вот почему так похожи глаза. Ошибиться нельзя.
– Слушаю вас, – не поздоровалась.
ГЛАВА 6. Первый разговор
Кристина не сводила с Артёма глаз. Если бы можно было хотя бы сесть в кровати, а не лежать, как раненая медведица с одной лапой под капельницей. Слабость давала о себе знать. Роды были непростыми.
Всё это время, пока лежала в палате, в голову даже не пришло посмотреться в зеркало, а тут такие гости. Кристина провела рукой по волосам, взъерошив пальцами волосы на затылке.
– Я Артём, – повторил он, словно не заметил её холодного взгляда, – брат Никиты.
– Никита никогда не говорил о брате, – медленно произнесла Кристина. Она не сомневалась, что Артём на самом деле тот, за кого себя выдаёт, но ей хотелось показать ему, что она была достаточно близка с Никитой и много с ним разговаривала на разные темы. А он действительно последнее время часто у неё засиживался, рассказывал, как ездил в Гималаи, на Байкал, в Африку. Вот бы где она записывала «тишину». Шутил, конечно. А теперь его нет.