Грейлин явно подумывал, не исправить ли это упущение. Его пальцы еще крепче сжали рукоять меча. Учитывая произошедшее, Джейс явно представлял собой опасность – не только для Никс, но и для всего их дела.

«Не лучше ли устранить эту угрозу прямо сейчас?»

Никс пристально посмотрела на Грейлина, словно почувствовав его намерения, и демонстративно опустилась на колени рядом с Джейсом. Махнула на Фенна, а затем на Даала и Тамрин, скромно стоящих в сторонке.

– Плевать на возможную опасность, – сказала она, – Джейс только что всех нас спас.

Грейлину пришлось признать ее правоту, хотя и неохотно.

Джейс скривился, лицо у него побледнело еще сильней.

– Я и вправду не знаю, что произошло! Я ничего не помню, кроме того момента, когда Никс столкнулась с кезмеком. Я шагнул вперед, пытаясь прийти ей на помощь, – и тут вдруг словно исчез. Следующее, что я помню, это как моя голова взорвалась огнем, а тело свалилось на пол.

Грейлин повернулся к Никс.

– А вот ты… почему ты не сказала нам, что почувствовала что-то странное в Джейсе – сразу после того, как запустилась турубья и он чуть не погиб?

Никс помотала головой.

– Это был лишь мимолетный момент во всем этом хаосе. После этого Джейс выглядел совершенно нормальным. Я и думать про все это забыла.

Грейлин заметил, как сузились ее глаза на том, что явно было ложью.

Крайш, как видно, тоже это заподозрил.

– Баашалийя вроде тоже опасается твоего друга.

Никс просто смотрела на свои колени.

Заговорил Дарант, попыхивая раскуриваемой трубкой:

– Что-то явно скрывается в этом парне. Что-то, что способно свести на нет весь этот ваш обуздывающий напев. Может быть, это благо, а может, и проклятие. Но сколько ни странствую я по миру, никогда ни о чем подобном не слышал.

Крайш поднял взгляд от целительской сумки, в которой наводил порядок.

– Раньше твои странствия никогда не приводили тебя в Пустоши, в древнюю крепость та’винов. Чуждая нам алхимия турубьи находится за пределами понимания для всех нас.

Дарант приподнял бровь.

– Может, и не для всех нас.

Несколько взглядов метнулись в сторону Шийи.

Грейлин нацелился на нее пальцем:

– Ты когда-нибудь испытывала что-нибудь подобное? Тебе что-нибудь известно об этом?

Шийя, до сих пор стоявшая совершенно неподвижно, медленно пошевелилась, словно разогреваясь изнутри.

– Многое из того, что содержалось в моей памяти, потеряно для меня, – напомнила она собравшимся. – Но даже если б это было не так, слияние энергий, содержащихся в турубье, и впрямь находится за пределами понимания большинства – не считая разве что тех та’винов, кои относятся к касте Крестов.

Грейлин нахмурился.

– Заручиться поддержкой Креста нам точно не светит.

Он знал, что та’вины делятся на три касты, у каждой из которых свои задачи и способности. К самой низшей принадлежали Корни, рабочие пчелки с текучими, способными принимать практически любое обличье телами. Затем шли могущественные Оси – такие, как Шийя, владеющие могучим даром обуздывающего напева. Но выше всех стояли Кресты – истинные вожди и корифеи, бездонные кладези мудрости и коварства. Но представители этой могущественной касты давно исчезли из этого мира.

Фенн повернулся к бронзовой женщине.

– Шийя, ты ведь все-таки сумела запустить турубью в Пустошах. Ты явно должна что-то знать.

Лазурный взгляд той упал на судонаправителя.

– Я была всего лишь ключом, не более того. Потребен щедрый источник синмельда – того, что вы именуете обуздывающим напевом, – кто-то вроде меня, чтобы пробудить турубью, привести ее в действие. В этот момент она полностью опустошает этот источник, выжигает его дотла.

Грейлин вспомнил, как Шийя вывалилась из хрустального кокона после запуска этого великого инструмента, приводящего в движение мир. В тот момент у нее почти уже не оставалось сил.

Никс нахмурилась.

– Я тоже тогда ощутила нечто подобное… с Джейсом. Пустоту, которая стремилась лишить меня всего – может, даже и самой жизни.

Джейс прикрыл глаза, явно уязвленный этими ее словами. Никс этого не заметила, все еще сосредоточившись на Шийе.

– Ты сказала, что турубья истощила тебя, выжгла из тебя всю эту энергию…

Та коротко кивнула.

Никс повернулась к Даалу.

– Поначалу я подумала, что случившееся внизу было очень похоже на то, что тогда произошло у нас с тобой. Когда твоя сила безудержно перетекала в меня – заполняя мою пустоту, превращая меня саму в источник, едва способный сдержать эту силу.

– Я – твое быстропламя… Ты – моя горелка, – пробормотал он с несчастным видом – а может, и с затаенной обидой.

Никс повернулась к остальным, вроде не обращая внимания на уныние Даала, как не обращала внимания на терзания Джейса.

– Но там, внизу, беспомощный перед чудовищностью той пустоты, мой обуздывающий напев не накапливался в ней, а мгновенно сгорел, поглощенный прямо на месте. Казалось, будто он просто прекратил свое существование, едва только его затянуло в эту пустоту.

Заметив, как при этих словах Шийя слегка прищурилась, Грейлин тут же обратился к ней:

– Тебе это о чем-то говорит?

Шийя немного помолчала, после чего тихо произнесла:

– Кое-что вспомнилось… Совсем смутно.

– Что именно? – насторожилась Никс.

– Я тут упомянула про синмельд – талант, который древние вкладывали в свои творения… Причем одаривали им не только та’винов, но и существ из плоти и крови – таких, как все эти огромные летучие мыши.

– И ошкапиры, – напомнил Даал. – Сновидцы Глубин – подводные существа со щупальцами.

Шийя кивнула.

– Но было и кое-что еще, связанное с этим даром. Связанное, но прямо противоположное, созданное в противовес синмельду. Точно такое же по силе, как брат-близнец, но полный его антипод. Это называлось «дисмельд». Больше я особо ничего не знаю – только то, что этих двоих нужно держать порознь.

– Почему? – спросил Грейлин.

– Едва только соединившись, они взаимно поглощают – уничтожают друг друга. И вроде как практически мгновенно.

Лицо Джейса побледнело еще больше.

– Ты хочешь сказать, что во мне может быть что-то подобное?

– Я не знаю. Это за пределами моего понимания. Только кто-нибудь из Крестов мог бы знать больше.

– Вроде Элигора, – сказал Грейлин.

– Который давным-давно уничтожен, – добавил Дарант.

– Не полностью, – напомнила им Никс.

В рубке воцарилась тишина. Все знали, что Ифлелены держали у себя отрубленную голову Элигора, предводителя орд ревн-кри. На протяжении бессчетных веков орден проводил над ней тайные эксперименты. Именно этим артефактом должны были завладеть их союзники в Западном Венце. Тихан был уверен, что бронзовый бюст хранит какой-то секрет, позволяющий отыскать давно потерянный ключ, необходимый для управления обеими турубьями – и это был крайне важный момент. Даже после того, как оба эти древних устройства будут активированы и внедрены глубоко в земную кору Урта, управлять ими можно лишь с помощью этого невесть где спрятанного ключа.

Крайш первым нарушил молчание:

– Вообще-то в этом двуединстве синмельда и дисмельда есть определенный смысл… Что боги, что мир природы – все они требуют баланса крайностей, симметрии противоположностей. Зима и лето… Ночь и день… Огонь и лед… Даже хищникам нужна добыча. – Он мотнул головой в сторону Шийи. – Возможно, дисмельд и синмельд – это схожее сочетание двух крайностей. Может, как раз дисмельд питает турубью энергией, но при этом требуется и синмельд, чтобы в процессе их взаимного взрывного поглощения как следует встряхнуть ее, пробудив к жизни.

Шийя по-прежнему молчала, уже не способная предложить какие-то свои соображения по этому вопросу.

Джейс резко повернулся к алхимику.

– Но если ты прав, то откуда это во мне?

Однако ответил ему Райф, а не Крайш:

– Мы знаем, что синмельд, или обуздывающий напев, может быть внедрен как в бронзу, так и в живую плоть. – Он указал на Шийю, затем на Никс, а потом приложил ладонь к своему собственному сердцу. – И что он может передаваться от одного источника к другому, причем совершенно самопроизвольно. Народ моей матери, кефра’кай из Приоблачья, тоже наделен этим даром. Они верят, что он пришел к ним от огромных летучих мышей – каким-то образом просочился в племена Приоблачья во время их долгого поклонения этим зверям и соседства с их обширными колониями.

Грейлин понял ход мыслей Райфа.

– Ты думаешь, что то же самое может быть справедливо и для дисмельда? Что воздействие на Джейса взрыва энергии от турубьи каким-то образом наделило его этим даром – перетекшим из бронзы в плоть?

– Только вот дар ли это? – заметил Дарант, выпуская клуб дыма. – Или же проклятие?

Райф пожал плечами.

– А это важно? Парень все равно явно не способен хоть как-то это контролировать. Примерно как новичок по части обуздывающего напева, только обнаруживший в себе этот дар.

– И все же, в отличие от тебя, у него нет никого, кто мог бы направлять и наставлять его, – заметил Грейлин. – Что может представлять опасность для всех нас.

– Может, это и так, – сказал Дарант. – Но есть и куда более серьезная и более непосредственная угроза. О которой нам столь же мало известно.

Грейлин недоуменно нахмурился, но тут заметил, что пират нацелился суровым взглядом на своего судонаправителя.

Фенн лишь прикрыл глаза, поглаживая повязку на порезанной ладони.

– Кто-то подослал убийцу на борт моего корабля, – продолжал Дарант, отталкиваясь спиной от штурвала. – И я намерен выяснить, кто именно!

* * *

Никс была согласна с Дарантом. А еще была рада видеть, как обвиняющие взгляды перемещаются с Джейса на Фенна. Она знала, что у судонаправителя достанет сил и стойкости, чтобы выдержать и такой шторм. А вот Джейс – ее давний друг – казался ей сейчас еще более уязвимым, испуганным и растерянным из-за всего, что вдруг ему открылось.

Никс ободряюще положила ему руку на бедро. Он вздрогнул, а затем его рука нашла ее ладонь и полностью накрыла ее. Джейс покосился на нее, голос у него ощутимо дрожал:

– Прости…

– Нет, это ты меня прости. Я просто не могла умолчать о подобных вещах. Жаль, что тебе пришлось узнать про себя такое в столь опасный момент.

Джейс сглотнул. В глазах у него светился ужас.

– Но что же я теперь собой представляю?

Никс перевернула руку, соединив их ладони, а затем и пальцы.

– Мы выясним это вместе.

Джейс кивнул и глубоко вздохнул. И все-таки его страх так и не рассеялся.

Не имея больше возможности еще чем-то помочь, Никс переключила свое внимание на Даранта, который уже вовсю напирал на Фенна.

– Я взял тебя в свою команду три года назад, – говорил пират. – И, как и в случае с большинством остальных на борту, никогда не пытался совать нос в твое прошлое. Важно было лишь то, что ты поклялся в верности мне и моим людям.

Фенн кивнул.

– Просто не могу выразить, что это для меня значило – найти здесь свое место… Надеюсь, я это еще и заслужил.

– Да, это так. Но теперь твое прошлое угрожает нам, так что пришло время рассказать о том, что ты от всех нас утаивал.

Никс поднялась с пола.

– Ты сказал, что, по твоему предположению, это твой дядя подослал убийцу.

– Это не предположение, а факт. – Фенн обвел взглядом собравшихся. – Мой отец служил королю Бхестийи Акеру в качестве верховного министра – одного из его самых доверенных советников. А потом, три года назад, отца обвинили в государственной измене – в заговоре с целью убийства короля, вместе с другими придворными вельможами. – Лицо Фенна потемнело от гнева, который он наверняка слишком долго сдерживал. – Его повесили, как и мою мать.

Никс поморщилась, хорошо представляя, насколько мучительна такая потеря.