– В комитет позвони с приемной, там за учетные дела Сверлова Ольга отвечает, предупреди, мало ли, может уехать куда, и насчет визита к самому договорись, – учит меня Ирка.

– К какому «самому»? – спрашиваю я.

– К первому секретарю, конечно! К кому ещё? – удивляется Ира.

– Мало ли, я на фестивале вообще самого первого видел – Горбачёва, – прихвастанул я и, видя мелькнувшую тень зависти на лице, спросил: – Ты сама зачем раньше приехала?

– Я и не уезжала, я сиротская, – буднично пояснила Ира и достала какие-то бумаги из стопки. – Вот личные дела новеньких. Четверо – воины-интернационалисты, из Афганистана вернулись.

Рассматриваю копии личных дел, которые Ира добыла в приемной комиссии. Да, всё точно, четыре воевавших мужика будут учиться с девятиклассниками и девятиклассницами. Тот ещё гемор будет…

– Как ведут себя? – спросил я.

– Бухают как не в себя, ведут, конечно, себя не по-комсомольски, намаемся мы с ними, – подтвердила полячка мои опасения.

– И Ким, сука, не сказал! – в сердцах высказался я про директора школы. – Зачем их приняли вообще?

– А как отказать, направление от Минобороны, у всех боевые награды, – развела руками Ира. – Да ничего страшного, будем присматривать.

– А кто с ними в деревню едет? – внезапно спросил я.

– Не знаю, Анна Дмитриевна, наверное, – удивилась Ира.

– А если Ольга Олеговна? – с трудом вспомнил я имя молоденькой воспитательницы, у которой с комсоргом Пашкой были отношения.

– Не справится она! – согласилась с невысказанным мною опасением Ира. – Они старше её, да и не сумеет она к порядку призвать.

– Когда им в деревню?

– Двенадцатого августа уедут, в понедельник, а мы через неделю, девятнадцатого, – показала свою информированность девушка.

Выхожу из класса, закрывая его, и иду в приёмную. Телефон горкома я не знаю, а зачем? Есть «ноль девять» же, справочная.

Выяснилось, что первого секретаря от горкома ВЛКСМ нет на месте, уехал в Москву, зато я выяснил кое-что – меня приглашал к себе Капелько Владимир Прохорович – первый секретарь горкома КПСС Красноярска. Делать нечего, созваниваюсь с приёмной Капелько, договариваюсь о встрече на завтра, утром. Неудобняк. Я же хотел бой Бейбута посмотреть. Однако, надо ехать в горком.

Развешиваю объявления о собрании, а в два часа записываю всех, кто пришёл. Из сорока человек в актовом зале появилось всего тридцать пять! Нет четверых афганцев и девушки, некой Боленовой. Из хорошей семьи шахтеров, одна дочь в семье – смотрю её анкетные данные. В президиуме пока трое – я, Бейбут и Ира.

– Давай я сбегаю за парнями, – предлагает мой друг.

– Не дело такому хлопцу за парнями бегать, – шучу я. – Ира, сходи, а я пока ребятам про форум расскажу! И к этой, к Елене зайди, которой нет тоже.

Ира уходит, а я начинаю рассказывать о нашей жизни в школе, о делах, которые их ждут, о прошедшем форуме. Слушают внимательно.

– Не идут они. Пили вчера всю ночь до утра, и Лена там с ними. Бардак, – сказала злая полячка, прикрывая покрасневшую щёку ладошкой, очевидно, получила пощёчину.

– Я же сказал, надо мне идти было, – опять порывается Бейбут, но я его торможу. – Вы пока начинайте собрание, а я сам схожу.

Народ на меня смотрит с интересом. Все этих парней уже знают, дней десять как первокурсники живут вместе тут, и сейчас мысленно они делают ставки. Ох, чую я не в фаворитах у них.

Компания афганцев заняла четырехместку в конце коридора, такая есть на каждом этаже, кроме первого. Козырная комната, с кладовкой, в которой расположен умывальник. Где эта Лена живет, не стал уточнять, раз она сейчас у них.

Открываю дверь, там уже все проснулись и изволят опохмеляться пивом. Смех и шутки их слышны были и за дверью.Отдельно осматриваю Лену и понимаю, она не любовница, она – собутыльница. Вид у неё всклоченный, и фигурой и лицом она не блещет.

– Стучаться не учили? – встаёт в полный рост детина в тельнике.

«Бью в печень, и, сбивая с ног, колочу парнем о дверь, стучась таким образом».

Фу. Реально поначалу так хотел сделать, прям картина перед глазами встала. Но мне нужно не запугать, а построить. Кто-то скажет, это одно и то же. А вот и нет. Кто так скажет, тот в армии не служил, а моя прежняя тушка оттрубила по полной, причем на сержантской должности.

– Фамилия! Имя! Звание! Почему тельник носишь? Где служил? – командным голосом спрашиваю я.

Сразу пусть оправдывается. А наезд по делу, не заслужил тельник – не носи, так, по крайней мере, у меня в башке после армии засело, лет на пять.

– Пятьдесят шестая отдельная десантно штурмовая бригада! Старший сержант Недолюбко! – на автомате выпалил парень. – А ты кто такой?

Вот сейчас надо дать понять им, что они в заднице, и спасти оттуда могу их только я, и не за просто так, а им при этом будет очень стыдно и больно.

– Я тот, кто вас от зоны спасает! Комсорг школы Штыба Анатолий, чемпион СССР по боксу, член юниорской сборной СССР. Кто девушку ударил?

– Эту… наглючую, что ли? – некстати влезла Лена.

– Ты иди, собирай вещи, в школе ты больше не учишься, зачем вообще сюда поступала? Сегодня же пинок под зад, и да, Боленова Елена, раньше тебя из школы ещё никто не вылетал, у тебя рекорд.

Тут опять от меня наёпка. Откуда этим пятерым знать мои полномочия, ну комсорг, мало ли их видели, ну боксёр, да впечатляет, но парней, которые в открытый конфликт пока не лезут, присматриваются ко мне. Лене же пофиг. И тут одно могу – взять на понт, хотя, не совсем на понт – я уж сумею добиться исключения её из школы, ну не на сто, пусть на девяносто процентов, я в этом уверен, шахтеров только жалко.

– Не били мы её, а ты кто? – повторяет вопрос сержант.

– А кто её бил? Она? – указываю на немного потерявшую уверенность Лену.

Ну а что, минуту назад она сидела в компании крутейших парней, которых все тут уважают, героев-интернационалистов, а сейчас ей грозит не понятно кто, но уверенный как танк в себе страхолюдный парень, какой-то местный начальник. И крутые парни уже не лезут в драку, а просто спрашивают.

– Я бил! – встаёт второй парень с дальней койки, тоже в гимнастерке со значками, боевых наград у него не вижу.

Соврал из ложного чувства братства, прикрывая свою собутыльницу? Не понял пока, как она к ним в компанию попала?

– Молодец! Девушку ударил, потому что уверен – не ответит тебе? А меня ударить так сможешь? Или вас, мудаков, учили только мирных девочек бить? – перехожу к финалу я.

На этот раз ко мне ринулись оставшаяся парочка и этот… ложный друг.

– Тихо, парни! – тормозит их громила-десантник.

Я сказал про свои успехи в боксе не из трусости, процентов пятьдесят, что разборки закончатся дракой, и, уверен, моей победой. Стою я в проходе, все сразу достать не смогут, если чем кинут, шагну за порог. Не хочу потом претензий, мол, ты спортсмен, а влез в драку. Будь хоть сто раз я прав, лучше перестраховаться. Сейчас парни предупреждены и в дальнейшем по этому поводу базара не будет. Будет ли дальнейшее у нас общение? Надеюсь, да. Вроде, люди адекватные. То, что бухают в то время, когда в стране идет борьба за трезвость? Так и повод есть! Вернулись с войны, дембель!

– Ты, комсорг, а чего решил, что мы тебе подчиняемся? Я даже генералу сейчас не подчиняюсь. И, я так понял, ты не служил, а не уважаешь тех, кто в сапогах ходил, – говорил он, закрывая проход своим соратникам. – Мы – дембель!

Так, значит, извилины кое-какие есть и на драку он не настроен, понимает, что может ему это боком выйти, и реально из школы попрут. Вариант, что я им сейчас наваляю, тоже имеется, а ещё есть вариант, что они меня отоварят, и, не дай боже, повредят чего, тогда реально дело заведут. Нет у них сейчас хороших решений. Все в минус приведут. Цугцванг.

– Не служил, пока нет восемнадцати, военных уважаю, а как к вам это относится? Вы не военные, а бухой дембель, который не пойми с чего тут права качает, – отвечаю я. – Один из вас девушку ударил, остальные не заступились, вы сейчас для меня мусор.

– Да я, я ударила! – призналась Лена, – Сашка меня захотел выгородить.

– Ты с сегодняшнего дня уже не в школе, а собутыльники твои чего не заступились? – будем ставить вопрос об исключении из школы за аморальное поведение и тебя и их, – припечатываю я.

– Тормозим, друганы! – принимает решение десантура.

Глава 4

– Что ты его слушаешь? Пацан, зеленый, – возразил кто-то за широкой спиной десантника.

– Комсорг школы, да и все тут пацаны, это мы переростки. Илья меня зовут, – здоровяк протянул руку, которую я пожал.

– Значит так, поясняю за поведение в школе. Бухать тут запрещено, вернее, как везде, можно, но, уж если застукали – отвечай. Нужна вам в личное дело запись об отчислении из школы? Ваше дело. Полезете с кем в драку – будете дело иметь со мной, или, как вариант, с милицией. Я вам, не хвастаясь, скажу – лучше второе выбирайте. И вообще, решите, что вам от школы надо? Расти над собой, и получить среднее образование? Как это вообще вышло, что вы десятый не закончили, а попали в армию?

– Не мороси, и так башка болит, – поморщился Сашка, который пытался взять вину за пощёчину моей полячке на себя. – Я лично работал после восьмого до армии, в армии черт меня дернул комсоргом стать, а потом пошло-поехало. А среднее все равно нужно, если не хочешь гайки крутить всю жизнь, а я не хочу.

– У всех примерно так же, – ответил мне и Илья. – Тоже среднее нужно, а ещё – жить негде, а тут – общага, кормят бесплатно, да какая-никакая стипендия, уговорил меня замполит. Политотдел наш дал путевку.

– Шли бы работать, и вечерку заканчивали, общагу бы и на работе дали, – посоветовал я, кубатуря при этом.

Судя по всему, они люди в нашей школе случайные, карьера комсомольского работника, для чего и предназначено наше учебное заведение, им не нужна. Обучение у нас специфическое, я к концу первого курса уже понимаю структуру ВЛКСМ, и порядок ведения документации, а я лентяй ещё при всем при этом, а вот насильно запихали эти знания.

– Сами понимаем, лишку гульнули, на самом деле люди мы мирные, – высказался ещё один афганец.

– Ладно, проехали. Бухалово ваше забыли, с чистого листа начать предлагаю, а не ссориться. Прямо сейчас идёт отчетно-выборное комсомольское собрание, на нём будет создана комсомольская ячейка из ребят вашего курса. Так что, строем вниз, шаго-о-ом марш!

Иду, и слышу голос еще одного из компании:

– А что с Леной?

– Директор школы решать будет, я же буду требовать выгнать её, лишний она человек и агрессивный – ударила девушку, – поясняю я.

Собрание было удивлено скорым появлением всех блатных и меня, причем, больше нашим внешним видом – без синяков и ссадин. Думали, что мы побитые придём? Побитой собакой выглядит одна Лена, которая плелась следом с унылым видом.

Парни рассаживаются и включаются в работу. Пока меня не было, шустрая Ирина уже комсомольскую ячейку организовала и подячейки тоже! Мало того – уже выбрали комсорга курса, а это плохо, я хотел заставить кого-то из афганцев этим заняться. Виду не подаю, незачем ссориться на глазах у первокурсников, но глаза на личное дело парня, нового комсорга, скосил. Ирка подсунула шустро бумажки. Евгений Денисенко, пятнадцать лет, из Красноярска, но написал, что в общежитие нуждается. Хотя у нас и красноярцы живут, удобнее так. КМС по вольной борьбе, полуфиналист турнира Котельникова этого года. Уже неплохо. Странно, что он не в ШВСМ. Охушки! Это сын нашего второго секретаря горкома ВЛКСМ! Я думаю, чего мне фамилия знакомая? Именно этот мужик мне рассказывал весной про то, как он ездил на фестиваль молодёжи в Берлин, в семьдесят третьем, кажется. Ну, тогда Иру и ругать не за что.