– Ты, мать твою, шутишь. Ты и правда процитировала Эпиктета.

– Хорошо, что у меня, по-твоему, чугунное эго, а то мои чувства были бы задеты. Уровень моего интеллекта не обратно пропорционален размеру моих сисек.

Он слегка повышает голос.

– Ты чуть не вылетела из колледжа! Ты провалила английский, мать твою, а это твой родной язык!

– Литературный английский, – поправляю я. – И я провалила его, потому что он был слишком простой, как и все остальные предметы.

И снова тишина. Кажется, я так сломаю ему мозг.

– Ахинея полная. Ты понимаешь, что в том, что ты только что сказала, нет абсолютно никакого смысла?

– Во-первых, сделай глубокий вдох. Твое давление тебя отблагодарит. Во-вторых, я из тех людей, которые любят сложности. Мне очень быстро становится скучно, – делаю паузу, задумавшись. – Я бы сказала, что это типично для людей с гениальным уровнем IQ, но, полагаю, тебя это только взбесит. Так что давай сделаем вид, будто я сказала, что все из-за моего знака зодиака, и остановимся на этом. Минуточку – откуда ты знаешь, что я провалила экзамен по английскому?

По его невыносимо тяжелому вздоху становится понятно, что он скорее бы предпочел сейчас сидеть прикованным к электрическому стулу, пока палец надсмотрщика нависает над кнопкой включения, чем продолжать этот разговор.

– Я провел небольшое расследование.

Я заинтригована.

– Правда? Как интересно. Когда? А что ты еще узнал? А – то есть ты уже знаешь, что у меня гениальный уровень IQ!

– Я бы сейчас все отдал за обширный инфаркт.

– Ты просто злишься, что я умнее тебя.

Когда он поворачивает голову, чтобы кинуть на меня испепеляющий взгляд, я отвечаю ему широченной улыбкой. Это, разумеется, бесит его еще больше.

– Ты ни хера не умнее меня.

– Разве? А какой у тебя IQ?

– Выше, чему тебя.

– Конечно. Так все парни говорят. Подожди, дай угадаю. 130.

Он злобно отвечает:

– Я получал больше, еще когда шкетом был.

– Что бы это ни значило. 140.

– Иисус, Мария и Иосиф.

– Ты постоянно их зовешь, но не думаю, что тебя услышат. 150.

Поскольку он просто продолжает лежать на месте и медленно закипать, я удовлетворенно заключаю:

– А. Меньше, чем 150. Неудивительно, что ты злишься. Я гораздо умнее…

Тут он наскакивает на меня, зажимает мне рот рукой и рычит:

– Организуй, пожалуйста, встречу своей верхней губы с нижней. И лежи. Тихо.

Первая моя мысль: он снова оказался на мне. Мы ставим рекорды по количеству тесных телесных контактов среди людей, не занимающихся сексом.

Вторая моя мысль… отсутствует.

Я слишком увлечена ощущениями. Мой мозг больше не функционирует. Я вся – только кожа, кости и натянутые нервы.

Есть что-то изумительное в ощущении его веса. Мне всегда нравились крупные мужчины, но Деклан не просто крупный. Он плотный. Мощный. Твердый.

Везде.

Наши взгляды встречаются. Это отдается где-то в самом моем нутре.

Через секунду он хрипло произносит:

– Ты самый невыносимый человек, которого я знаю.

Я улыбаюсь. Поскольку его ладонь прижата к моим губам, он это чувствует.

Он бормочет что-то на гэльском. Не звучит как комплимент.

– Я сейчас уберу руку. Ты будешь молчать?

Киваю ему с самым серьезным видом.

– Обещаешь?

Я задумываюсь, но решаю быть честной и мотаю головой.

– Тогда я не буду убирать руку.

Затем смотрю на него умоляющим взглядом, хлопая ресницами как кроткая инженю.

– Нет.

Кажется, мы зашли в тупик. Поэтому я делаю единственное, что, на мой взгляд, может сработать. Я сую ему пальцы под ребра и начинаю щекотать.

Деклан дергается, матерится и с ревом с меня скатывается.

– Какого черта?!

Опершись на локоть, я посмеиваюсь над его яростью.

– Значит, у короля джунглей есть слабое место. Приятно знать.

Он сидит на противоположном конце кровати и смотрит на меня так, будто силой мысли пытается взорвать мне голову.

– Не волнуйся. Я никому не скажу.

– Это карма, да? Меня наказывают за то, что я сделал в прошлой жизни.

– Ты веришь в реинкарнацию? Это интересно. Я всегда думала…

– Это такое выражение, мать твою! – грохочет он.

– Мне кажется, твое питание негативно сказывается на твоем настроении. Могу поспорить, тебе не хватает клетчатки.

– Клетчатки?

– Такие пищевые волокна.

– Я знаю, что это, просто не могу поверить, что ты это сказала!

Поджимаю губы и поглядываю на него.

– А еще тебе, наверное, не помешает глубокий массаж тканей. Ты очень напряжен, если вдруг не заметил.

Уставившись на меня, мой похититель иронично произносит:

– С чего бы.

– Нет, думаю, все началось до меня. У тебя нездоровый образ жизни. Плохая диета. Слишком много стресса. Слишком мало сна. Звучит знакомо? Ты движешься к тому самому инфаркту, о котором недавно мечтал.

Какое-то время он смотрит на меня, потом подается вперед, упирает локти в колени, роняет голову на ладони и тихо стонет.

Бросаю встревоженный взгляд на него. А вдруг у него правда случится инфаркт? Господи. Я окажусь заперта здесь с его огромным трупом, пока Киран не решит проведать меня бог знает через сколько дней…

Надо бы с ним полегче. От греха…

Я переползаю по матрасу к нему, встаю на колени и впиваюсь пальцами в его окаменевшие мышцы плеч.

Он напрягается.

– Просто выдохни, гангстер. Я знаю, что делаю. Поблагодаришь позже.

Деклан тихо, одеревенело и абсолютно неподвижно сидит на краю кровати, пока я работаю над его трапециевидной мышцей, а потом спускаюсь к лопатке. Когда я дохожу до ромбовидной мышцы, он дергается и резко втягивает воздух.

– Извини. Лучше? – шепчу я.

Ослабив давление, я медленно, по кругу массирую зажим, пока не слышу глубокий выдох Деклана. Когда мышца наконец поддается и расслабляется под моими пальцами, он тихо стонет.

Этот звук пропитан удовольствием. Мой пульс разгоняется в ответ.

Перехожу к следующему плечу и повторяю процесс, разминая его скованные мышцы: с помощью пальцев убираю из них неумолимую твердость и чувствую, как они становятся мягче. Когда я надавливаю большими пальцами на точки в области поясницы и копчика, его дыхание наполняется таким запредельным блаженством, что мне его почти жаль.

– Так, – тихо говорю я, – а как насчет этого?

Резко хватаю его обеими руками за шкирку и сжимаю.

Это награждается еще одним стоном.

Мне нравится этот звук, так что я медленно вожу пальцами по его загривку с обеих сторон позвоночника, где его голова соединяется с шеей. В этот раз он не стонет. Он низко, гулко, грозно ворчит, как невыспавшийся медведь.

– Хорошо?

Через секунду он отвечает:

– Хорошо.

Почему мне так приятно – не знаю. Я продолжаю, сжимаю пальцами его затылок, зарываясь в густые волосы, и массирую ему череп – он, как и все остальные части тела, очень крупный, прямо настоящий котелок. Затем я дохожу до висков.

И тут он замирает, снова напрягшись.

Только тогда мне удается заметить, что я настолько увлеклась, что теперь прижимаюсь всем телом к его спине.

Это не было бы проблемой, будь на мне лифчик.

А у меня затвердели соски.

И он это заметил.

Я отшатываюсь от него, и мое сердце ухает в груди. Сажусь на пятки и складываю руки на груди в ожидании, что он что-то скажет. Скажет, что я его раздражаю, или наорет на меня, или вылетит из комнаты, хлопнув дверью.

Но он просто молча продолжает сидеть.

В момент, когда я готова уткнуться носом в матрас и зарыться под одеяло от стыда, он произносит:

– Спасибо.

Очень тихо. И очень искренне. Я чувствую облегчение, но в то же время и смущение, потому что не представляю, что именно у него на уме.

– Не за что.

Повисает очередная натянутая пауза.

– Я отправлю тебя домой, как только разберусь с логистикой.

Это меня удивляет.

– Но разве ты не хотел задать мне вопросы? Ты не для этого приложил столько усилий, чтобы меня сюда доставить?

– Это была идея Диего.

– Диего был твоим боссом?

– Ага.

– А теперь Диего…

Я не решаюсь сказать мертв, но он все понимает.

– Ага.

– Понятно. Соболезную твоей утрате.

Он поворачивается ко мне.

– С чего бы? Ты его не знала.

– Но я знаю тебя.

– И что с этого?

– Мне не нравится смотреть на страдания, даже если это страдания моего похитителя.

Деклан снова злится. Я это чувствую. Атмосфера меняется вместе с его настроением. Она становится заряженной и зловещей, как перед бурей.

– Почему тебя это так злит? Я не вру.

Он мрачно отвечает:

– Я знаю, что не врешь. Поэтому и злит.

– Не понимаю.

– Я этого и не жду.

Он встает, надевает ботинки и пиджак, подходит к двери и исчезает, тихо закрыв ее за собой.

10
Деклан

Когда я возвращаюсь в гостиную, Киран всматривается в мое лицо и фыркает.

– Тебя тоже довела, да?

И как!

Я понимаю, он имеет в виду, что она довела меня до такого состояния, когда мужчине хочется прыгнуть в бассейн с акулами, потому что быстрая и кровавая смерть гораздо предпочтительнее медленной агонии, которую испытываешь в ее компании.

Но она довела меня совсем в другом смысле. И это гораздо хуже. И гораздо опаснее, чем бассейн с акулами.

Она добрая.

Она волнуется за других людей. И замечает их боль. Она сочувствует – даже своему чертову похитителю.

А еще она смешная. Смешная, сообразительная и умная. Она знает Эпиктета, мать твою, а его никто не знает!

А хуже всего, она совершенно невозмутима. Это как будто ее суперспособность. Она просыпается в кровати рядом со мной, и единственная ее реакция – это зевок.

Чертов зевок! Кто эта женщина?

Злясь на собственную заинтересованность, я составляю список:

Это женщина, из-за которой убили четырех моих людей.

Эта женщина, из-за которой началась война между всеми кланами.

Это женщина, которая трахается с членами русской мафии и с детства дружит с девушкой главы русской мафии.

Женщина, которая не может закрыть рот дольше, чем на десять секунд.

Женщина, которая не «держит» парней.

Женщина с потрясающими зелеными глазами и ногами от ушей, и с парой больших, роскошных сисек, которые так и хочется сжать, облизать и…

– Принеси мне виски! – рявкаю я на Кирана, как будто прошу его не виски принести, а автомат.

Он быстро ретируется, кивнув головой.

Черт возьми. Я теряю хватку.

Когда он возвращается со стаканом, я опустошаю его одним глотком.

– Томми вернулся из магазина?

– Ага.

– Хорошо. Собери еще один поднос и отнеси ей.

Киран морщится.

– Почему я?

– Ты ей нравишься.

Если бы я сейчас принял боевую стойку и дал ему под дых, он бы меньше удивился.

– Я?! Ну да! Она мне нос свернула!

– Она сожалеет об этом.

– Да? – Он замолкает. – Мне она тоже так сказала. Я думал, она меня подкалывает. Потешается.

– Нет.

– Ну ладно.

Он что-то переосмысляет у себя в голове, а потом пожимает плечами.

– Ну, я довольно приятный.

Господи боже, неужели он тоже?

Под моим испепеляющим взглядом он уносится на кухню.

Я пытаюсь сфокусироваться на том, что еще предстоит сделать: телефонных звонках, встречах, стратегическом планировании. Но все, о чем я сейчас могу думать, – это зеленоглазый демон в моей постели, в моей одежде, который лежит подо мной и улыбается.

И убирает напряжение из моих плеч своими удивительно сильными руками.

И тихо спрашивает: «Хорошо?»