Пачкин кинул на траву куртку.

– Готово! – Он расстегнул штаны.

– Нет, не готово. Если я согласилась – это не значит, что я стану на плохо постеленном.

– Вас, баб, не поймешь! То вам не то, это не это! – Он нагнулся и стал поправлять куртку.

Ирина подняла руку, чтобы нанести удар по основанию черепа. Но не успела. Пачкин распрямился.

– Все, – сказал он. – Готово!

– Поправь рукава.

– Какие в жопу рукава?! На хрен тебе рукава?!

– Поправляй, а то не буду!

Пачкин крякнул:

– Бабы кого хочешь доведут!.. Мы с тобой пять минут знакомы, а ты мне устраиваешь сцены, как жена!

– Ты же говорил, что не женат.

– Вот я и говорю – пять минут знакомы, а ты как жена!

– Значит, я тебе уже не нравлюсь? – Почему-то это ее задело. – А раз я тебе не нравлюсь, то я с тобой и не буду! – Она повернулась, чтобы уйти.

– Все-все-все! – Пачкин схватил ее за локоть. – Уже поправляю!

– Нет уж! Раньше надо было поправлять!

– Ну что ты, в самом деле?! – Он заволновался. – Договорились же!

– Пусти. – Ирина дернулась.

– Ну прости!.. Ну, я был не прав…

– Ладно… Стели.

Пачкин бросился поправлять рукава.

– И пуговицами вниз, пожалуйста, – приказала Ирина.

Пачкин вздохнул и перевернул куртку. Свалились расстегнутые штаны, и Ирине посчастливилось увидеть желтые в зеленый горох трусы.

Она наклонилась и стукнула, куда собиралась.

– Ох! – Витя упал на куртку.

Ирина не сдержалась и с удовольствием плюнула Пачкину на спину. Достала из кабины рюкзак и пошла по дороге. Случись такое в Америке, она дошла бы до ближайшего полисмена и сдала бы ему этого извращенца.

«КРАСНЫЙ БУБЕН», – прочитала она на указателе.

Глава седьмая
Чемодан Никитина

Где мой черный чемодан?

1

Юра приехал затемно. У калитки встречала Татьяна с тряпкой в руке. Юра сразу понял, что сейчас начнется. Он заглушил мотор, вздохнул, вылез из машины и не торопясь направился к жене, думая, какую занять позицию, чтобы ослабить напряжение. Перебрал возможные варианты и махнул рукой – убедить Таню словами невозможно. Вытащил сигареты, закурил и подошел к калитке, улыбаясь, что наконец-то увидел супругу, по которой сильно соскучился.

Таня закинула тряпку на забор.

– Интересно… Интересно, что это тебя так задержало?.. Что для тебя важнее, чем твоя жена и дети, которые тебя с утра ждут? – Она подбоченилась.

– Да ладно, чего ты? – виновато улыбнулся он.

– Чего я?.. Он спрашивает – чего я?! Я все лето гну спину, как батрачка! Таскаю огромные ведра с водой! Делаю заготовки, которые ты будешь жрать всю зиму! Раз уж ты не можешь заработать, чтобы покупать все это на рынке! За все лето ты приехал два раза и то ни хера не делал, а вместо того, чтобы помогать, ловил дохлых карасей для кошки! Хотя бы сегодня, в последний день, ты мог меня разгрузить?! Ты мог приехать вовремя, чтобы помочь собраться и уехать засветло?! Я кручусь как белка в колесе, укладываю вещи, собираю помидоры и еще должна успевать смотреть за твоими детьми, которые все в тебя! Вместо того чтобы матери помогать, одна колотит весь день по ведру, а у меня и без того голова раскалывается! А Игорь из-за тебя, из-за того, что ты вовремя не приехал, упал со столба и мог свернуть шею! Спасибо тебе, дорогой, за твое внимание к нам! К жене своей и к детям! Проходи теперь, поужинай. – Таня раскрыла перед ним калитку. – Проголодался, наверное, дорогой, пока неизвестно где шлялся? Иди поешь! Все на столе! Картошечка своя, огурчики малосольные, помидорчики, зелень, котлеты! – Она схватила тряпку и закинула на плечо. – Давай-давай, проходи, господин Мешалкин!

– Я есть не хочу, – буркнул Юра и прошел в калитку.

– А и почему же ты не хочешь есть? – Таня приблизила к нему лицо и высунула кончик языка. – Может, тебя уже где-то накормили?! А?! Ну, скажи, кто тебя накормил?! Что молчишь-то?! Или ты какую-нибудь проститутку сводил в ресторан?! На это у тебя деньги есть! Не жену же в ресторан водить! А ты знаешь, когда я последний раз в ресторан ходила, а?! Ты думаешь, я не хочу в ресторан?! Ты думаешь, мне больше нравится на грядках все лето мудохаться?! Скотина!

– Да что ты завелась? – не выдержал Юра. Он знал по опыту – лучше не возражать, лучше дать возможность жене выговориться, чтобы она побыстрее успокоилась. Но не сдержался. – Не ходил я ни в какие рестораны! Я по дороге сломался и машину чинил! Вот и задержался!

– Ага! Машину чинил! Тебе не хватило времени, пока мы были в деревне, чтобы как следует отремонтировать машину и забрать нас отсюда! Вместо этого ты небось пьянствовал в гараже с Куравлевым! Ну-ка, ну-ка… Да от тебя и сейчас пахнет! Ну ты, Мешалкин, докатился – за рулем уже пьешь! Ну я не знаю! – От возмущения у Татьяны надулись щеки. – Все! Никуда я с тобой не поеду, пока не протрезвеешь! И детей не отпущу! Не хватало еще, чтобы ты детей угробил! Убийца!

Это была последняя капля.

– Да пошла ты! – Юра выплюнул бычок, который, как ракета, улетел в темноту. – Видишь тебя три раза за лето, и ты за это время успеваешь вылить на меня всю помойку, которая накопилась у тебя в твоем! мусорном! баке! – Он постучал себя кулаком по голове. – Плевал я на твою картошечку, твою зелень, твои огурчики-помидорчики! Я пошел на пруд! Завтра утром поедем! – Юра демонстративно прошел в сарай за удочкой, но ее на месте не оказалось. – Где моя удочка?! – крикнул он из сарая.

– Где твоя удочка?! – Татьяна вбежала следом. – А вот где! – Она вытащила удочку из кучи лопат, сломала об колено и швырнула под ноги Мешалкину. – Вот твоя удочка!

Юра поднял с пола обломки и посмотрел на жену так, что та отступила назад.

– Ну и черт с тобой! Я все равно пойду на пруд! – Он отодвинул Таню в сторону.

У калитки Юра обернулся:

– А удилище я новое срежу! Чай, не без рук!

– Сволочь! – закричала ему в спину Татьяна. – Ты мне всю жизнь отравил! – И заплакала.

Юра уходил, не оборачиваясь. А если бы знал, что видит жену в последний раз, наверное, обернулся бы, чтобы запомнить ее на всю оставшуюся жизнь.

2

Размашисто шагая, Юра подошел к пруду. Сердце колотилось, на душе тошно… Они познакомились с Таней еще в институте. Тогда все было по-другому. Жизнь казалась прекрасной. Казалось, можно легко перевернуть весь мир кверху жопой. А уж исправить мелкие недостатки женского характера – раз плюнуть. Со временем Юра понял, что изменять мир – не его дело, а мелкие недостатки женского характера устранить невозможно. Наоборот, начинаешь понимать, что ты видел далеко не все, которые в этой женщине есть… Юра приехал в Москву из Воронежа и жил в общежитии. Они с Таней познакомились на студенческой вечеринке. Он выпил и ходил по залу, присматриваясь к девушкам. Таня стояла, скромная, в углу, теребя сумочку. Юра никогда не приглашал таких одиноко стоящих баб, на уровне инстинкта он знал, толку от них никакого – ни пообжиматься, ни вставить. Все начиналось-заканчивалось разговорами про учебу, писателей и киноартистов. Уж лучше бы такие бабы ходили в библиотеку, а не на танцы. Но в этот раз что-то остановило Юру. Он подумал: «Интересно… Обычно меня тянет на веселых баб с большими титьками. А вот эта в углу совсем из другой оперетты, но мое внимание на ней почему-то задержалось… Интересно… А не попробовать ли для свежести ощущений завязать с ней знакомство?.. Возможно, я что-то упускаю в жизни, не приставая к таким бабам… Надо бы это дело исправить для, как говорится, баланса на колонках стерео». Юра поправил съехавший набок галстук с Микки-Маусом и подошел к девушке.

– Разрешите вас пригласить на медленный танец.

Девушка покраснела. Было видно, что танцевать ей хочется, и приятно, что ее пригласили. Она повесила сумочку на плечо и пошла за Юрой. Юра легко прихватил девушку за талию, а она положила руки ему на плечи так осторожно, что Юра их почти не почувствовал. Эта необычная деликатность ему понравилась.

«Напрасно я раньше не приглашал танцевать таких… – подумал он и поставил Татьяне первый плюсик. – Эта деликатность действует на меня как-то прямо положительно… Другие бабы повиснут на тебе, как на вешалке, и трутся титьками. Никакой романтики. Один разврат, а он иссушает… Я же художник и должен творить! А как я могу творить, если всю ночь протрахаешься и на следующий день глаза слипаются и резец из рук выпадает. – Он посмотрел на ее шею и спину с уважением и приобнял покрепче. – Вот какие девушки должны становиться подругами художников!»

– Вас как зовут? – спросил он.

– Таня. – Она ответила так тихо, что Юра едва расслышал. И это тоже ему понравилось.

– Как? – переспросил он. – Говорите, пожалуйста, погромче, а то из-за музыки ничего не слышно.

Солист группы «Скорпионс» громко свистел из колонок.

– Таня.

– А меня Юра! – сказал он и подсвистел «Скорпионам»: «Фью-фью…» – Вы на каком факультете учитесь?

– На мехмате.

– А я на географическом. Вам эта музыка нравится?

Таня кивнула.

«Вот здорово!.. Языком лишнего не треплет… А то другие как начнут! Ты им: „Как дела?“ – в смысле поздоровался, а они тебе про маму-папу, дедушку-бабушку! Второй плюсик».

Весь вечер Юра протанцевал с Таней и поставил ей за поведение еще немало воображаемых плюсов… Потом он пошел ее провожать с заходом в парк. В парке Юра попытался зажать девушку, она твердо его отстранила, не позволив ничего лишнего. Но убегать, как дура, не стала и по морде тоже не дала. Юра поставил ей еще плюс.

Они стали встречаться. Юра рассказал ей, что мечтает стать настоящим художником. Ему нравилось дарить девушке свои скульптуры (малые формы), было приятно, что работает для любимого человека. К тому же Юра считал, что это ее культурно развивает. Он забросил всех своих подружек. Примерно через месяц она ему дала. И сразу залетела. Когда она сообщила об этом, он решил, что вот и ладно, пора уже подумать о семье… о домашнем уюте, домашней кухне, о детях, наконец… Тем более что в принципе потом он все равно собирался жениться, так почему бы это не сделать сейчас? Замечательная кандидатка. И вообще, благородней сказать: «Вот и прекрасно, что ты залетела, давай быстрее поженимся, и рожай на здоровье». Это гораздо лучше, чем говорить: «Я, конечно, тебя люблю и хотел бы иметь от тебя ребенка, но ты же понимаешь: когда у нас нет ни квартиры, ни работы, ни денег – это несвоевременно. Вот встанем на ноги, окрепнем, тогда рожай на здоровье…» Так Юре говорить не хотелось.

Правду сказать, некоторые недостатки Юра у нее усмотрел. Она была болезненно ревнива, ревновала его ко всем блядям. И еще Татьяна не понимала значения Пикассо, который был его кумиром. Но он полагал, что общение с ним повысит ее культурный уровень, она сможет оценить гениального художника, а рефлекс ревности отомрет, как ненужный человеку хвост.

Получилось не так, как он рассчитывал. Татьяна не перестала его ревновать, а даже наоборот. Пикассо она так и не приняла, а Юрины скульптуры считала никчемным занятием.

В какой-то момент Юра хотел порвать семейные узы и уйти. Но не успел. Татьяна опять забеременела и родила дочку. Ему открылась горькая истина: люди живут вместе, чтобы заебывать друг друга до смерти.

3

Юра подошел к осине и отломал длинную палку. Привязал леску и вспомнил, что пошел на рыбалку без наживки. В темноте копать червей трудно. Но не возвращаться же? Юра достал резец, который всегда носил с собой, и поковырял землю.

От земли шел неприятный запах, будто протухло что-то. Юра отошел подальше и покопал там. Вони не меньше. Он посветил зажигалкой в лунку. В земляной стенке шевелил вялым концом полудохлый червяк. Юра ухватил его двумя пальцами и выдернул. Чпок! Насадил червяка на крючок. Забросил удочку, сел на полено. Закурил. Выглянула луна, осветив купол церкви и тропинку, ведущую к ней.