Мне нужно выкинуть ее из этого дома, пока мой член не заставил меня сделать какую-то глупость.

В жизни, полной неискупимых грехов, самое худшее – оказаться в постели с врагом.

11
Слоан

Я пытаюсь решить, какую еще колкость написать Деклану, когда в комнату с новым подносом возвращается Киран. Он ставит его на кофейный столик рядом с первым, на котором по-прежнему лежит гора всякой дряни. Он выпрямляется, откашливается и произносит:

– Вот твоя… – Он смотрит на поднос и кривится. – Еда.

– О, отлично! Спасибо. М-м-м, проростки пшеницы. И ты нашел салат лачинато!

– Меня не благодари. В магазин ходил Томми.

– Неважно. Ты все принес. Я ценю.

Он смотрит на меня. Потом снова на поднос.

– Ты правда собираешься это есть?

– Это супервкусно. Плюс куча витаминов. Хочешь попробовать?

– Выглядит так, будто кто-то газон подстриг.

– Нет, это правда вкуснятина. Даю слово. Правда, в сыром виде тебе, наверное, не понравится. К этому надо немного привыкнуть. Но я могу тебе приготовить. Если припустить с чесноком и оливковым маслом, будет божественно.

Он смотрит на меня со странным выражением. Не пойму, это ужас или недоумение.

– Может, Деклан позволит мне воспользоваться кухней? Я люблю готовить. Я могла бы приготовить что-нибудь для всех вас, ребят. Для всей команды. Когда ты в последний раз ел домашнюю еду?

Киран открывает рот, на секунду задумывается, а потом снова его закрывает.

– Я так и думала. Слушай, убеди Деклана дать мне воспользоваться кухней, и я все устрою, ладно? А если он не согласится, просто скажи, что у нас с тобой уговор. Помнишь, в самолете? Если хочешь от меня чего-то – можешь попросить. Твой босс любит раздавать приказы налево и направо, а я такое не очень люблю, но у нас-то с тобой все чики-пуки.

– Чики…

– Это значит, что мы друзья.

Он бы не смог изобразить большее удивление, если бы захотел.

– Да?

– Да.

– А.

– Вот. И если Деклан не захочет пускать меня на кухню, потому что там ножи и я могу напасть на него с тесаком, ты просто можешь попросить меня отдать их тебе, и никаких ножей на кухне не будет. Ну, или еще чего-нибудь. Это просто пример. Смысл в том, что я отнесусь с уважением к твоей просьбе, потому что ты сформулируешь ее в вежливой форме. Уважительно. Да?

– Эм… Да.

Он совершенно не понимает, что происходит. Честно, на свете нет ничего трогательнее, чем озадаченный мужчина. Особенно здоровый и вооруженный.

Я улыбаюсь, снова благодарю его и провожаю до двери. Он уходит, окутанный туманом неопределенности.

Через двадцать минут, как раз когда я заканчиваю есть, в комнату врывается Деклан.

– Что ты сделала с Кираном? – орет он.

– Moi^[5]? – невинно спрашиваю я.

– Ага, ты.

– Что ты имеешь в виду?

Мой тон оскорбленного удивления его настораживает.

– То, что вошел он в комнату, работая на меня, а вышел, работая на тебя! Он внезапно решил, что он твой чертов дворецкий!

– Я предпочитаю слово мажордом.

Глаза Деклана превращаются в щелки.

– Не испытывай судьбу, подруга.

– Ой, не раздувай из мухи слона, гангстер. Я всего лишь выразила желание чего-нибудь для них приготовить. Ты винишь парня в том, что ему захотелось немного домашней еды?

Когда он продолжает молча стоять и в ярости глядеть на меня, я добавляю:

– Мне кажется, кому-то лучше за ним присмотреть. Полагаю, у него с давлением тоже непорядок.

Я практически вижу, как у Деклана от нервов выпадают волосы – прядь за прядью.

Мило улыбаюсь ему в ответ.

– Никаких новостей по поводу моей одежды? Я бы сейчас убила за пару легинсов.

– Тебе лучше не трогать тему убийств, – бормочет он.

Господи, как же приятно залезть прямо ему под кожу. Думаю, это станет моим любимым развлечением. Моя улыбка становится все шире.

– А знаешь, что я думаю?

– Что бы ты ни собиралась сказать – не надо.

– Я думаю, тебе просто нужен был повод снова меня увидеть.

– А я считаю, что назвать тебя идиоткой будет слишком большим комплиментом.

Я смеюсь.

– Неплохо. Сколько времени ты разбирался, как пользоваться интернетом, чтобы найти эту шутку, дедуля?

– Твои родители – брат и сестра, да?

– О, смотри-ка, у нас наконец есть что-то общее!

Его лицо краснеет. Опущенные кулаки сжимаются. Он стоит и глядит на меня в холодном немом гневе, тяжело дыша и еще крепче стиснув зубы.

Наконец-то. Сейчас Деклан упадет замертво от злости.

Затем я встаю, вытираю руки полотенцем и делаю шаг к нему. Заглянув в его разозленное лицо, говорю:

– Хочу показать тебе прием, который помогает в стрессовых ситуациях.

– А я хочу замуровать тебя в темном подземелье, но мы не всегда получаем, что хотим.

– Помолчи минутку, гангстер.

– Ты первая.

В ответ я закатываю глаза.

– Я тут пытаюсь помочь.

– Мне не нужна была помощь, пока я не встретил тебя.

Улыбаюсь самым милым образом.

– То есть похитил меня. Так вот, прием.

Я делаю глубокий вдох на счет четыре, еще на четыре секунды задерживаю дыхание, потом четыре секунды выдыхаю и делаю следующий вдох тоже на счет четыре.

Он смотрит на меня почти с отвращением.

– Поздравляю. Ты умеешь задерживать дыхание. Пригодится, когда мы наденем на тебя цементные ботинки и выбросим в гавань.

– Да нет же, глупыш, я дышу по квадрату! Этому меня папа научил.

– Отец научил тебя дышать? Я не удивлен. Жаль, что он не зажал тебе лицо подушкой перед этим.

Я шлепаю его по железобетонным бицепсам.

– Ты будешь слушать?

– Я слушаю. В этом и проблема.

– Дышать квадратами его научили на службе в военно-морских силах. Это отличный способ успокоить нервную систему и сфокусироваться. Попробуй. Можем сделать это вместе.

– Лучше меня сожгут заживо.

– Ой, да ладно! Клянусь, это работает.

Широко раскидываю руки и демонстрирую глубокий вдох. Деклан бормочет какие-то древние ругательства. Я задерживаю дыхание, выпучиваю на него глаза, слушая его ворчания. Выдохнув, опускаю руки, завершив мысленный счет. Он смотрит в потолок и вздыхает.

– Ты как раковая опухоль. Только веселья меньше.

Тыкаю его пальцем в грудь.

– Просто попробуй. У тебя вроде нет проблем с учащением дыхания, но я могу ошибаться.

Он опускает голову и долго на меня смотрит.

– К твоему сведению, я знаю, как дышать квадратами.

Это слегка сбивает с меня спесь.

– О.

Мы какое-то время друг на друга смотрим, но я оживляюсь:

– Вот видишь, это работает!

– Да что ты несешь?

– Ты больше не злишься. Ты успокоился.

– И как это сработало? Это не я тут стоял и пыхтел.

– Я знаю, но пока я дышала квадратами, ты наблюдал и поэтому успокоился! Вот насколько это эффективно! Действие может распространяться даже на других людей!

Его взгляд на секунду задерживается на мне, сверкая жаждой смертоубийства. Он очень медленно и тягуче произносит:

– Могу сказать честно, и это будет совершенно искреннее признание: я никогда не встречал людей типа тебя, подруга.

Моя улыбка способна ослепить.

– Всегда пожалуйста. Ой, кстати, я тут подумала.

– Было больно?

– Ой, ты стал остроумнее! Я хорошо на тебя влияю.

– Если это – хорошее влияние, то мне нужно срочно убить себя.

Я отмахиваюсь от этого комментария.

– Мне кажется, я понимаю, почему ты постоянно говоришь, что я начала войну. И ты ошибаешься.

Он снова задерживает на мне взгляд.

– Кажется, ради этого я должен присесть.

Я показываю на ближайший стул.

– Чувствуй себя как дома.

– Ты же помнишь, что это ты у меня в гостях? Это мой дом.

– Меня повысили из заложницы до гостьи? Круто.

Он закипает.

– Нет. Я не это хотел… *****, ладно. Неважно.

Он опускается на стул и сидит с таким выражением, будто попал в приемную к самой Смерти и с молитвой ждет своей очереди.

Сажусь напротив него и подбираю под себя ноги. Когда Деклан неодобрительно косится них, я только улыбаюсь.

– Так о чем я говорила. Эта война, в которой ты меня постоянно обвиняешь. Все это началось с ужина в «Ла Кантине» на озере Тахо, верно?

Он не отвечает.

– Ладно, может, ты этого не знал. Или знал, просто остаешься верен своим очаровательным галантным манерам. В любом случае я помню, как Ставрос говорил мне про назревающий конфликт. Ну, на самом деле он говорил это не мне; я просто случайно услышала чужой разговор. Хотя ладно, я специально подслушивала за ним и его командой, но суть в том, что это было всего через несколько дней после стрельбы в «Ла Кантине», когда убили несколько ирландских гангстеров. Последнее, очевидно, тебе известно.

Я обрываю рассказ, вглядываясь в его лицо.

– Почему ты молчишь?

– Я не планирую убийства вслух.

– Ха. Вернемся к мертвым ирландским гангстерам. Они подошли к нашему столу во время ужина и перекинулись со Ставросом парой слов. Не спрашивай, о чем шла речь, – все было на русском и на гэльском, но изначально весь этот переполох начался с того, что один из ирландцев шлепнул меня по заднице, когда мы под руку со Ставросом проходили к нашему столику. Ставрос чуть не полез на рожон, но мне удалось сдержать его. Но все полетело в тартарары, когда мистер Шлепок подошел к нашему столу посреди ужина.

Деклан подается вперед и упирает локти в колени. Он подпирает кулаком подбородок и тихо говорит:

– А тебе не приходило в голову, что я прекрасно знаю обо всем случившемся в том ресторане?

– Откуда тебе знать, если тебя там не было?

– Я все знаю.

Я фыркаю.

– То есть ты всезнающ? Тогда прошу.

– Мне и так прекрасно известно, что изначально именно из-за тебя все пошло наперекосяк. Это ты виляла задницей в том малюсеньком белом платье, которое напялила. Это ты расхаживала с таким видом, будто ресторан принадлежит тебе. Это ты зачем-то улыбнулась первому попавшемуся мужчине, хотя шла за руку с другим.

Гнев начинает распускать свои змеиные кольца у меня в груди. Откидываюсь в кресле и смотрю на него.

– Это мерзкая мелкая манипуляция под названием «возложение вины на жертву». Не то чтобы я была жертвой, но дела это не меняет, и это полная херня.

Его голос ожесточается.

– Погибшие люди – не херня.

– Да, не херня. Но не пытайся выставить их смерть как неизбежный результат того, что они увидели мою задницу и улыбку. То, что мужчины достали и наставили друг на друга стволы из-за женской улыбки, брошенной не в ту сторону, – это проблема их инфантильных эго, неконтролируемой агрессии и раздутого чувства собственной значимости, а не ее.

Мы буравим друг друга глазами. Где-то в комнате тикают часы.

Или, может, он подложил под меня бомбу.

Выдержав его взгляд, мягко добавляю:

– Ты знаешь, что я права. И я понимаю, что потеря людей могла даться тебе тяжело. Но люди сами отвечают за свои поступки. Это нечестно – не говоря уже о том, что неправильно – вешать эту войну на меня.

Он закрывает глаза. Кажется, его молчание длится бесконечно. Я понятия не имею, что в его голове, пока он не произносит:

– Ну да.

Я чуть со стула не падаю.

Открыв глаза и увидев мое лицо, он изображает кислую мину:

– Только не лопни от гордости.

– Скорее от шока. Но я попробую.

Деклан встает и начинает расхаживать взад-вперед. Я наблюдаю, как он взбудораженно меряет шагами комнату. Пусть он выпустит пар, приставать не буду. В его огромном котелке как будто бродит что-то очень важное.

Если повезет, смогу воспользоваться этим в своих целях.

Он резко останавливается и высокомерно смотрит на меня сверху вниз. Безжалостный диктатор не мог бы выглядеть таким властным.