– У меня идея. Сейчас я помогаю тебе с помидорами, а после угощаю северной рыбой и рассказываю про северных оленей, а ты перестаёшь расстраиваться из-за всяких нехороших людей. Вот, например, ты знаешь, что северные олени – единственные представители семейства, у которых и у самцов, и самок есть рога?

– Про рога у самок я сама могу целую лекцию прочитать, – горько усмехнулась Мэри. – Куда товарища Тюху денем, пока над материнскими помидорами эксперименты, не совместимые с их жизнью, ставить будем?

– У нас есть два отрока, чью энергию стоит направить в мирное русло. Заодно – профилактика подростковой беременности, скандалит Витюха на редкость противозачаточно.

– Встроенная функция любого мужика, – фыркнула Мэри. – Подвязывать-то помидоры умеешь?

– Обижаешь! – постучал себе по груди Лукьян.

О том факте, что последние лет двадцать он помидоры видел только в салате, решил умолчать.

Прости, тётя Женя, любовь требует жертв.

Глава 5

– Ключ подай, – обратился Лукьян к Саше, тот дисциплинированно протянул нужный инструмент, снова устроился на своё место, с интересом наблюдая за действиями дядьки.

Рядом крутился Лео, заворожённо глядя на разобранный квадроцикл, как на настоящее чудо света. Если начать разбирать старый УАЗ, который стоял в гараже со времён юности Лукьяна, парень точно в религиозный экстаз впадёт.

– Бабушка снова на Полю ругается, – прошептал Саша Лео, отвечая на вопрос, который Лукьян не расслышал из-за громкой музыки. – Говорит, что слишком много работает, детям внимания не уделяет, дому… убирается домработница.

– Правильно ругается, – деловито протянул Лео. Лукьян ухмыльнулся. – Женщина дом в чистоте обязана содержать, уют семье создавать, о муже заботиться, угождать ему, иначе её никакой мужчина терпеть не станет.

– Ну не знаю… – с сомнением протянул Саша. – Я бы потерпел, если бы любил… зачем обо мне заботиться? Я не калека какой-то…

– А ты спроси отца, почему он с матерью твоей развелся, точно тебе говорю, потому что женские обязанности не исполняла. И с Полей разведётся, если она не одумается. Вот так сироты при живом отце и получаются, – заявил с интонацией сварливой старухи, явно повторяя не свои слова.

– Что входит в эти «женские обязанности»? – Лукьян с интересом посмотрел на Лео.

Тот вспыхнул, за ним Саша. Забылись в своих философских рассуждениях, не учли, что рядом взрослый, к тому же родной брат обсуждаемой.

– Готовить, убираться, следить за детьми, ухаживать за ними, кормить, в школу водить, уроки с ними делать и всякое такое… мужа кормить, следить, чтобы опрятно выглядел…

– А-а-а, – протянул Лукьян. – Мамкой быть здоровому мужику. А муж что должен?

– Зарабатывать, – фыркнул Лео, будто о глупости сущей спросили.

– Женщина, значит, не должна зарабатывать?

– Только если это не мешает основному предназначению.

– Если предназначению, то понятно, – ухмыльнулся Лукьян.

Интересно, как быстро представления отрока разобьются о реальность с сервисами доставок, услугами клининга и о современный слоган женщин: «Я никому ничего не должна»?

И где нахватался подобных взглядов? Нечто подобное можно было ожидать от Саши, большую часть времени жившего в патриархальных устоях греческой диаспоры, но не от Лео – сына ведьмы.

Мэри с поистине ведьминской изощрённостью морозилась уже неделю, и это начинало бесить.

Лукьян честно дал ей время осмыслить ситуацию. Понять, какой он прекрасный со всех сторон принц и конь в одном лице, но, видимо, до неё не дошло.

Низенький жирафчик, а уже заправский тугодум.

Отлично, пришло время Лукьяна. Мяч вернулся на его сторону, теперь он его не отдаст.

Витюху оставил матери, та не возражала, напротив, была счастлива. Уже начала закидывать удочки, чтобы оставить внучка до конца тепла и дольше.

Зачем ребёнку расти за Полярным кругом, в городе – лидере по загрязнению воздуха? Уму непостижимо!

Взял машину. Не новый, полноразмерный внедорожник, купленный несколько лет назад. Стоял у родителей, чтобы в отпуске не перебиваться такси и авто сестры. Не маленький, побираться.

Мэри сказала, что помимо выступлений на банкетах, она работает агентом по недвижимости. Он заранее навёл справки, осторожненько выяснил, где именно, и направился туда.

Приличное по местным меркам агентство расположилось в центре города, недалеко от квартала, где жила Мэри. Лукьян зашёл туда походкой человека, которому срочно нужна элитная недвижимость в уездном городке N, близь узловой железнодорожной станции и прочих благ урбанистики.

– Дом на Речной восемьдесят три можно посмотреть?

Он хорошо подготовился, изучил каталог объектов, выбрал тот, что подальше, в тупике, чтобы Мэри сразу не смылась. Хорошо бы ещё дорогу к отходу перекопать…

Бульдозериста нужно быстренько организовать.

Морозиться она решила после того, как Лукьян честно подвязывал помидоры половину дня – действительно, зачем столько томатов сажать? Всех голодающих детей Африки прокормить можно таким количеством.

Вторую половину потратил на развлечения подруги по совместному труду. Сугудаем, как обещал, накормил, про северных оленей рассказал и даже не сильно намекал на продолжение банкета…

Намекал, конечно, не молчать же, если едва не дымится в штанах, но без перегибов, не в лоб.

– Да, конечно, когда хотите посмотреть? – подпрыгнула за стойкой девушка, заодно мазнув заинтересованным взглядом по Лукьяну.

Плотоядным он бы сказал взглядом, как по лакомому куску отборной мраморной говядины с функционалом банкомата.

Не стоит с такой надеждой смотреть. Мысли лакомого куска заняты другой особой, более интересной, которая смотрит на него, как на катышек из пупка, с такой же смесью недоумения и сдержанного отвращения.

Вот это бодрит, это заводит, а готовность опрокинуться на лопатки по первому щелчку – нет.

– Сейчас, – уверенно заявил он тоном, не терпящим возражений.

– Вова! Володь! – закричала девица вглубь кабинета. – Вовочка, здесь мужчина хочет посмотреть дом на Речной!

Мужчина-то хочет, но не Вовочку. Уж прости, Володь, так-то мы за толерантность, равенство, братство и всё такое, но мужчина хочет Мэри, а не появившееся в дверях долговязое, с подростковыми прыщами на лице.

– Я хочу, чтобы дом показала Мария Погосян, – твёрдо сказал Лукьян.

Фамилию он между делом уточнил у Лео. Отец – Давид Погосян, после развода мама с заменой документов заморачиваться не стала. И вообще, Погосян – звучит красиво, не то что Заводовская.

– Но… – растерялась девица. – Маша сейчас занята…

– Она сможет освободиться и показать мне дом? – вкрадчиво, аки кот, проговорил Лукьян. – В ближайшее время, – припечатал.

– Да, да, конечно, – засуетилась девица, схватилась за телефон.

В динамик Лукьян слышал музыку, выходит, у Мэри репетиция, и бодрое согласие показать какой угодно объект, в любое время, хоть какому мужчине.

Завидная клиентоориентированность.

Через сорок минут, как и было оговорено, Лукьян припарковал машину у нужного дома. Огляделся, словно правда собирался покупать, обошёл строение со всех сторон.

Интересный дизайн, для здешнего региона редкость. Лаконично, с панорамными окнами и плоской крышей. Чем-то скандинавским повеяло, если бы Лукьян хотя бы теоретически разбирался в архитектуре и всём таком, дизайнерском.

Через минуту у временного забора из сетки-рабицы припарковался красный Шевроле Лачетти лохматого года выпуска, намытый и сверкающий не по годам. Из двери выпорхнула Мэри, точно такая же сверкающая.

Красная струящаяся юбка, на зависть Лукьяна, обхватывающая ноги. На месте шёлка должны быть его руки!

Майка с кружевной вставкой, подчёркивающая грудь – а-а-а-а, и какую грудь. Срочно обхватить, залапать!

Кулончик на тонкой золотой цепочке, акцентирующий внимание на длинной шее и изящных ключицах.

Чувственный рот, покрытый алой помадой, и глаза… ох уж эти глазищи.

И туфли на тонкой шпильке. Мюли – всплыло откуда-то из закромов памяти.

– Ты? – уставилась она на Лукьяна, как на расхитителя народного добра перед расстрелом, который собиралась произвести собственнолично, без всякой жалости.

– Я, – согласился Лукьян. – Покажешь дом? – напомнил, зачем они здесь собрались по официальной версии.

– Пожалуйста, – скрипнула зубами Мэри, пошла вперёд, покачивая бёдрами.

О-о-о-о… Вот это попка… что там попка, всё, начиная от тёмных локонов, убранных наверх, заканчивая розовыми щиколотками, нежными пяточками, опирающимися на высокий каблук – чёртово совершенство.

– Четыре просторные комнаты, – невозмутимо начала Мэри показ, игнорируя похотливые взгляды Лукьяна, а другими они быть не могли. – Кухонная зона, здесь можно сделать гостиную. Санузел, котельная, веранда, выходящая на реку. Соседний участок возможно выкупить, тогда панорама останется та же.

Лукьян посмотрел в окно.

Панорама… Жухлые от жары деревья, покрытые слоем пыли с противоположного берега реки, которая берет начало в горах, здесь же становилась грязно-мутной из-за карьеров, в окружении низкого прибрежья, поросшего сухой травой.

– Зачем этот цирк, Лукьян? – услышал за спиной. – Ты ведь не собираешься покупать этот дом.

Обернулся. Мэри стояла у окна по диагонали, сложив руки в замок, и смотрела исподлобья на «клиента».

– Почему не собираюсь? – разыграл удивление вкупе с возмущением он. – Дом хороший, дизайн интересный и вообще… вложение денег.

– Сейчас хорошие проценты на депозитах, вложи туда, если девать некуда. Этот дом ты потом продать не сможешь. Плоская крыша – наверняка появятся протечки. Застройщик утверждает, что здесь правильная система водоотвода, разуклонка поверхностей, даёт гарантию на несколько лет, но что потом? Вкладываться в ремонт дома, в котором не жил и не собираешься? Недалеко от центра, но общественный транспорт не ходит и вряд ли появится…

– Прямо скажу, риэлтор из тебя так себе, – перебил Лукьян с широкой улыбкой.

– Из тебя тоже покупатель – говно.

– Зато мужик шикарный, – сразу же отбил он. – Попробуй, не прогадаешь.

– А ты от самомнения не лопнешь? Говори свою дату рождения, схожу к своему астрологу, проверю.

– Вообще, мужиков обычно проверяют по-другому, – загоготал Лукьян. – Записывай, – он назвал день рождения, включая точное время. Был в своё время у Лизки заёб на астрологии, нумерологии и прочей поебени, которая на трезвую голову в него не входила, а на пьяную вызывала ржание до икоты. – Иди к астрологу, нумерологу, тарологу, гадалке на кофейной гуще и ослиной моче, я оплачу.

– Отлично, – фыркнула Мэри, перевела взгляд на окно, которое выходило на проезжую часть, дорогой это назвать было невозможно. – Эй! – завизжала она, а Лукьян мысленно довольно потирал руки.

Мини-экскаватор выкопал траншею аккурат поперёк дороги, и убирался восвояси, покачивая ковшом впереди себя.

Хорошо, когда у сестры и зятя строительные фирмы и сговорчивые рабочие, готовые за мзду перекопать хоть дорогу, хоть огород, хоть вырыть местный Беломорканал.

Мэри неслась стрелой за экскаватором, только пятки сверкали и каблуки, да бёдра покачивались, обещая триста тридцать три удовольствия – тридцать три маловато от такой сладости.

– А ну-ка стой! – перегородила она дорогу, поднимая руки. – Стой, тебе говорю! Закапывай! – показала на свежую траншею.

– Офонарела, тётка?! – выпрыгнул молодой экскаваторщик, парень от силы двадцати лет.

– Какая я тебе тётка, телок малолетний?! Закапывай давай!

– Меня наняли раскапывать, а не закапывать!

– А меня в душе не ебёт, кто и зачем тебя нанял! Как я, по-твоему, на Лачетти перееду эту траншею, а?! Закапывай, или я тебя закопаю, – ринулась в сторону экскаватора.

Парень замер на мгновение, не веря глазам своим. Честно сказать, Лукьян тоже не поверил, что Мэри это сделает.

А зря, мог бы вспомнить, с кем имеет дело.