Справа раздался грохот, в нос ударил кислый пороховой запах, и все прекратилось. Петер упокоил мертвяка прицельным выстрелом в лоб: его пули ничем не отличались от моих, для нежити – в самый раз.

Эггер метнулся к столу, Петер тоже, и каждый, включая меня, хотел знать, где монета. Но ее так и не нашли.

Глава 2

Наши прибыли даже раньше, чем обещал Петер. Конечно, это он известил дядю Рольфа. А уж тот подсуетился, может, даже самого Советника разбудил, но в группу кроме Главного доктора-тауматурга Столичного округа вошли еще и лучший эксперт по вещественным уликам Драган Вонжич, а также Старший дознаватель Бауэр.

Но военные все равно оказались первыми. Меня к тому моменту уже уложили в кровать, так что я никого не видела, кроме добродушного усатого майора, который явился с той самой подпиской о неразглашении. Впрочем, в его добродушие я нисколько не поверила, хоть он и старательно улыбался. Профессионал из контрразведки. Вопросы задавал между делом, уже зная, и как я оказалась в Вильямсштаде, и кем довожусь барону эф Штальму, а также Главному Полицмайстеру.

– И капитана Эггера вы встретили этой ночью впервые?

Я подтвердила. Тут его окликнули из-за двери, и он ушел, забрав документы. Обезболивающее, выданное мне местным доктором, еще продолжало действовать, спать хотелось сильно, но едва я задремала, как влетела Ульрика.

– Фреди! Только не спи. Сколько пальцев?

Светловолосое видение показало мне «козу».

– Два, – отмахнулась я. – Спать мне и без тебя не дают.

– Пока не приедет целитель и не уточнит диагноз, спать нельзя. Я читала исследования Норбонской целительской школы, по статистике пятьдесят процентов всех сотрясений маскируют апоплексию мозга, а это…

– У меня снова ломит виски, – простонала я.

Ульрика – доктор мертвых. Но в ее ухоженной голове столько знаний, что порой это мешает. Я, конечно, привыкла, хотя… виски действительно заломило.

– Прости. Я зашла только поздороваться, – вздохнула Ульрика. – Не буду тебя утомлять.

Она выпорхнула из комнаты, а я в очередной раз подивилась, как ей всегда удается выглядеть как модели из модного журнала. Разбудили под утро, на сборы времени точно не было, раз они явились так рано, но все равно – белокурые локоны уложены, глаза подкрашены, на платье ни единой складочки, плащ и туфли – сухие и чистые. Порой мне казалось, что Ульрика вообще не спит.

Второй раз она пришла, когда Петер пытался накормить меня отвратительной жидкой кашей, сваренной поваром специально – твердая пища оказалась под запретом.

– Когда приедет целитель? – я воспользовалась ее приходом, чтобы отпихнуть от себя тарелку.

Наше управление обычно приглашало для сотрудников целителей из Императорской коллегии, но поскольку я была в «отпуске», могли быть варианты.

– Ближе к вечеру, точнее не скажу. Твоих родителей уже известили?

Я строго-настрого запретила Петеру сообщать что-либо родителям. Но дяде Рольфу я этого запретить не могла. Впрочем, обычно у него хватало ума помалкивать о моих рабочих травмах. Опять же, лучшие целители Отьенсбурга всегда были к моим услугам – настоящих ищеек в Управлении было всего четверо, в их числе и я. Нас ценили.

Настоящий целитель тоже ценился на вес золота. В местечках вроде Вильямсштада, как правило, имелись только обычные врачи, которые могли наложить шину при переломе или, вот как мне, прописать постельный режим при сотрясении.

– Что с трупом?

– Я провела все стандартные тесты. Труп как труп. Не понимаю, как ему удалось восстать. Внешнего воздействия не было, всплеска темной энергии – тоже. Вы же понимаете, что обычный человек не может стать зомби сам по себе? Истории известны несколько случаев, когда Великие Мастера прошлого становились высшими личами, но с тех пор в горах сошло слишком много лавин. Теперь такие не рождаются.

– А что говорят военные? – поинтересовался Петер, прервав начавшуюся лекцию.

– Что у нас массовое помешательство? – предположила я.

Ульрика фыркнула (конечно, в своей интеллигентной манере) и сказала только, что их тауматург – мрачный одноглазый верзила, который оспаривает каждое ее слово.

– Они проводят тайные магические эксперименты, – я задумалась. – Та монета, полторы имперских марки, что-то очень важное.

– Таких монет не бывает, – твердо уверила Ульрика. – Императорский монетный двор печатает монеты в одну, две, пять, десять и пятьдесят марок.

– Сама знаю. Только я ее видела.

Петер забрал тарелку с окончательно остывшей кашей и вышел. Он не разглядел монету – целился, и теперь переживал, что не может подтвердить мои слова.

– С таким сотрясением ты могла… – начала было Ульрика, но вдруг на миг умолкла. – Я проведу еще один тест, и если все на самом деле так, то мы прижмем военных!

Я с готовностью подскочила, но подруга была солидарна с местным врачом, который прописал мне покой и постельный режим. В магический резонанс он не поверил, зато сразу заявил, что с сотрясением мозга шутки плохи.

– Доктор Вальдан! – крикнул снаружи Вонжич. – Военные спрашивают о заключении. Хотят забрать труп и все вещдоки!

– Пусть забудут, – рявкнула она и ушла, оставив меня со строгим наказом не вставать.

Как же хотелось посмотреть, что она будет делать… Мне оставалось только лежать и ждать новостей.

Кажется, я снова задремала, найдя удобное положение, в котором голова болела меньше.

– …вот сами и разбудите ее.

– Лейтенант… фроляйн Штальм, вам нельзя спать.

Этого я ожидала меньше всего. Петер с какой-то стати впустил ко мне Эггера.

– Я не сплю.

С этим армейским расслабляться нельзя. Сейчас, видимо, попросит изменить показания.

– Простите, показалось. Я зашел поблагодарить вас за…

Я с интересом приоткрыла глаза. За что же?

– За неоценимую помощь. Это вы уничтожили нестабильный портал и пострадали при этом.

– Не стоит благодарности, – отделалась я дежурной фразой.

– Вы ведь не поверили мне, но это был портал. И нам всем очень повезло, что у вас оказались особые пули.

– С той стороны ожидалась нежить?

Можно пугать нежитью полуграмотных селян. Но все образованные люди знают, что эти твари неразумны. Нежить в портале – бредовый бред.

– Да уж лучше бы нежить, – невесело усмехнулся Эггер. – Словом, вы спасли наши з… жизни. Если я могу что-то для вас сделать, только скажите.

Все это крайне подозрительно. Ночью он вел себя совсем иначе. Сейчас, наверное, хочет завязать знакомство, чтобы иметь возможность влиять на ход следствия.

– Сделайте так, чтобы ваша контрразведка не замяла смерть полковника Танау.

– Человек не всесилен, – он пожал плечами, будто я просила отменить осень вместе с зимой в одной отдельно взятой империи. – Мне бы хотелось сделать что-то лично для вас.

Я прикрыла глаза, разговор утомил.

– Лучшее, что вы могли бы сделать для фроляйн, – вмешался Петер, – привести целителя. Не знаю, как, но ваши офицеры спокойно пользуются порталами. А…

– А это – военная тайна, – оборвал его Эггер. – Но вы правы, целитель ей нужен.

– Целитель приедет к вечеру, – из чувства противоречия заявила я.

– Чем скорее, тем лучше, фроляйн, – заметил Петер.

– Фроляйн Штальм, поправляйтесь, – попрощался Эггер.

Петер вышел вслед за ним. Устроить скандал было совсем некому. А ведь капитан только что, пусть и косвенно, подтвердил, что у военных в Предгорье есть стабильные порталы! И они утаивают их от полиции и служб быстрого реагирования! Если он приведет целителя, устрою допрос с пристрастием!

Эмоции спровоцировали новый виток головной боли. Чтобы отвлечься, я стала думать про монету. Мысленно представлять ее, восстанавливать траекторию полета… Но она будто ускользала, кружилась, как блестящее конфетти, рассыпалась на несколько отдельных фрагментов. И легче не становилось.

Вернулся Петер с известием, что баронесса эф Штальм только что звонила в гостиницу. Требовала меня, но Петер очень удачно перехватил трубку и отговорил ее приезжать.

– Пришлось соврать про оползень с этой стороны перевала, – признался он.

– Спасибо, – с облегчением прошептала я.

Только матушки здесь сейчас и не хватало. Когда дело касалось здоровья ее детей, сдержанная аристократка превращалась в неуправляемую дикую кошку. Военные сдались бы ей в плен через три минуты. Через пять она бы выпытала их тайну про порталы. Максимум через полчаса рядом с моей постелью сидел бы целитель.

Дверь без стука открылась.

Дедуля с длинными седыми усами и бородой в светлом костюме-тройке, мягкой шляпе и блестящих, словно только вычищенных ботинках мог бы показаться обычным стариком-чудаком, если бы не радостно встрепенувшееся чутье. Петер подскочил и поклонился.

– Ну-с, и что тут у нас? – поднимая на нос золотое пенсне на шнурочке, рассеянно спросил гость. – Нет, фроляйн, молчите, я и сам вижу. Ну и угораздило вас. Давненько мне не попадались такие-с вот любопытные случаи…

Он продолжил что-то бормотать, а я вдруг ощутила удивительную легкость, сладостный покой, неимоверно приятное чувство. Редко когда человек осознает, как хорошо ему живется, если не болит голова! Я осознала это именно сейчас. Блаженство!

– А торопиться вам некуда, фроляйн, – прервал мои восторженные мысли целитель. – Последствия магического резонанса, как ни удивительно, не убившего вас на месте, весьма серьезны, да-с. И дар ваш будет некоторое время нестабилен. Так что рекомендую отдохнуть в тихом месте, на природе, без лишних раздражителей.

– Я как раз в отпуске, – Пресветлые Небеса, как прекрасно жить без головной боли! – Сколько времени потребуется на восстановление?

Меня уже не пугали родительские матримониальные планы. Попрошу целителя зафиксировать слова «без лишних раздражителей»! Настроение неудержимо улучшалось.

– Неделю для начала-с. Потом покажитесь мне, – он вытащил из жилетного кармашка визитку.

Петер взял ее, вновь поклонившись.

– А теперь спать.

Я не знаю, сказал он это или показалось. Я уже спала.

*****

– …это же сам Клаушвиц! Он же… Это же…

– Шшшш!

– …светило с мировым именем!

– Да тише вы, док, он велел ей спать.

– Я уже не сплю, – сладко потягиваясь, сообщила я. – Что ты расшумелась, Ульрика?

– Фреди, тебя лечил сам Клаушвиц, основатель школы…

– Вот говорил, чтоб тише, – перебил ее Петер. – Фроляйн, привел это светило капитан Эггер.

Благодушное настроение стало чуть менее благодушным. Кажется, капитан стал для меня тем раздражителем, о которых предупреждал с а м Клаушвиц. Почти сразу включились естественные потребности. Про Эггера с его связями подумаю потом. Приводя себя в порядок, узнала, что сейчас уже поздний вечер. Военные все-таки забрали труп. Но Бауэр поехал с ними. Вонжич и Ульрика остались в гостинице до утра. В люксе только что провели полную зачистку физических и магических следов, так что наш эксперт по вещдокам с горя отправился в ресторан.

За прошедший день я съела две ложки жидкой каши, так хоть поужинать по-человечески! Хорошо, что Ульрика меня разбудила. Драган не должен горевать в одиночестве.

Пока шли в пристройку к ресторану, Петер постоянно зыркал по сторонам, а Ульрика рассказывала про свой тест.

– Вокруг было много магических возмущений, а забрать его в лабораторию мне не дали. С учетом искажений я уверена только на восемьдесят процентов. Принцип подобия в данном случае не подошел, использовала принцип сродства. Пришлось повозиться, но я все же сделала отпечаток его правой ладони на проявляющей бумаге. Ты ведь знаешь, что проявляющую бумагу каждый тауматург готовит самостоятельно, это капризный материал. Наложить на лист бумаги частицы пепла от точно такого же листа так, чтобы они с легкостью отставали при контакте с объектом, очень сложно.

Я люблю Ульрику. И внимательно слушаю ее лекции. Иногда. Но сейчас хотелось знать, чем все кончилось!