Места были знакомые, а вроде и нет. Солнце скрылось как-то очень быстро, Ярослав даже не заметил. Он продолжал ехать вперед, включив фары. В темноте полоса дороги освещалась на пару метров, хотя он включил дальний свет. Туман вроде и был, а вроде… Через некоторое время машину стало потряхивать так, будто бы он ехал не по асфальту вовсе, а по бездорожью. Ярослав выругался, думая о подвеске. Вроде бы до деревни им было еще далеко ехать, чтобы дорога так испортилась, и Ярослав решил, асфальт сняли для ремонта. Колеса поехали по чему-то ровному. Он рассмотрел по бокам перила моста и не смог вспомнить, чтобы на пути в деревню был мост. Может, он пропустил поворот? Так долго не ездил в гости к брату, что забыл, где он жил? Маловероятно, однако… Фары недолго вырывали из темноты несколько метров проселочной дороги – они проехали еще несколько ухабов, и машина встала. Ярослав дал задний ход, но машина вхолостую крутила колесами, а потом и мотор заглох. Свет в салоне погас, телефон не реагировал. Ярослав выругался снова.

– Плюш, мы застряли. – Он посмотрел назад. В темноте светились только кошачьи глаза, выдавая местонахождение Плюшки. Ему захотелось успокоиться, прижать к себе теплое живое тельце кошки. – Иди ко мне, – он протянул руку, но кошка зашипела и ударила его когтями по пальцам. Ярослав отдернул руку, почувствовал на языке кровь с подушечек пальцев.

– Ну нормально же общались, – с обидой в голосе произнес Ярослав, но больше совать руки кошке не стал. На ощупь открыл бардачок в поисках бумажных платков и не нашел их. Какие-то предметы упали на пол, вполне возможно, среди них были и платки. А может, и нет – он же выгреб все Олины вещи из машины. Среди них вполне могла быть пачка платков. Он еще немного пососал пальцы, пока кровь не остановилась, и вышел из машины. Ноги сразу же утонули в липкой и вязкой грязи, в которой застряли передние колеса. Он слышал противный чавкающий звук каждый раз, когда переставлял ноги. Грязь забилась в ботинки, он почувствовал холодную жижу, пропитавшую носки. Ярослава передернуло, но поделать он ничего не мог. Кругом стояла темнота, Ярослав едва различал контур машины, не говоря уже о том, что было вокруг. Не отводя от машины руки, Ярослав добрался до багажника и смог вытащить оттуда фонарь. Тот, к его удивлению, не работал. Бросив его обратно, он выпрямился, оперся руками на багажник, размышляя, что делать. Похоже, он заехал в болото. Происходящее ему совсем не нравилось, и он не понимал его. Липкий страх поселился над желудком, охладил ладони и ступни. Сквозь заднее стекло он различал два фонарика глаз Плюши, неотрывно следящих за ним. Ярослав открыл заднюю дверь, кошка зашипела, и, прежде чем она выпрыгнула из машины, он выдернул из-под кошки плед и набросил его сверху. Глаза постепенно привыкали к темноте, Ярослав начал различать контуры деревьев и машины. Примерно он помнил, где находился на дороге и мог дойти до деревни пешком, а Плюшка бы дождалась в машине. Под пледом она в безопасности – непонятная мысль мелькнула и ушла.

Ярослав огляделся: вокруг был лес и ни единого следа дороги, по которой он ехал. На какое-то мгновение Ярослав подумал, что мог заснуть за рулем и свернуть в лес, только на пути машины не должно было быть деревьев, которые росли позади, прямо на маршруте. А потом сверху полетел снег. Крупные хлопья падали медленно на влажную грязь, студили ее и укрывали, не успевая растаять. Ярослав застегнул куртку и медленно побрел прочь от машины, стараясь понять, где он находится и мог ли получить поблизости помощь. Обнадеживало только то, что он недавно позвонил брату и тот, не дождавшись его, послал бы за помощью. В этом случае разумно было бы оставаться в машине, и Ярослав, пройдя десяток метров, повернул назад и остановился. Тьма за его спиной была настолько густой и непроглядной, что даже каждый вздох давался ему с трудом.

– Плюша, я за тобой вернусь. Обещаю! – без особой надежды на то, что кошка услышит и поймет, крикнул он. Тьма осталась безмолвна. Ярославу ничего не оставалось, кроме как продолжить идти прочь от машины. Он медленно двигался вперед, запинаясь о корни деревьев и кочки на дороге. Его дыхание вырывалось изо рта облачками пара, под ногами хрустела замерзшая грязь. Царапины на пальцах покалывало. Деревья покрывались инеем, а уши и нос давно уже замерзли. Ярослав потер их руками, пытаясь согреть, но почувствовал, как лицу стало мокро – пальцы снова кровоточили. Он и не подумал, что кошка могла разодрать их так сильно. Еще раз оглянувшись, Ярослав заметил, что темнота позади него становилась все гуще. Он прибавил шагу, всматриваясь в даль. Деревья вокруг него приняли покореженный вид, были изломаны, изрублены, сожжены. Запах гари и гнили смешался, вызывая кашель. Тут и там мелькали угли, тлеющие деревья и каркасы деревянных домов. Деревня не была похожа на ту, в какой жил Арсений. Она была слишком… старой, неестественно застывшей во времени. Снег смешался с пеплом, Ярослав различал на земле глубокие ямы. В одной из ям кто-то повизгивал и кряхтел. Оглянувшись на тьму, замершую на подступе к сгоревшей деревне, Ярослав остановился. Звуки из ямы не были похожи на животное, скорее человека, но что он или она там делали? Ярославу совсем не хотелось проверять, но оставаться одному неизвестно где было еще страшнее. В конце концов это яма, и он мог просто уйти. Он осторожно подошел ближе, присел на корточки и заглянул вниз.

Там, на глубине в метр кто-то копошился. Он видел спутанные космы, худые руки с длинными шишковатыми пальцами, разгребающими грязь. Силуэт напоминал женский. Мог ли он бросить женщину в яме? Наверное, мог. Ярослав потер подбородок, размышляя. Она явно не в порядке и связываться с сумасшедшими – последнее, что ему нужно в незнакомом месте. Но она могла говорить… могла? Пока он думал, женщина почувствовала на себе его взгляд и резко вскинула крупную голову. Уродливое лицо вперилось в Ярослава жестоким взглядом, огромный, похожий на дыру рот раскрылся в новом крике, и она подпрыгнула, выбираясь из ямы. Ярослав шарахнулся назад, упал на локоть и пополз в сторону. Земля под пальцами дикой женщины сыпалась и крошилась, она не могла зацепиться как следует за край, чтобы выбраться. Ярослав торопливо поднялся и огляделся в поисках чего-то, чем можно защититься. Земля под ногами дрогнула, женщина в яме завопила громче, на мгновение пропала из виду. Ярослав снова чуть не упал, но сохранил равновесие. Земля обнажала прятавшиеся в ней тела. Тлеющие, гниющие – все были мертвы. Всюду лежали части тел и просто тела, обломки оружия, доспехи. Ближе всего к Ярославу вздымался остов конских ребер, а жуткий череп одним глазом смотрел в беззвездное небо. Ярослав схватил торчащий из чьей-то головы топор и потянул – металл застонал и треснул, деревянная рукоять расщепилась надвое. Женщина в яме завизжала снова и, наконец, выбралась. Ей ответили из разных концов деревни еще несколько нестройных голосов. Она была совершенно нагой, с длинными, обвисшими до колен грудями. Она закинула их на плечи, ее острые коленки почти не разгибались, когда она шла на Ярослава. Длинные, крупные пальцы сжимались в тяжелые кулаки, изо рта капала слюна.

Ярослав побежал. Вслед ему полетел камень, просвистел у самого уха, следующий был удачливее и попал в лопатку. Ярослав вскрикнул, сбился и едва не упал. Слева на него бежала еще одна одичавшая, ее груди болтались под ногами, мешая бежать, но не мешая кидаться в него камнями и палками. Ярослав нырнул в первый попавшийся полусгоревший дом, чтобы спрятаться. Визг снаружи стал громче. Крыша в доме почти отсутствовала, но можно было подняться на чердак. Ярослав вцепился в балку и, не обращая внимания на сочащиеся кровью пальцы, быстро поднялся наверх. Притаившись среди обломков крыши, он смотрел в щель между досок на своих преследовательниц. Они не заставили себя ждать, заскочили одна за другой в тот же проем. Ощерили тупые зубы в дырах-ртах. Ярослав видел, как они шлепали крупными босыми ступнями по деревянному полу, поднимая клубы пепла и пыли, забрасывали висячие груди на плечи, чтобы те не мешали им ходить. Ярослав зажал рот рукой, чтобы не выдать себя дыханием. Сердце стучало громко, и он испугался, что этот стук может выдать его. Дикарки раскидывали деревяшки и предметы, которые находили в доме, принюхивались, пока одна не заметила балку с перекладиной, по которой Ярослав взобрался наверх. Ноздри на мясистом носу раздулись, когда она обнюхивала ее. Дикарка высунула язык, слизывая с дерева кровь. Ярослав взглянул на свои пальцы – глубокие царапины после Плюшиных когтей снова кровоточили, на адреналине он не замечал боли.

Стараясь не шуметь и не показываться в щелях досок, Ярослав медленно поднялся на четвереньки. Сидеть на чердаке и уповать на то, что его не заметят, он не мог, да и эти дикарки могли просидеть внизу сколько угодно времени. Прижавшись спиной к подпорке, Ярослав посмотрел, мог ли забраться на крышу, а оттуда перепрыгнуть на другой дом: они стояли достаточно близко друг к другу. Он шагнул ближе к обвалившейся крыше, прислушался к звукам внизу: дикарки возились, хрипели, но не замечали его. Он подпрыгнул, схватился за перекладину и подтянулся на руках. Он уже почти забрался, когда старая подгоревшая балка треснула, переламываясь пополам. Он успел разжать руки и упал обратно на чердачный пол. Дикарка подняла глаза вверх, увидела Ярослава и завизжала. Ее вопль подхватила товарка, и Ярослав сделал единственное, что оставалось, – прыгнул вниз, прямо на голову дикой женщины. Визг перешел в гортанный вопль и замолк, Ярослав упал на бок, вторая дикарка запрыгала и закричала, глядя на первую, – шея той неестественно выгнулась, а изо рта вывалился черный язык, водянистые глаза остекленели. Ярослав не успел подняться, вторая дикарка прыгнула сверху, вцепившись длинными крепкими пальцами в его горло. Он схватил ее за запястья, стараясь отвести ее руки от себя. Ее пальцы давили на артерии, в глазах темнело, а лицо Ярослава раскраснелось, он бешено возил ногами по полу, пытаясь стряхнуть с себя дикарку. К его удивлению, тварь была невероятно сильна. Визг бил по ушам, ее груди падали с плеч, Ярослав, почти теряя сознание, нашарил что-то тяжелое и ударил ее в висок. Хватка ослабла, он повторил удар и смог сбросить ее с себя, судорожно закашлял. Перед глазами мелькали черные точки. По виску и спутанным космам дикарки струилась кровь. Ярослав не стал добивать ее или рассматривать – едва только очухался, запинаясь, метнулся в проход. Всюду раздавались визги, тут и там мелькали косматые головы. Рядом с деревней была гора и в ней чернел проход. Ярослав побежал туда, но резко свернул, поскальзываясь и проезжая боком по земле. Две косматые дикарки заметили его и бросили разбираемый ими скелет в кожаных доспехах, кидаясь в погоню. Ярослав стрелой промчался мимо еще одной и одним прыжком перепрыгнул яму, в которой копошилась четвертая. Визг усиливался, наполнял собой ветер. Сердце стучало в висках, он слышал топот их ног и вопли. В него летели камни и палки, но больше Ярослав не бежал по прямой, он петлял как заяц, пока не выбежал на площадь, где случилось главное побоище. Спрятаться ему было негде, Ярослав понимал, что на открытой местности дикарки его просто разорвут. Он снова посмотрел на гору, у подножия которой находилась деревня. Ярослав подумал, что там сможет перевести дух и понять, что произошло, где он оказался и что ему делать дальше. Но чтобы добраться до горы, надо было как-то спастись сейчас. Он оглянулся, дикарки сновали тут и там, подвывая и перебрасывая груди на плечи.