Воинов-кочевников у повозок уже стало вдвое больше. Пи Бу сказал, что Цихай Чжэньюй лично распорядился усилить охрану. «Генерал Се передал нам щедрые дары от императора великой династии Чао. Наверняка они абсолютно бесценны. Мы должны отнестись к подаркам очень бережно». Воины плоскогорья быстры и сильны: они стреляют из луков размером с человеческий рост, а их легкие доспехи из шкур диких зверей пропитаны говяжьим жиром. Все мужчины племен крепки и отважны. Это народ, который проводит жизнь верхом на лошади. Но все же они не ровня ни нашим Гуйгун, ни даже остальным Ланьи.

До Осенних смотрин оставалось еще два дня. За это время в Байма постепенно соберутся все знатные семьи разных племен. На празднике будут песни, пляски и отличное вино. Также его посетят принцесса Лянь, Цихай Жуй и прочие красавицы. Принцы и воины из различных племен примутся мериться силой и ловкостью.

Наверняка Цихай Чжэньюй ждет от меня не только демонстрации подарков. Что ж, я его не разочарую. Со мной пришли пятьдесят Гуйгун – они могут устроить зрелище что надо!

Глава третья

Чу Е сказал мне, что, если пересечь красные луга травы Аяо и держать путь дальше на север в заснеженные горы, можно встретить великанов куафу. Они даже больше, чем длинношерстные медведи. Я видела этих медведей. Иногда они могут заблудиться в горах и добрести до степей. Вообще, они очень мило выглядят – толстенькие, с круглыми глазами. Было бы здорово, если бы у нас дома жил такой. Но, скорее всего, заведи мы дома медведя, нам бы довольно быстро стало негде жить, ведь если б он встал в нашем шатре в полный рост, порвалась бы крыша. А как же живут куафу? Раз они такие большие.

Я размышляла обо всем этом, так и не отреагировав на рассказ Чу Е.

Он быстро произнес:

– Не бойся, я защищу тебя от них.

Я верила ему – Чу Е научился стрелять даже лучше моего отца. В прошлый раз, когда встретила длинношерстного медведя, я лишь успела крикнуть ему: «Беги!» Огромный зверь поднял на меня взгляд, и в то же мгновение стрела Чу Е пронзила его грудь. Куафу еще больше, но даже их Чу Е способен сразить насмерть.

Не повезло же тому медведю. Животное не сделало ничего плохого, но все равно оказалось застрелено. Чу Е, должно быть, подумал тогда, что я испугалась. Он сказал мне в тот момент: «Когда я рядом, не нужно никуда бежать». Затем он протянул руку, чтобы коснуться моих волос. Но я была вне себя от злости. Почему он застрелил бедного заблудившегося зверя, чтобы доказать свою храбрость? И так вечно твердят, что он самый смелый, а ему все мало!

Чу Е еще рассказывал, что далеко на западе живет народ хэло. Они не только умны, но и очень трудолюбивы. Хэло – необыкновенно искусные зодчие и мастера многих ремесел. Помимо всего прочего, они обладают умением призывать к себе божественные силы. Но эти удивительные создания ростом вдвое ниже нас.

Я даже не могу себе такого представить! Ведь на плоскогорье живет столько разных племен и мы друг от друга внешне почти не отличаемся.

– А ведь есть еще крылатые? Они даже умеют летать! – сказала я.

Недалеко от наших поселений есть дремучий лес, где живет народ крылатых. Иногда рядом с лесом можно найти следы их пребывания.

– А, крылатые? – Чу Е засмеялся. – Стайки птичек!

Он со свистящим звуком вытащил стрелу, поднял голову к небу и выстрелил. На этот раз невезучим оказался дикий гусь.

– Смотри-ка, стрела вошла через левый глаз и вышла из правого, прямо в цель, – гордо произнес Чу Е.

Думаю, если бы мимо пролетал крылатый, Чу Е точно так же застрелил бы его и рассмеялся. Какой же он неприятный!

Чу Е хорошо ко мне относится, но он умеет быть добрым только к людям, которые ему нравятся. Все остальное для него – лишь мишень для стрелы. Я не люблю таких, как он.

Есть у нас один крылатый, и он совсем не похож на «птичку». Напротив, выглядит так же, как и мы. Правда, его лицо всегда измазано пеплом и золой. Никогда не видела его лица чистым, при солнечном свете, но мне кажется, что он очень красив собой.

– Ты ищешь мои крылья? – Как-то раз он спросил меня, заметив, что я пытаюсь рассмотреть его спину.

– Я… – Я очень смутилась в тот момент, однако любопытство все же взяло верх. – Разве у тебя их не должно быть?

– Да, они есть у всех представителей моего народа, – он дружелюбно кивнул, – но наши крылья не показываются до наступления Седьмой ночи^[26].

– Седьмой ночи? – Я понурила голову. – Тогда где ты их прячешь сейчас?

– Прямо здесь! – Он показал мне свои лопатки. Они слегка выдавались вперед, но никаких крыльев на них не было. – Наши крылья, как бы сказать… Отличаются от птичьих.

– Значит, ты сможешь летать в Праздник влюбленных? – не сдавалась я.

– Я? В Праздник влюбленных? – Он глубоко вздохнул. – Нет.

Крылатый отвернулся и продолжил ковать железо, и от ударов молота полетели искры.

– Почему? – Я подошла и вновь встала перед его лицом.

Он улыбнулся мне и сказал:

– Не хочу. На самом деле, летать не так весело, как ты думаешь.

Как же это может быть не весело? Если б умела летать, я бы смогла увидеть наш Золотой шатер и множество других домов, весь Байма и даже море Куюань. Они все были бы маленькими, словно на ладони, и, наверное, казались бы игрушечными. Однажды сестрица Лянь взяла меня с собой на горный пик Жогань, и мы вместе смотрели оттуда на бескрайние степи. Она сказала тогда, что ей кажется, будто мы летим и смотрим на плоскогорье с небес.

Мне бы очень хотелось уметь летать, однако я видела, что улыбка крылатого была фальшивой, а его глаза полны горечи – такой же, какая иногда появлялась в глазах моей матери. Я больше не задавала ему вопросов. Было бы неправильно тревожить чужие душевные раны только ради того, чтобы удовлетворить свое любопытство.

Я довольно часто хожу к нему.

Больше не спрашиваю его о Седьмой ночи, но он рассказывает мне много-много других историй. Еще у него есть золотая арфа с четырнадцатью серебряными струнами, и таких арф я никогда прежде не видела. Звук ее струн напоминает треск льда и капель ранней весной. А еще крылатый поет мне.

Он знает бесчисленное количество песен и мелодий из самых разных мест, а баллад еще больше. Должно быть, крылатый побывал везде, где только можно, – и он действительно был там, в отличие от Чу Е, который лишь пересказывает истории о чужих дальних странствиях. Каждый раз, когда прихожу к крылатому, он рассказывает мне новую балладу или поет новую песню, если есть свободное время.

Я никогда не спрашивала об истории его собственной жизни – боюсь, после этого могла больше ничего от него не услышать.

Е Цзы говорит, что мне не следует ходить к нему так часто.

– Ты принцесса Чжуянь! А он кто?

Я понимаю, что она имеет в виду под этими словами. Иногда мне кажется, что она больше меня подходит на роль принцессы.

– Просто странствующий кузнец, – сухо отвечала я. Мне нравится, что Е Цзы так заботится обо мне, но очень раздражает, что она всегда права!

– Крылатый-кузнец?!^[27] – удивлялась Е Цзы. – Кажется, они не очень-то хороши в этом ремесле. Им больше по душе спать на ветвях подобно птичкам – Чу Е так говорит.

– Но он действительно самый искусный мастер-кузнец в наших краях. Ведь все в племени ходят за починкой только к нему!

Мрачного вида глинобитный домик, наполовину зарытый в землю, всегда завален всякой железной утварью, которую наши соплеменники приносили крылатому мастеру. Каждый раз, когда я приходила к нему в гости, он что-то выковывал, сидя у очага.

– «Не все те, кто искусно шьет, – портные». – Е Цзы продекламировала старую пословицу. – Ты когда-нибудь встречала кузнеца, который знает столько удивительных историй?

– Может быть, он раньше был бардом?^[28] – Пораженная своей догадкой, я приложила ладони к щекам.

– Больно благородный для барда! – Е Цзы прыснула от смеха. Я знала, что она так говорит из-за арфы крылатого. Барды всегда одеты в лохмотья. Если сумки для их музыкальных инструментов не покрыты пятнами, а струны из конского волоса все еще одного цвета, то это, должно быть, новички, недавно начавшие свои странствия. И вообще барды, как правило, намного более веселые и открытые, чем нелюдимые крылатые.

Я пришла с вопросом напрямую к отцу.

– Можно ли мне ходить в гости к крылатому кузнецу?

Отец был крайне удивлен.

– А-Жуй, милая, но зачем же тебе ходить к нему?

Я рассказала, что мне нравится слушать его истории. Отец долго колебался.

– Вот ты мне никогда ничего не рассказываешь. – Я надула губы и притворно обиделась.

Отец улыбнулся.

– Хорошо, можешь к нему ходить.

Он знал, что я просто капризничаю, но привык во всем потакать мне.

– Но ты должна всегда быть с ним вежливой. И Ую^[29] не похож на обычного крылатого, и он уж точно не простой кузнец.

Отец знал его имя. Никогда не видела, чтобы мой отец кого-то расспрашивал или приказывал о чем-то докладывать, но он неизменно в курсе всего, что происходит на плоскогорье. Прошло почти два года с тех пор, как И Ую появился в Байма, и, вероятно, отцу известно о нем гораздо больше имени. Я всегда учтива с И Ую. Однако он, кажется, с каждым днем все глубже погружается в работу. Его дом наполняется все большим количеством вещей, и у него остается все меньше времени, чтобы проводить его со мной. Но даже в таких условиях он всегда находит время, чтобы сыграть для меня свои баллады.

Е Цзы говорит, что И Ую в любой момент может уйти, и я это понимаю. Он появился так внезапно, и если решит покинуть нас, то наверняка тоже сделает это без лишних прощаний. Каждый раз на пути к его маленькой лачуге я гадаю, живет ли он еще там.

– Почему бы тебе не переехать в Байма? – спросила я его однажды. Его дом находится так далеко от нашего поселения, что даже на Ветерке дорога занимает полдня. Если бы он жил с нами, я бы сразу узнала, реши он уехать.

– Вода здесь хорошая, – лишь сказал он.

Возле его дома есть небольшой пруд. Cомневаюсь, что это даже можно назвать прудом, потому что от него очень неприятно пахнет скотом. Эту вонь я чувствовала, даже сидя в доме крылатого.

– Да как же? – изумилась я. В Байма много хороших природных источников – как горячих, так и холодных. Да любой из них лучше этой вонючей лужи!

– Не нравится запах? – переспросил он с легкой улыбкой. Говоря это, крылатый окунул раскаленную докрасна подкову в бочку с водой. Поднявшееся от этого облако пара было таким густым и едким, что я закашлялась.

– Конечно, такой юной девушке, как ты, он не по душе, но этот пруд полезен для кузнечного дела.

Я подавила тошноту и сказала, что все в порядке. Мать говорила, что я ужасно упрямая, – и это действительно было так.

Я собрала пышный букет снежных цветов. Они такие беленькие и крохотные, светлыми точками покрывают весь луг, словно рассыпанный рис. Совершенно не бросаются в глаза, но их аромат невозможно не учуять. Этот сладкий запах разносится далеко-далеко вокруг, и, как только его услышишь, на сердце становится легко и радостно, а по всему телу разливается приятное тепло. Если цветы сорвать и спрятать за пазухой, аромат слабеет, и лишь люди рядом могут учуять его.

В руках у меня была охапка снежных цветов, и я сидела верхом на Ветерке и смотрела на мягкий синеватый дым над глинобитным домиком, чувствуя себя очень счастливой. Приближалась Седьмая ночь, и мне интересно, улетит ли И Ую от нас. По крайней мере, сейчас он все еще здесь и, должно быть, тоже чувствует нежный запах снежных цветов.

– Какой аромат! – И Ую сказал мне, подняв взгляд от очага.

– Ого, знаешь это слово. Уже думала, что тебе нравятся только запахи вроде лошадиной мочи, как из того пруда! – произнесла я, смеясь.

– Но ведь я не уточнил, что он мне нравится. – И Ую, кажется, был сегодня в хорошем настроении и хотел немного подразнить меня.