– Нормально, – Мэри слегка поморщилась, мгновенно взяла себя в руки. – Здесь живёт, у твоей сестры работает, плитку укладывает… кстати, у него пятеро детей.

– Офигеть! – вылупился на Мэри Лукьян.

Как пятеро детей? Он же школу едва-едва закончил, недавно с рюкзаком мимо дома Андреевым шлёпал. Когда успел-то? Вместо уроков труда, что ли?

– Ваньке двадцать восемь вообще-то, – засмеялась Мэри, прочитав мысли собеседника по лицу.

– Я думал, он младший брат, выходит, старший, – протянул Лукьян, смотря в упор на Мэри, незамутнённым взглядом, искренним таким. Словно и правда верил, что она моложе.

– Выходит, старший, – невозмутимо приняла комплимент Мэри. – А как ты? Про сестру твою знаю, про родителей тоже, про себя что расскажешь?

– Живу в Норильске, работаю там же, менеджер не среднего звена. Не привлекался, не состоял, порочащие связи имел, но замечен в них не был, – подмигнул.

– С «замечен не был» – преувеличение года, – подняла второй бокал Мэри, проделала тот же трюк с кончиком языка и пеной, вынудив Лукьяна заёрзать. Тяжела ты доля холостяцкая, скипетр давит в штанах. – Слава идёт впереди тебя, – расплылась в ехидной, знакомой с детства улыбке Мэри.

– Говорят, я в сексе чемпион, – гоготнул Лукьян, не отводя взгляда от собеседницы.

Щёки раскраснелись, тёмные волосы выбились из причёски, пухлые губы призывно приоткрыты, виднелся край белоснежных зубов, носик прямой-аккуратный, глаза цвета переспевшей вишни и шея… изящная шея, целовательная, ждущая конкретно его, Лукьяна, губ.

– Усэйн Болт^[3] тоже чемпион, – пропела Мэри, вызывая громоподобный смех Лукьяна.

Ай да чертовка, ай да молодец!

После бара немного прошлись, вспоминали школьные годы чудесные. Откуда-то из закромов памяти всплывали имена приятелей, учителей, совместные истории, которых хватало на самом деле.

Это только кажется, что четыре года – большая разница в возрасте для детей. Если они растут на «вольном выгуле», живут по соседству, имеют общих друзей-приятелей – совместных воспоминаний наберётся целый мешок.

– Домой? – спросил Лукьян, потянув на себя Мэри.

Податливую, мягкую, как кошка, пахнущую свежестью, луговыми травами, свободой.

Заглянул в глаза, тёмные, призывно сверкающие из-под полуприкрытых ресниц. Скользнул взглядом по пухлому рту с влажным блеском. Опустился на шею, тонкие ключицы, выемку глубокого V-образного выреза платья, открывающего сверху вниз вид на потрясающую грудь, спрятанную в кружево.

На бедра, по которым скользила ткань, а должны были руки Лукьяна.

Раздвинуть бы сейчас эти самые бёдра…

– К тебе или ко мне? – спросил он, видя, что Мэри, в общем и целом, не против ни к нему, ни к себе.

– В Норильск? Избавьте, – ухмыльнулась та. – Давай ко мне, коль не шутишь.

Лукьян потянулся к телефону, открыл приложение такси, услышал чуть хрипловатый голос Мэри, называющий адрес – район панельных пятиэтажек ближе к центру. Таких островков в их городке было немного. Основная часть населения жила в частных домах, и о сомнительных благах цивилизации в виде центрального отопления слышать не хотела.

– Ты не у матери живёшь? – почему-то удивился Лукьян.

Всплыло в памяти, что Мэри вышла замуж в Краснодар за какого-то армянина, там и жила с мужем. Долго, видимо несчастливо, если в итоге развелась.

– Взрослая я уже, с мамой жить, – фыркнула Мэри, показывая взглядом на остановившееся такси.

Лукьян открыл дверь перед Мэри, ждать любезности от таксиста не стоило. Здесь по умолчанию единственный тариф – эконом, куда открытие дверей и бутылочка воды в подлокотнике не входит, зато есть завидная функция «можно не пристёгиваться».

Между домами, построенными ещё для рабочих канувшего в лету завода, возвышалась относительно новая, кирпичная постройка. Семь этажей, три подъезда, яркая детская площадка, просторная парковка. Почти жильё премиум-класса.

Правда, у подъезда всё те же лавочки, что и у древних пятиэтажек, и те же бабушки, обсуждающие крах нравов современной молодёжи, рецепты закатки огурцов и соседского пьянчужку, что жена снова из дома выставила, так он и спит под кустом сирени неподалёку от алкомаркета. Хорошо устроился, алкаш.

Поднялись на лифте на пятый этаж. Лукьян попытался накинуться с поцелуями в лифте, на самом деле он в такси ещё порывался, везде наткнулся на отпор.

Отлично. Мэри у нас, значит, не такая. Хорошо, не сложно играть по её правилам.

Где там остановка трамвая? Вместе подождём.

Два поворота ключа в двери, заставившие яйца поджаться, а член принять боевую готовность.

Рановато, конечно, рановато, как бы не опростоволоситься… не хотелось бы с Мэри заполучить славу бегуна на короткие дистанции. Скорострела убогого.

Риск был велик, раньше прецедентов не бывало. Но от голодухи крышу рвало и штаны, ещё и Мэри – чудо, как хороша.

Лукьяну никогда невысокие хрупкие женщины не нравились. Не отказывался, брал, если других под руку не подворачивалось, но предпочитал посочнее, вернее, покрепче. Куда ему, мужику не слабого телосложения и конституции (той, что в трусах) эфемерное создание на себя насаживать?

А сейчас прям пёрло от хрупкости, манкости, от того, как ощущалась в его руках, как пахла, что чувствовалось.

А-а-а-а-а, безумие какое-то! Космического масштаба!

– Лео, ты дома? – вдруг услышал голос Мэри.

Лео? Какой, нахер, Лео? Теоретически он был не против тройничков и прочих геометрических фигур, но как-то прошёл уже юношеский угар, когда еблось всё, что может шевелиться, в любых конструкциях. И вообще, Мэри – она только его, для него. Причём здесь какой-то Лео?!

– Ага!

Мальчишеский голос с зачатками ломки произвёл на Лукьяна эффект взорвавшейся бомбы. Он словно сначала разлетелся на куски, потом с высоты рухнул в ледяной океан.

Облом… космического, блядь, масштаба…

– Здрасте, дядя Лукьян, – услышал Лукьян перед собой. – А вы что здесь делаете?

Лео… Лео… откуда я тебя знаю, Лео?

Точно, у Коса сын Сашка дружит с соседским пацаном, с этим самым Лео. Учитывая, что Зервасы, Андреевы и Заводоские соседи, не трудно догадаться, что дружит Сашка с сыном Мэри. Вряд ли её сопливый братец, по жизни ни рыба ни мясо, заделал ребёнка лет в пятнадцать.

– Дядя Лукьян помог мне с машиной. С утра не завелась, я попросила посмотреть, – очень убедительно и словно между прочим ответила Мэри, разуваясь. – Проходи, Лукьян, – показала рукой в сторону комнаты. – Тапочек твоего размера нет, – продолжила, глядя на вытянувшееся лицо гостя, который если и был готов к облому – а он не был, – то точно не такому эпичному. – Скоро Лео догонит. И в кого только?.. – улыбнулась она.

– В папу, – с заметным гонором, если не вызовом ответил Лео. – Я бы посмотрел машину, – нахмурился, оглядев незваного гостя.

– Прости, ты спал с утра, – легко повела плечом Мэри. – Голодный? Я еды принесла. В пакете, в прихожей стоит.

– А где вы встретились? – Лео, не обращая никакого внимания на слова мамы, впился в неё недовольным, ревнивым взглядом.

Мэри вздохнула, покачала головой, дескать, что с тобой делать, с Фомой неверующим.

– Дядя Лукьян родной брат Пелагеи Андреевой, дочери соседей бабы Жени. У неё сегодня свадьба.

– Ну, – фыркнул Лео. – Знаю, Сашка там целый день сегодня, его же отец женится, – он показал пальцами кавычки, выражая недоумение самим институтом брака для мужчины, ещё и свадьбой через два года после официального бракосочетания. – И?

– И я сегодня выступала на их свадьбе, – завершила Мэри торжествующим тоном, словно нашла ответ линейного уравнения для пятиклассника.

– А-а-а! – протянул Лео.

Сразу же потерял интерес к гостю, который опасности очевидно не представлял. Брат жены отца лучшего друга – почти родственник. Почему бы ему не посмотреть машину соседки отца лучшего друга… как-то так же выходит?

Не разберёшь, кто на ком стоял в Грушевом переулке.

Лео с интересом схватил пакет с контейнерами, отправился в кухню. Лукьян шагнул в сторону комнаты, куда пригласила Мэри.

Хотя… а зачем? В Монополию играть?

Зашёл, огляделся. Мебель не слишком старая, но порядком убитая, будто здесь лет десять проживал цыганский табор в компании с медведями. Видны попытки реанимации помещения, приведения в порядок, где-то подклеены обои, запаян порванный линолеум, до блеска помыты окна, наглажены шторы, но в целом впечатление удручающее.

Сама Мэри в платье из шёлка, с дорогими украшениями, ухоженная, яркая, со взглядом человека, не знающего поражений и бед, в окружающей обстановке была похожа на Жар-птицу, попавшую в курятник.

– Увидел? – приподняв брови спросила Мэри. – Значит так, Лукьян, давай начистоту. У меня трудный развод, сын. В отношениях, любых отношениях, не нуждаюсь, – подчеркнула, что не только всерьёз и надолго, но и добротный перепихон не интересует.

А ведь это могла быть знатная пирушка…

– Мам, баба Женя завтра ждёт тебя помидоры подвязывать! – донёсся голос Лео из кухни.

Лицо Мэри так перекосилось, что Лукьяну стало её жалко. Видимо, в огородных радостях она нуждалась ещё меньше, чем в упругом, толстом члене.

Может, предложить бартер? Так-то он огородник от бога, один раз так виртуозно расправился с усами клубники, что с тех пор мать запрещала ему дышать в сторону драгоценных грядок – всех пяти.

– Дядя Лукьян, дадите нам с Сашей на квадрике покататься? – появился в проёме двери Лео.

Лицом сильно похож на маму, но мужское уже начало брать верх. Мягкость, округлость, симпатичность уходила, уступая место угловатости.

Глаза же одни – большие, оленьи, цвета перезревшей вишни, почти чёрные.

– Он сломан. Привод. Починю, приходите, – Лукьян нарочно проигнорировал распахнутые в возмущении глаза и рот Мэри.

Молчи, женщина, мужики серьёзные темы обсуждают. Сцепление и карданные валы – это вам не шутки.

– Сами чините?

– Естественно, – важно кивнул Лукьян. – Если интересно, заскакивайте с Сашей.

– Придём! – совсем по-детски подпрыгнул Лео, от чего дрогнули полы, качнулась криво прикрученная люстра.

Парень у Мэри не худенький. Ширококостный, пожалуй, с лишним весом, небольшим брюшком, пухлыми руками, рыхловатый, видно – со спортом не на дружеской ноге. Ничего, Лукьян в детстве толще был. Взросление и зал все жиры смыли.

– Только у меня условие, – Лукьян покосился на Мэри. – Видел, у бабушки твоей куры есть. Покажешь нам с Витюхой?

– С кем?

– Сын у меня, Витюха, полтора года, в кур твоей бабушки влюблённый ходит. Мы в Норильске живём, не ходят у нас по улицам куры… козу видели в контактном зоопарке, енота, пони, а кур никто не догадался завести, – развёл руками Лукьян.

Вот такая оказия, друг мой Лео, не видел Витюха ни куриц, ни петухов.

– А, покажу, конечно! – тут же вызвался парнишка. – У бабушки ещё фазаны есть, Витюхе понравится! Когда придёте?

– Завтра и придём, – довольно кивнул Лукьян.

Мэри, отказала ты на беду, Мэри
Мэри, трудно ангелом быть, когда не дают, Мэри…

Глава 4

Ночь прошла паршиво, не спалось, несмотря на выпитое. Лукьян изрядно догнался после того, как ушёл от Мэри. От такого количества горячительного сам бог велел вырубиться, но нет.

Не спалось.

Сначала гонял лысого, думал – снимет напряжение, и сразу отпустит, потом мысли. Не выходила из головы Мэри, Маша Заводовская, или какая у неё сейчас фамилия?

Крутилось в памяти то ли Саркисян, то ли Погосян…

Вдруг вспомнилось, как приклеилась к ней кличка Мэри, да так прочно, что впоследствии многие думали, что востроглазую, шуструю девчонку так и зовут – Мэри Заводовская. Родители с причудами.

Каждый год на общешкольной линейке выступали ученики. У кого какие таланты были, те и демонстрировали. Маша традиционно танцевала в паре с партнёром, очередным прилизанным мальчишкой, который неминуемо вызывал смех у пацанов от первых до одиннадцатых классов.