– Тихо! – прикрикнул Сеня на пса. – Что-то долго я тебя не слышал, братишка. – Отовсюду, словно жужжание комаров, шло беспокойство. Вроде тут, рядом, а оглянешься – и нет его, уже с другой стороны жужжит.

– Да… дела были. Слушай, ты же не против, если я приеду? – голос Ярослава звучал непривычно беззаботно. По звукам Арсений понял, что брат уже ехал к нему.

– Что-то случилось?

– Я просто в гости приеду, на пару денечков. Но не один, можно?

– Полина Олю не жалует… – Арсений напрягся еще сильнее. Полина обещала накормить кашей для свиней Ольгу, если та снова сунется к ним в деревню.

– А я с другой женщиной приеду. Она красива и воспитанна. – По голосу Ярослава Арсений понял, что эта дама была с ним в машине. Любовницу завел? Прохвост. Арсений даже испытал некоторую гордость за брата, хотя адюльтеры не поощрял. Но Оле, подумал, можно изменить. – Полинке она точно понравится.

– А Оля где?

– Приеду, расскажу. – Арсению очень не понравилось, что Ярка темнил.

– Ладно. Когда ты примерно подъедешь?

– Через час… или около того. Ты предупреди Полину, чтобы готовила на троих.

– А дама твоя не ест?

– Она… увидишь.

– На диете, что ли? Вегетарианка, упаси господи?

– Увидишь, давай, пока. – Ярослав готовил сюрприз и поспешно бросил трубку.

– Ну что ж, помянешь, он и… – Арсений спрятал телефон в карман. Ладно, хоть не зря взял его. Он проверил карабин и заряд в нем, вышел из машины, выпустил пса. Вокруг них, как мошкара, жужжали страхи и тревоги. В одном месте, словно бы проторенном кем-то или чем-то, вился ужас. Арсений тяжело вздохнул. Неладно было что-то в лесу, страшно. Птиц едва слышно, будто той тропы остерегались, другого зверья Арсений пока не видел. Бублик шел рядом с ним, хвост висел, он тоже ощущал напряжение. Идти по этому следу было будто бы тяжко, как сквозь воду. Он шагал медленно, рассматривая все вокруг. Бублик иногда отходил от него, забегал вперед или вбок, обнюхивая что-то. У дерева лежала мертвая белка. Трупик уже окоченел, неподалеку от нее лежала, раскинув крылья, ворона. И чем дальше шел Арсений, тем больше мертвых животных находил. Мелочь всякая лежала без следов выстрелов или ран, нанесенных другими животными. Как будто они просто упали и умерли. Арсений ничего не понимал. Как такое могло быть? Ладно бы их кто оглушил и они умерли, но ведь никаких взрывов не было, как и других предположений.

Карабин болтался за плечом, пока он шел по лесу к полянке у медной штольни, как раз по тому маршруту, что был проторен неизвестной силой. Бублик шел так близко к нему, что терся об ногу и поскуливал. Арсений пристегнул к ошейнику поводок. Штольню ту давно уже закрыли, а потом и вовсе ее завалило: они с Яром играли там, когда обвал случился. По крайней мере, Арсений не знал, чтобы кто-то ездил к штольне или ходил сюда. Северо-Карабашский рудник был дальше, тут браконьерам делать-то нечего… Место такое себе, не особенно приглядное для пикников или стоянки какой. Может, они приехали косуль пострелять? Да тут они не особо-то и ходили. Но поляна и впрямь была, и кострище было, и следы от палаток. Там же стояли ящики – пустые. Арсению было достаточно провести над ними ладонью, чтобы почувствовать, как дрожали руки, несшие их: не столько от усталости, сколько от предвкушения. Еще чуть-чуть! Осталось совсем немного. Это предвкушение так резко контрастировало с тем, что было вокруг. Бублик скулил, не желая идти дальше. Арсений прошел по поляне, дернул поводок, пес послушно прошел за ним, но прижимая зад к земле. От утоптанной и залитой кровью земли, словно пар, поднималась ярость. Отголосок страха еще вился струйкой, поднимался оттуда, где пролилась кровь, он был схож с тем, что был на тропе, приведшей его сюда. Ярость же была иной, кровь кипела в венах, требовала побороть страх, защититься. Оттого они и кинулись друг на друга. Может, правда не поделили чего? Это объяснило бы ярость. Только чего они испугались? Страх был сильный, застилающий разум, поглощающий сознание. Когда человек, буквально обезумев, бросается в пекло. Так и эти… а сколько их было? Машина-то была не тонированной, на переднем сиденье двое, на заднем еще двое… а участковый говорил о троих людях. Арсений осмотрел поляну, но не нашел больше ничего и пошел к штольне. В этот момент Бублик уперся и не желал идти дальше. Арсений пожалел пса и завел в машину. Тот резво забрался под сиденье и заскулил.

– Сиди тихо. А я скоро.

Чуяло его сердце, что не просто так браконьеры полянку эту облюбовали, ох не просто… Арсений вернулся к штольне и понял, что не ошибся: проход оказался вычищен. Все камни убраны, входи не хочу. Как бы долго они ни трудились, а постарались на славу – в штольню теперь можно было войти и не бояться ни темноты, ни обвала: укрепили подпорки и провели электрическое освещение. Арсений увидел лампы накаливания под потолком и шнур, тянущийся к генератору метрах в десяти от входа. Кто-то очень потрудился, чтобы устроить все по-человечески. Только что им надо-то было? Штольню уж давно не разрабатывали, все еще в девятисотых тут взяли. Пустая порода и осталась, штольня даже археологам не была нужна. Арсений проверил заряд карабина и, держа его в правой руке, шел дальше, прислушиваясь к звукам. Он гадал, была ли тут полиция, что искали браконьеры и знал ли Абауриций, что штольню раскопали? Арсений подумал, что председатель должен был знать. Если не от полиции узнать, то сам был причастен к расчистке. И Бублик его сюда привел, дрожал, но… тут хозяина потерял? Похоже на то. Джек бы в этом лесу заблудился и домой не вышел. Что-то было нечисто во всем этом.

Чем глубже Арсений спускался в штольню, тем тяжелее ему дышалось. Земля и камни вокруг пропитались чужой жизнью, эхом чувств и слабым отголоском тяжелой работы. То ли он остался тут с прежних лет, когда крепостные работали в штольне, то ли тех, кто копал сейчас. Арсений коснулся старой деревянной подпорки, хранящей следы от металла: она ответила ему мольбой о пощаде. Он чувствовал, как к его пальцам ползли оскорбления и надменность. Он не прощал неповиновения и любил причинять боль. Зря ему перешли дорогу, теперь расплата будет крепкой. Арсений отдернул руку. Мерзкое чувство и непривычно сильное.

Штольне не было конца, тоннели разветвлялись, и он хотел было уже назад повернуть, когда услышал в глубине чей-то заполошный бег и затаился.

Глава 3
Когда иссякнет весь прочий свет

Машин на шоссе почти не было. Плюшка уже давно перебралась с заднего сиденья на переднее и кокетливо обернула хвост вокруг лап. Пока они ехали по городу, она опиралась передними лапами о приборную панель, вытягиваясь во всю длину туловища, и смотрела вперед. Мимо них проносились другие машины, дома, люди. Кошка с интересом смотрела на них, мяукая. Ярославу стоило больших усилий смотреть на дорогу, изредка отвечая на мяуканье или комментируя что-то. Когда они выехали из города и началась лесополоса, кошка села. Он слышал ее громкое урчание, иногда гладил между ушек, и Плюшка жмурила от удовольствия умные глаза. В этот момент Ярослав ощущал необыкновенную легкость и радость. Чувства, которые он не испытывал уже очень давно. Он даже не мог сказать, что ощущал их последние полгода, а может и больше, он просто не замечал. Желание угодить Оле затмевало собственные чувства.

– Я везу тебя к своему брату, он в деревне живет. У него тоже свой дом, но получше того, в каком жила ты, – искоса поглядывая на кошку, рассказывал Ярослав. Плюша, навострив уши, глядела на дорогу. – Свое хозяйство. Есть собака, но она воспитанная, есть свиньи.

Плюша повернула к нему голову. Вдоль дороги росли лиственные деревья. Они уже давно оголили ветки. На молодых деревцах еще кое-где оставались бронзовые листики, а черные веточки сливались с фоном. Казалось, что листья просто парят в воздухе вокруг черного ствола.

– Это такие большие розовые животные. Они еще хрюкают. Вот так: – Ярослав хрюкнул и посмотрел на кошку. Та уже отвернулась, но уши подергивались. – И есть Полина, его жена. – Плюша снова посмотрела на Ярослава. – Она любит животных и наверняка будет тебе рада. Она лучше Оли.

Плюша мяукнула. Ярослав сказал, что до деревни ехать не слишком долго. Пожалуй, стоило позвонить и предупредить Арсения, что он скоро будет. Ярослав поставил телефон на громкую связь и прижал палец к губам, подмигивая Плюшке.

– Что-то долго я тебя не слышал, братишка, – голос по ту сторону звучал встревоженно.

– Да… дела были. Слушай, ты же не против, если я приеду?

– Что-то случилось?

– Я просто в гости приеду, на пару денечков. Но не один, можно?

– Полина Олю не жалует… – Арсений говорил напряженно.

– А я с другой женщиной приеду. Она красива и воспитанна. – Ярослав погладил Плюшку. Та самодовольно поглядела на него сквозь прищуренные веки. – Полинке она точно понравится.

– А Оля где?

– Приеду, расскажу.

– Ладно. Когда ты примерно подъедешь?

– Через час… или около того. Ты предупреди Полину, чтобы готовила на троих.

– А дама твоя не ест?

– Она… увидишь.

– На диете, что ли? Вегетарианка, упаси господи?

– Увидишь, давай, пока. – Ярослав отключился. Его ладонь легла на мягкую кошачью спину. Плюша энергично вылизывала свой бок и задевала пальцы Ярослава шершавым языком.

Солнце мелькало между деревьев, золотые неопавшие листья подсвечивались, как и туман, лежавший легкой вуалью между деревьями. Яркие солнечные лучи проникали в салон сбоку, то и дело ослепляя его, и козырек не давал никакой защиты. Ярослав щурился одним глазом. Со стороны водителя, боковым зрением Ярослав заметил между деревьев какое-то движение. Он то и дело поворачивал голову, силясь рассмотреть его, но оно пропадало, будто и не было его вовсе. Он не мог постоянно глядеть в сторону, пусть и на пустой трассе. Опасаясь попасть в аварию, Ярослав сосредоточился на маршруте и увеличил скорость, следуя указателю. Кошка перебралась на заднее сиденье и легла на плед, прекратив урчать. Ярослав вглядывался в дорогу, на него ни с того ни с сего навалилась какая-то невыносимая усталость, так бы лег и уснул, и больше ничего ему не надо было.

Ярослав выключил музыку, игравшую на фоне, и вглядывался в дорогу, держа обеими руками руль. Когда он смотрел прямо, лес выглядел нормальным, но стоило ему отвернуться, замечал, как сбоку что-то двигалось параллельно. Оно снова появилось, и в этот раз Ярослав не поворачивал головы, пытаясь разглядеть его боковым зрением. Сливаясь с деревьями, оно проворно бежало, а потом вдруг посмотрело на него, и Ярослав едва не потерял управление – он не увидел, но четкая уверенность поселилась в мозгу: у существа был один глаз. Машина вильнула, Плюшка мяукнула, возмущаясь резкому повороту. Ярослав выровнял машину и утер лицо рукой, сбавляя ход, а потом и вовсе остановился. В зеркале заднего вида дорога была пуста. Это был не свет и не блик на стекле, а какой-то сонный морок. Он переутомился, вот и все. Он вышел из машины, ноги покалывало – отсидел, прошел немного вдоль дороги. Показалось, видимо. Перенервничал. Ярослав вернулся в машину.

– Щас приедем к Арсению и поспим, – пообещал он кошке. Та в ответ не мяукнула, он решил, что обиделась, и, вздохнув, ехал дальше. Глянув на приборную панель, убедился, что бензина хватит, чтобы доехать до Арсения. Почему-то это стало самым важным сейчас.